Василиса Романенкова

Нью-Кэбен - Аксель-Рок

Легко ли быть водителем автобуса, спрашиваете Вы?

О, это совсем не легкое дело, ведь моя машина - единственная на маршруте Нью-Кэбен - Аксель-Рок, пролегающем через Дырявый Лес.

Почему лес Дырявый?

Оболочка реальности здесь тонка и часты прорывы в параллельные миры. И что только оттуда тогда не лезет… Лавкрафту такого и не снилось!

Тогда почему, спросите Вы, автобус водит такая хрупкая и прекрасная девушка, как я? Дело в том, что только женская кровь может эти дыры открывать и закрывать. Закрывать, конечно, в крайнем случае…

Вы помните легенду о Гренделе? Обнаглевший богач построился в заповедном лесу и, почуяв добычу, к нам в мир прорвалось НЕЧТО. Каждую ночь ОНО приходило к особняку. Вначале эта тварь была призрачной, но чем больше людей пожирала, тем ВЕЩЕСТВЕННЕЙ становилась. Вижу, Вы понимаете, о чем я.

Сотни наемников бросали на бой с Гренделем и все они погибли. Наконец кому-то в голову пришла гениальная идея - сбросить на лес атомку. Вот и я говорю - идиоты!

Лично я думаю, что тварь, прозванная Гренделем, была категории А - “разумное плотоядное”. А это значит что он вполне мог принять человеческий облик и спокойненько уйти из зоны поражения. И живет теперь этот Грендель простой человеческой жизнью, изредка вспоминая свое естество… Ерунда? Да Вы посмотрите сколько сейчас нераскрытых убийств! А то, что ОНИ облик свой легко меняют, так это общеизвестно!

Как часто я езжу? Плановые рейсы через день, экстренные бывают где-то раз в два месяца. За обычные наше дорогое правительство платит. На жизнь хватает. А кому приспичит - уж сколько не жалко.

Помню, у одной женщины мать при смерти была; она ко мне ночью, вся в слезах, ввалилась. Я с нее ничего не взяла. Ни разу в жизни так не гнала!

Не, мои родители живы. Живут просто далеко и не знают, чем их дочь занимается! А зачем людей зря волновать?

Ой, Вы не могли бы не закуривать? Спасибо. Терпеть не могу курящих пассажиров. Сразу предупреждаю, но некоторые не понимают. Ха, грожу высадить, что же еще!

Самое неприятное - это когда автобус попадает в зону так называемого пореза. А там может быть все, что угодно - разлив магмы или безбрежный океан… Хорошо, что все это призрачно.

Сколько там до поезда? Полчаса? Ладненько.

Если хотите, я расскажу Вам один необычный случай. Да, представьте себе, необычный даже по меркам Дырявого Леса. Никому еще я об этом не рассказывала.

Был обычный рейс. Пассажиров меньше обычного - мамаша с детьми, две школьницы, крепкий еще дед и четверо парней, по виду рабочие.

Едем, все спокойно. Лето, жара! Подняв решетки, я опустила бронированные стекла - и тенек и ветер задувает.

Мы еще и до леса не доехали, колеса катили по спекшимуся от взрыва песку, когда дедок, все палившейся в отверстия решеток, как завопит: “Там человек! Остановитесь!”

Все сразу: “Что? Где?!” Я - по тормозам, хватаю бинокль и вижу - лежит кто-то на склоне дюны, раскинув руки. Вроде правда человек, в джинсах, ветровке…

Современное общество строится на принципах гуманности и демократии, так что большинством голосов - оба ребетёнка (пока мать не дала им по подзатыльнику), одна из школьниц, старик и двое парней, - было решено подобрать неизвестного.

Я свела автобус с дороги и осторожно подъехала максимально близко к телу. Слава Богу, инструкциями сворачивать с пути не запрещено - мало ли что может явить себя прямо посреди дороги!

Старикан без проблем втащил обморочного внутрь и уложил на полу задней площадке. Я доверила ему управление машиной - оказалось, что в Третью Мировую он водил боевые крепости, - а сама начала оказывать новому пассажиру первую медицинскую помощь.

На вид ему было лет двадцать. Красив, действительно красив, только что измождён немного. Солнечный удар. Похоже он пытался добраться из Леса в город. Что за бредовая идея!

Выглядел он вполне НОРМАЛЬНО, и все же когда дыхание его углубилось, а на щеки вернулись краски, я обвела его вокруг мягким гематитовым мелком.

Вот веки незнакомца дрогнули и медленно распахнулись. Глаза его оказались очень переменчивого цвета и напоминали городскую лужу в ветреный весенний день; они то тускнели, то разгорались и переливались всеми цветами радуги. Верный признак иномирного гостя!

Парень посмотрел на меня, вокруг, на начертаный барьер, на себя, опять на круг, снова на меня и заговорил:

- Не бойся! Я такой же человек, как и ты. - и тонкой кистью с длинными пальцами стер с пола красную каменную крошку. - Путешествую через червоточины материи в целях познания.

То, что магическая черта не подействовала на него, меня приободрило. Да чего там - прям камень с души свалился!

Только я открыла рот, чтобы достойно поприветствовать гостя из другого мира, как меня насквозь пронзил дикий холод. Мой пожилой сменщик со страхом закричал:

- Девонька, сюда!

Я сразу вскочила и бросилась к водительскому месту. Один взгляд в лобовое стекло и я поняла - мы попали в глубокий порез. Дедок уже освободил сиденье, я плюхнулась на него, одним движением подняла стекла, включила подогрев и вдавила педаль газа в пол.

Снаружи простирался пугающий пейзаж - слепящий глаза снег, белый, голубой и фиолетовый, застывший в немом движении нелепыми фигурами, и черное-черное давящие небо с огромными мохнатыми, что бабушкина шапка, разноцветными звездами. Мороз в этом мире стоял такой, что даже легкого его дуновения хватило, чтобы температура в салоне упала до нуля и беззастенчиво продолжила своё падение.

В порезах скорость меняется - увеличивается или уменьшается. Здесь она увеличилась. Ледяные фигуры стремительно проносились мимо, звезды так и выпрыгивали из-за горизонта.

Я продолжала держать высокую скорость, а порез все никак не кончался. То, что руки, сжимающие руль, начали неметь - это ерунда, куда больше меня пугал изменившийся звук мотора. Не расчитана моя машинка на минусовую температуру.

Я уже начала впадать в панику, когда на торпеду легла странного вида объемная карта и голос нового пассажира велел: “Сворачивай налево.”

Я резко крутанула руль, так, что сзади кто-то ахнул, пару секунд и - РАЗ! - мы снова оказались в нашем мире.

Мотор нашел момент подходящим и заглох, но теперь это меня не волновало. Опустив маскировочные сетки, пропускающие и свет и воздух, но не дающие заглянуть внутрь, и открыв окна, я откинулась на сиденье. Это были мгновения животного удовольствия, просто оттого, что жива.

Потом я осмотрелась. Ёлы-палы, да мы в самом сердце проклятого леса! Между могучих черных стволов с короткими сучьями пробивалась разномирная растительность - буйство форм и цветов. Повсюду шастали, летали и бегали не менее удивительные создания.

Пока я смотрела, на лобовое стекло приземлилися жук-брюхожорка. Представьте - ползет рот размером с кулак, периодически замирает, раздвигает сотню мелких зубиков и пробует стекло бледно-розовым язычком. Бр-р-р!

О, абсолютно безопасны! Они иногда и в город залетают. Дети с ними играют.

Салон прогрелся, я рискнула завести мотор и включила дворники, чтобы прогнать жука. Потом нажала на рычаг, выпуская гусеницы и подумала, что в городе придется проходить карантин… В городе! Меня как ударило - ведь моего нового знакомого с его глазами и штучками типа этой карты ближайшие пенты так загребут - век воли не видать!

Поймав мой взгляд, парень улыбнулся и я сказала:

- Спасибо. Если бы не ты… - я посмотрела на карту: на бледно-лиловом фоне пульсировал, медленно сокращаясь, красный порез; он шел параллельно маршруту. Если бы я не свернула… - … мы бы там и окочурились.

Иномирец церемониально поклонился:

- Всякая душа спасенья достойна. А благородная положиться может на ВерЕя.

ВерЕй. Так его звали. Я тоже представилась и предложила, чтобы он сел рядом, на раскладное сиденье, предназначавщееся изначально для стрелка. Он согласился и я тронулась с места, косясь на его карту.