— В древности жрецы храма Золотого сфинкса знали это. Они умели рассчитать, в какое время посланец Синей звезды ответит на их вопросы. Приносили служители храма Золотому сфинксу жертву — птицу, змею, гиену и ягненка. А еще подносили какое-то специально приготовленное красное вино и поливали на губы своему идолу.
— Ты хочешь сказать, — перебил я с усмешкой, — что и эти сфинксы с набережной Невы заговорили?
— Не заговорили, а запели тайну, — поправил приятель. — Надо только уметь понять их песню.
— Как это можно петь тайну? — удивился я. — Это же не ария, не песня, не частушка…
Виктор развел руками.
— Не знаю… Так говорят…
— Ну и что же ты услышал? — спросил я, снова не сдержав усмешки.
Новый внезапный порыв ветра в одно мгновение отогнал прочь туман. С берега донеслись звуки просыпающегося города. Теперь с нашего катера хорошо были видны сфинксы на набережной. Казалось, они подставили свои лица солнечным лучам.
— Теперь уже ничего не услышу, — весело и поспешно ответил приятель.
Я кивнул на штурвал и назидательно сказал:
— Хватит прохлаждаться, любитель мифов, сказок и прочих небылиц. Пора в путь…
— Пора, — согласился Виктор и повернулся к штурвалу.
И вдруг стал декламировать строки Валерия Брюсова, стараясь перекричать шум мотора:
Не знаю, случайное ли это совпадение или нет, но в тот день я почему-то легко и неожиданно находил ответы на все не разрешенные до того вопросы.
Может, и в самом деле мне довелось услышать «песню тайн» сфинксов и уловить разгадки?..
Барин Завихренная Голова
Говорили, что сам он был не питерский, но, судя по одежде и манерам, — из благородных. Откуда приехал и что ему понадобилось в Северной столице — не знали даже самые любопытные завсегдатаи трактира, находившегося неподалеку от Академии художеств.
Именно в этом заведении почти каждый день появлялся заезжий господин.
Он занимал столик в «чистой половине». За обедом обычно не терял времени. Вытаскивал из кармана пальто какие-то бумажки, карандаш и принимался что-то записывать, черкать, подсчитывать.
Вскоре этот завсегдатай трактира познакомился поближе с половым, который его обслуживал. Несколько дней расспрашивал о житье-бытье и наконец предложил необычную работу.
И рассказал приезжий господин половому прямо-таки фантастическую историю.
Откуда-то он узнал, что в том месте, где стоит на гранитном берегу один из сфинксов, схоронил свое золото светлейший князь Александр Меншиков. За день или два до ареста почуял он неладное да и собрал все самое ценное, что в доме было.
Служил у Александра Даниловича преданный ему кучер. И Азов, и Полтаву они вместе проходили. Вот с тем кучером и закопал светлейший свое золото в кожаных мешках. После того дал князь «вольную» верному слуге и потребовал с него клятву: если беда какая случится с Александром Даниловичем, то будет кучер до самой своей смерти оберегать тайну спрятанного золота.
Отправили Меншикова в ссылку, где он и умер, а верный слуга свое слово сдержал. Поселился он неподалеку от набережной, где был клад спрятан. Часто прогуливался там и, чтобы отваживать людей от заветного места, придумывал страшные истории про чертей, русалок, водяных и упырей.
Так с его помощью народ уверовал, что место это — проклятое и лучше обходить его стороной.
Долго прожил кучер, долго стерег клад, ничего оттуда не взял. Хотя непонятно, для кого оберегал добро после того, как узнал о смерти хозяина? Лишь перед своей кончиной сообщил он кому-то о меншиковском золоте…
Не очень-то поверил половой приезжему барину. Однако виду не подал и согласился помочь откопать клад.
«Барину-то с его белыми ручками одному с лопатой и киркой не совладать… — смекнул половой. — Работа не велика — за одну ночь можно управиться… А там кто знает — вдруг и впрямь золото обнаружится?
Раздобыли кладоискатели нужные инструменты и отправились богатство добывать. Пришли на место. Пока размышляли, из-под какого сфинкса выковыривать каменные плиты и землю копать, налетел ураган и закипела Нева.
Барин стал успокаивать помощника: непогода к удаче — меньше глаз посторонних. Кому захочется в такой ветер гулять по набережной?
Половой согласился с ним. Хотели они уже приняться за работу, как почувствовали неладное. Будто, помимо ветра, завыл еще кто-то. Задрожала вдруг земля под ними.
Взглянул половой вверх и ахнул. У обоих сфинксов глаза горели по-волчьи, и подрагивали они как живые, будто сдерживали ярость и не могли совладать с ней.
Отшвырнул половой в сторону кирку и прочь побежал. Как поступил тогда барин — он так и не узнал.
Прошло несколько месяцев. Забылись страхи той ночи. Стал половой под рюмочку рассказывать приятелям о странном происшествии. А однажды ему кто-то подсказал: бродит по городу один придурок, прозванный нищими-побирушками Барин Завихренная Голова.
Как окажется он неподалеку от сфинксов — так и начинает его трясти и корежить. Кричит от страха, а убежать не может. Будто ноги к камню прирастают. А когда добрые люди уводят его прочь от того места, начинает Барин Завихренная Голова плакать и бормотать что-то несуразное, про золото светлейшего князя Меншикова, которое поглотили сфинксы.
Любопытно стало половому, отправился он искать Барина Завихренная Голова».
Нашел ли? Признал ли в нем своего подельника — неизвестно.
В трактир половой не вернулся. И с той поры никто его больше никогда не видел. Вскоре исчез с петербургских улиц и Барин Завихренная Голова.
Что случилось с ними? Куда подевались? Наверное, знают о том лишь сфинксы с невской набережной…
Цветы у каменных лап
В начале Первой мировой войны стали замечать прохожие, что иногда к лапам сфинксов кто-то бросает маленькие букетики из разных цветов.
Не долго держались цветы у каменных лап. Невский ветер быстро сдувал их и швырял на мостовую или в реку. Но скромные букетики появлялись снова и снова.
Даже трудные времена не уменьшают любопытства людей. Вскоре стало известно, что цветы приносит бывшая курсистка по имени Ольга.
Любознательные петербуржцы выяснили, что был у нее жених. Забрали его на фронт в первые же дни войны, там он и пропал без вести.
Узнал досужий народ и о том, что рассказал кто-то Ольге старинную петербургскую легенду: если одаривать сфинксов цветами, угадать и исполнить их девять желаний, то могут они раз в год ответить на девять любых вопросов, открыть девять тайн. Именно девять — не больше и не меньше.
Как узнала и исполнила желания сфинксов бывшая курсистка — о том даже легенда умалчивает. Но узнала…
Может быть, разгадок стольких тайн ей вовсе и не нужно было. Хотела она лишь выяснить, жив или нет любимый и где его отыскать.
Прослышали подруги, соседи, знакомые Ольги, что могут ей сфинксы открыть девять тайн. Стали за себя просить узнать волнующие их разгадки.