Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.

ОТ АВТОРОВ.

Памяти любимого партизанского вождя, пламенного революционного трибуна, организатора, друга-соратника Сергея Лазо, зверски замученного японскими империалистами;

памяти сотен партизан Приморья, павших в геройских схватках с полчищами контр-революции;

деревням Красного Сучана: Хмельницкой, Серебряной, Казанке, Фроловке, приютившим на своей земле прах мужественных борцов-товарищей — Тимофея Мечика, Либкнехта, К. Гурзо, И. Глубокого, П. Дунаева и многих других, посвящаем свои строки.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Партизанское движение, как форма гражданской войны, пожалуй, с наибольшей яркостью и последовательностью выявилось в Приморской губернии. В то время как в Сибири партизанство продолжалось в общем около года (до прихода Красной армии), в остальных губерниях Дальневосточного края не более полутора лет, в Приморьи оно тянулось до трех лет. Были свои причины, приводившие к тому, что регулярной армии там организовать не удавалось до конца 1922 г. В основном, своеобразие приморской обстановки определялось тем, что на ее территории с лета 1918 года до октября 1922 года находились интервенционные войска капиталистических государств, главным образом Японии, которая всячески препятствовала укреплению революции на этой, отдаленной за 11 тысяч верст от центра нашей Советской страны, окраине.

Партизанство в нашей губернии годовой «передышкой» (с мая 1920 г. и до 26 мая 1921 г., до так называемого «Меркулового переворота») разделяется на два периода. Первым периодом нужно считать борьбу с колчаковщиной (с 1918 до 1920 г.) и вторым — борьбу с каппелевщиной (1921—1922 гг.). Наша работа охватывает только первый период, причем мы не оставляем надежды на то, что нам удастся в дальнейшем осветить и второй, не менее интересный и во многом отличающийся оригинальностью период.

Приступая к этой работе, мы, сознавая всю ответственность своей задачи, переживали сильнейшие колебания, так как явно недостаточный как по количеству, так главным образом по качеству материал по этому вопросу вынуждал нас пользоваться в значительной части нашей работы своей памятью — источником, понятно, не совсем надежным. Если хоть сколько-нибудь правильно и правдиво мы справились со своей задачей, так этому мы во многом обязаны тт. Губельману, Кушнареву (теперь покойному), Н. М. Матвееву, чрезвычайно внимательно просмотревшим нашу рукопись, давшим нам ценные указания, после которых мы нашу работу дополнили рядом фактов и принципиальных положений. Прежде чем приступать к делу, мы связались с рядом товарищей-приморцев, игравших ту или иную роль в партизанской борьбе 1918—1920 гг., и завязали с ними интенсивную переписку по существу каждого сколько-нибудь важного события того времени, чем нам удалось добиться установления многих моментов партизанской действительности. Всем товарищам, в той или иной мере содействовавшим выполнению нашей работы, мы выражаем самую сердечную благодарность. Одновременно нужно указать на тот факт, что инициативой настоящей работы авторы обязаны исключительно Истпарту ЦК ВКП(б) и названным выше товарищам, входившим в «Группу содействия Истпарту по истории революции Дальнего Востока».

Понятно, что для изучения истории революционного движения необходимо правдивое изложение событий. Авторы старались эту задачу выполнить, поскольку позволили им их силы и обстоятельства.

ЧАСТЬ I.

Организация восстания и первый этап борьбы партизан с колчаковщиной.

ГЛАВА I.

Свержение советов чехо-словаками. — Спасский фронт и его значение в подготовке партизанского восстания. — Нелегальные боевые дружины в деревнях Сучана. — Приказ Колчака о мобилизации и разоружении населения. — «Комитет по организации революционного сопротивления». — Налет милиции. — Съезд руководителей дружин.

Партизанское движение на Дальнем Востоке и в частности в Приморской области, впоследствии развернувшееся во внушительную силу революции, явилось несколько запоздавшим эхом событий, которые имели место летом и в начале осени 1918 года. В этих событиях, к числу которых относится высадка военных десантов интервенционных войск, затем выступление против советов чехо-словацких войск и т. д., защитником революции оказался только пролетариат, вернее — наиболее сознательная и решительная его часть, — в то время как широчайшие слои крестьян в подавляющей своей массе были безучастны. Революционные силы крестьянства развернулись лишь спустя 4—5 месяцев, т. е. в то время, когда вся Сибирь и Дальний Восток очутились в руках белогвардейщины.

В самом деле. Летом (июнь месяц) во Владивостокский порт прибывают эскадры союзников с пехотой, артиллерией, пулеметами; войска защитников цивилизации торжественно высаживаются на берег, занимают все важнейшие стратегические пункты, крепости, высылают гарнизоны во все города Приморской области — Никольск-Уссурийск, Спасск, через некоторое время в Хабаровск, Читу и т. д. Многочисленное офицерство, юнкера и вообще сторонники буржуазного строя — монархисты, кадеты, меньшевики и эсеры, окрыленные надеждой на осуществление своих планов «спасения России», демонстративно приветствуют высадку союзных десантов и, надеясь на их поддержку, усиливают мобилизацию контр-революционных сил, создают под теми или иными демократическими наименованиями боевые отряды, объединяя их общим лозунгом — «борьба за Учредительное собрание». На территории полосы отчуждения Восточно-китайской железной дороги, совершенно не тронутой событиями, происходившими в России, и сохранившей в целости все учреждения и традиции царского режима с их генералами и чиновниками, совершенно открыто комплектуются воинские части всё из тех же беженских элементов и дальневосточного казачества, главным образом Уссурийского и Забайкальского войск, привлеченных в Маньчжурию, Харбин и другие пограничные местности высокими окладами и надеждой возвратить себе былую «казачью почесть» и привилегии.

Генералы Хорват и Плешков, — тесно связанные с Русско-азиатским банком — фактическим в то время хозяином Восточно-китайской жел. дор., — пользуясь кредитом этого банка, закупают все необходимые средства для ведения войны с советской властью и оказывают содействие казачьим офицерам Забайкальского и Уссурийского войск Семенову и Калмыкову, впоследствии сделавшимся атаманами названных войск и покрывшим себя громкой «славой» палачей рабочих и крестьян. Одним словом, против молодой, еще неокрепшей революционной власти мобилизуются все силы, создается единый «демократический» фронт реакции, чающей восстановления «попранного авторитета и прав» Учредительного собрания. А крестьянские массы переживали в это время свой внутренний процесс: бедняцкие революционные элементы освобождались от вековечного господства кулацких элементов, освобождались и от эсеровской идеологии и, занятые собой, пока что оставались безучастными ко всем приготовлениям врагов советской власти. Именно поэтому с такой легкостью чехо-словакам удалось в июле свергнуть советы во Владивостоке, Никольск-Уссурийске, Хабаровске, а затем и в других городах. Именно в силу того, что своевременно крестьянство активно не поддержало немногочисленные пролетарские отряды, разбросанные по всей необъятной территории Приморской области и геройски защищавшие революцию на мостовых Владивостока и Никольск-Уссурийска, чехо-словакам и русским белогвардейцам удалось, с небольшими для себя жертвами, захватить власть в свои руки. В наши цели не входит освещение во всей подробности развернувшихся событий после восстания чехо-словацкой армии и связанных с нею русских белогвардейцев, но для того, чтобы можно было представить в общих чертах обстановку, которая предшествовала партизанскому восстанию, следует остановиться на основных ее чертах.