— А что тут такого особенного? — с показной обидой спросила я. — Уже и спросить нельзя.

Билл о чем-то напряженно размышлял, не замечая, что ломает нежный стебель цветка.

— Ты… расспрашивала Чарли?

— Да.

— Что он тебе ответил?

— Ничего.

Выражение глаз Амброса не поддавалось никакой расшифровке.

— И ты решила, что можешь выпытывать у меня?

— Ну почему сразу выпытывать? Я просто спросила! Спроси что угодно — я отвечу.

— Меня не интересуют твои личные дела, — отрезал Амброс, вставая. — И обсуждать с тобой частную жизнь лучшего друга я тоже не намерен.

Билл явно засобирался уходить. Но я еще не успокоилась.

— А почему ты так испугался? Можно подумать, вы скрываете страшную тайну.

— Ничего подобного. Тебе показалось.

Я начала жалеть о своей затее. Ссориться с Амбросом вовсе не хотелось.

— Билл, погоди. Я не об этом хотела спросить.

Он нехотя остановился.

— У Чарли есть какие-то планы, и он настаивает, чтобы я ему доверяла. Но мне и так трудно понять его, а он словно нарочно запутывает меня все больше. Билл, вы же друзья. Помоги мне, — выдала я на одном дыхании.

— Ваши дела касаются только вас двоих, — бросил он через плечо. — Я ничем не могу помочь.

Помолчав, он все-таки обернулся.

— Знаешь, есть такая порода людей… Они не признают общих правил, не пользуются чужими стереотипами. У них свои представления о добре и зле, и о том, каким должен быть их идеальный личный мир, куда заказан доступ посторонним. Такой человек даже любит лишь раз в жизни, и только того, кого сам признает достойнейшим. Все остальное… — Амброс покачал головой. — Кто знает, насколько все остальное затрагивает душу человека такой породы? Иногда мне кажется, что вообще никак. И лезть в эту душу, чтобы затронуть ее насильно, я никому не советую. Хуже будет.

У меня внутри разом стало пусто и холодно.

— Зачем ты мне это говоришь?

Он пожал плечами, мол, решай сама, и побрел к двери. Остановился, чуть кашлянул и пробормотал:

— Ты, кстати, тоже из этой породы.

Мне стало тоскливо. Билл никогда не ошибался в людях.

— Не спеши, — сказал Амброс, будто прочитав мои мысли. — Никогда не спеши с окончательными выводами, ясно тебе?

Я кивнула на всякий случай, хотя ничего ясно не было, и он тихо вышел. Меня охватило странное ощущение — что я поняла слова Билла неправильно. Но как их вообще можно было понять?

Как только мне разрешили работать, Уокер явился на планерку, молча забрал меня и увел с собой. Ребята лишь проводили нас удивленными взглядами.

— Ты снова сбил весь график тренировок, — едва поспевая за ним по коридору, ворчала я. — Зачем тогда было его составлять?

— Таков порядок, — пожал плечами Чарли. — Графики составляют для бухгалтерии. Нам доплачивают за работу со стажерами.

— А почему Долорес отказалась?

— Она не нуждается в дополнительных деньгах. Ее муж — владелец крупной торговой фирмы. Последние пару лет Долли прогуливается в утопии исключительно для удовольствия. Другое дело Билл — у него трое детей. Он всегда охотно берет новые группы.

— А что же ты?

— А я всегда охотно помогаю другу, — усмехнулся Чарли и добавил: — Беру на себя прекрасную половину всех его стажеров.

— Ясно, — угрюмо бросила я. — И сколько же тебе заплатили за недавний эксперимент?

Уокер резко остановился.

— Нисколько, — отрывисто ответил он. — Этот рейд не входил в программу подготовки, как и большинство наших будущих занятий. Если я буду равняться на этот жалкий график, ты еще долго будешь ходить в неопытных стажерках. Пусть Билл тренирует ребят, как удобнее ему. С тобой я буду заниматься индивидуально.

— Это еще зачем? — насторожилась я.

Чарли помолчал, глядя в сторону.

— Прогнозисты постоянно прощупывают материю параллельных пространств, — наконец, начал он. — Полторы тысячи найденных ими стабильных миров давно ждут своего часа, и эта очередь все растет. Нам остро не хватает разведчиков. Это сложная и опасная работа, на которую мало кто пригоден.

Уокер сделал паузу, давая мне возможность осмыслить его слова.

— Моя группа за последние годы практически распалась. Долорес занимается одними наблюдениями, Билл постоянно увешан стажерами, а Кей Си соглашается только страховать, и только в обычных рейдах.

Я уже поняла, куда он клонит, но не могла взять в толк одного. Неужели в TSR такой дефицит опытных рейдеров, что Чарли собирается натаскивать в разведку новичка? В разведку! В неведомые, непонятные, затерянные в других измерениях миры, куда порой опасно соваться даже на минуту, и где иногда подводят даже привычные и незыблемые законы физики.

— Мне нужна напарница на прикрытие, — объяснил Уокер. — Бесстрашная, надежная, незаметная, способная быстро принимать решения и не отвлекаться на пустяки вроде сломанного ногтя.

— Ты же меня совсем не знаешь, — покачала я головой. — Напомнить, как я облажалась в Италии? Неужели тебе подойдет такая недотепа?

На лице Чарли на секунду появилась прежняя ироничная усмешка. Мне стало неловко. Как я могла быть такой зацикленной идиоткой? Хорошо, что наконец-то опомнилась.

Уокер снова посерьезнел. Только в глазах осталось почти неуловимое тепло.

— Позволь мне делать выводы самому. А что касается той утопии — признаюсь, я был впечатлен тем, как возле гостиницы ты недрогнувшей рукой уложила все их подкрепление. Для стажера очень даже недурно.

Мы снова двинулись в спортзал.

— А почему именно напарница, Чарли? — спросила я. — Почему не напарник?

— Потому что ее мышление должно отличаться от моего собственного, — пояснил он. — Потому что она будет видеть мир другими глазами. Я — стратег, и на прикрытие мне нужен тактик, чтобы проводить операции, не отвлекаясь на то, что происходит вокруг.

— Какой же из меня тактик, — посетовала я, — если в утопии я даже не заметила слежки?

— Всего лишь недостаток опыта, — отмахнулся Уокер. — А это дело наживное. К тому же, тогда у тебя голова была занята совсем другим, — он слегка улыбнулся. — Да и у меня тоже.

Я снова смутилась. Чарли взял меня за локоть, на ходу говоря вполголоса:

— Джелайна, я прекрасно знаю, под каким соусом новичкам подают информацию о моих отношениях со стажерками. Но те, кто распространяет сплетни, не знают главного — все они когда-то были забракованы мной. И их болтливость с тех пор заметно облегчала мне дальнейшую сортировку.

Я аж споткнулась. Уокер поддержал меня и невозмутимо продолжил:

— Билл дал мне исчерпывающую характеристику. По его мнению, ты заметно отличаешься от остальных. Ты не знаешь страха в обычном понимании большинства и свободно берешь на себя ответственность за других. Ухитряешься выполнить любую поставленную задачу, несмотря на явную разборчивость в средствах. Обладаешь приличным потенциалом, однако используешь всякую возможность, чтобы избежать применения силы. Ты настоящая сорвиголова, но при этом расчетливая и предусмотрительная. А в некоторых твоих качествах я и сам успел убедиться, — остановившись у лифта, Чарли тихонько сжал мою руку и произнес: — Суметь не отвлекаться на сломанные в утопии кости может научиться любой человек, так же как и вытерпеть до возврата боль и шок от огнестрельной раны. Но мало кто из рейдеров может легко простить напрасно разодранные вены в реале. Слишком уж ценны наши тела для подобного расточительства.

— Угу, — пробормотала я, все еще приходя в себя от услышанного. — Такую дуру еще поискать.

— Я и не говорю, что тогда ты поступила правильно. По отношению к себе, во всяком случае. Но с позиции телохранителя некоторое пренебрежение собственной безопасностью в утопии является вполне приемлемым.

Пока мы спускались в лифте, я бессмысленно пялилась на мутное отражение Чарли в металлической двери. Уокер молчал, давая мне время подумать.

— А вот Билл предсказывал мне, что я могу стать аналитиком. Но ведь разведка относится к прогнозистам, не так ли?