— Знаешь, вот тут мой дом, на станции крайний, в любое время, днем и ночью, только стукни, если что надо, мы поможем, все сделаем.

Я сказал:

— Спасибо. Может, и не понадобится.

— Учти, мы всегда для тебя что угодно сделаем.

Повернулись и пошли. <…> Я стоял и думал, что если бы я сказал, что я, действительно, академик Российской академии наук, который копается в земле на даче, чтобы что-то вырастить, не вызвал бы у них никакого уважения. Но когда я сказал, что это лагерная кликуха, то в их представлении в зоне кликуху „Академик“ надо заслужить. Они поняли, что это — элита, высший класс <…> Это намного выше, чем академик РАН».

[Летников, 2008. С. 160]

Когда на Кадарском хребте они сидели в конце полевого сезона и ждали вертолет, погода была нелетная, выпал снег. <…> Эти два друга, поскольку они не привыкли сидеть без дела, выложили на белом снегу 40-метровыми буквами из камней известное русское матерное слово из трех букв. <…> Когда вертолет за ними прилетел, то вертолетчики сделали два круга, прежде чем приземлиться. <…> И все вертолетчики, которые везли людей на рудники, в экспедиции, по партиям, везли врачей куда-нибудь, обязательно делали крюк, залетая на это место и показывали всем: «Вот тут жили двое ученых и оставили после себя визитную карточку: икс, игрек и еще какая-то непонятная буква».

[Там же. С. 79]

Предыстория. Первая фазовая диаграмма системы графит-алмаз была рассчитана и опубликована советским химико-физиком О. И. Лейпунским (1909–1990) еще в 1939 г. Для получения алмазной фазы требовались: давление около 60 тыс. ат., температура порядка 2000 °C и присутствие металла (железа, платины, родия) для растворения атомов углерода. Лейпунский привлек к делу химика Л. Ф. Верещагина, и в 1939 г. они подали заявку на выделение средств для проведения синтеза алмазов в Наркомат нефтяной промышленности. Но там их не поддержали. Затем — война, эвакуация, реэвакуация. Между тем, в феврале 1953 г. шведы, используя расчеты Лейпунского, впервые получили искусственные алмазы. А в декабре 1954 г. и американцы из «Дженерал электрик» добились успеха и начали массовое производство алмазов. Наконец, в 1960 г. синтетические алмазы научились получать и в СССР, в лаборатории Л. Ф. Верещагина. Он стал академиком, лауреатом Ленинской премии, Героем Социалистического Труда, директором Института высоких давлений. По-видимому, Верещагин читал О’Генри и решил, что «Боливар не вынесет двоих». Он перестал ссылаться на первые работы Лейпунского, не включил его ни во внутренний патент СССР на способ получения алмазов, ни в коллектив, получивший Ленинскую премию.

Это имело печальные последствия. Когда СССР вышел на мировой рынок синтетических алмазов, то компания «Дженерал электрик» подала на нас иск в патентный суд в Мюнхене. Она потребовала от СССР убираться с рынка и выплатить штраф в десятки миллионов долларов за нарушение международного патента США. Верещагин пытался уйти в кусты. Дело спас новый человек, это был выдающийся организатор и личность, директор созданного в Киеве в 1961 г. Института сверхтвердых материалов, Валентин Николаевич Бакуль (1908–1978), в будущем доктор технических наук, профессор.

(Из книги Б. С. Горобца «Секретные физики.!.». 2009.

(Глава «Алмазы и акулы»))

В Институте Бакуля, начиная с 1960-х гг. были разработаны технологии промышленного производства синтетических алмазов, других сверхтвердых материалов и инструментария на их основе для применения в буровом деле, машиностроении, медицине и др. областях. Начальную цену алмазов удалось снизить со 135 рублей за карат до 1 рубля (в среднем). Стойкость синтетических алмазов в инструментах была на 40 % выше, чем природных алмазов. Все их производство в СССР велось или контролировалось институтом Бакуля.

В критический момент Бакулъ уговорил ответственных работников правительства, аппарата ЦК КПСС и Торгово-промышленной палаты СССР привлечь к экспертизе О. И. Лейпунского, который работал в это время с ракетными топливами в Институте химфизики и ничего не знал о буре вокруг алмазов. Бакуль рекомендовал всеми силами восстановить его приоритет на способ синтеза алмазов. И только тогда, наконец, к делу подключилась АН СССР вот главе со своим вице-президентом Н. Н. Семеновым, нобелевским лауреатом. Лейпунскому было выдано свидетельство об открытии способа синтеза алмазов. Вот, что рассказывает о ключевом эпизоде разборок с янки сам В. Н. Бакуль.

«Завистников у меня очень много, и все радостно заладили: „Бакуль попался! Бакуль украл метод!“ И при чем тут Бакуль? Начинал же не я. Я только отладил технологию. <…> Когда патентное ведомство ФРГ <Международная торговля синтетическими алмазами происходила через биржу в этой стране> опубликовало заявку „Дженерал электрик“ на способ синтеза алмаза, то из Швеции, со ссылкой на статью Лёйпунского в журнале „Успехи химии“, поступило возражение против выдачи <американцам, которые заодно давили и шведов> патента. Так вот, когда началось разбирательство, суд пригласил для экспертизы Водара <Борис Водар, авторитетный французский ученый в сфере высоких давлений>. Водар, положив руку на Библию, заявил, что никакого метода Лейпунского нет, так как известный советский специалист в этой области Верещагин ни разу на него не ссылается. Как нет и никакого Лейпунского. В общем, сами себя высекли. За консультацией шведы обратились к академику Верещагину. Тот ответил, что Лейпунский умер (хотя он был жив!), а сам ничем не сможет помочь.

Коллизия в самом деле возникла сложная и неприятная для страны. Заварилась каша. Начались совещания. Верещагин всячески тянул, заболевал, вертелся, как уж на сковородке, и добился своего: на него махнули рукой. Замминистра внешней торговли Смеляков сказал: „Выручай, Валентин Николаевич!“. А у нас уже было согласились платить неустойку. <…> Я говорю: будем судиться. Он отвечает: „Если выиграете дело, — заходите к нам“. — „А если не выиграю, то не заходить?“ Ему стало неудобно, и он смутился».

Начались тяжелые переговоры с американцами, которые поначалу держались крайне самоуверенно. Постепенно стали более вежливыми. Взвесив свои перспективы, они посчитали, что судиться им рискованно, Бакуль продолжает рассказ:

«„Что вам даст суд“. — спрашивают американцы. — „Мы, — отвечаю, — добьемся аннулирования вашего патента, так как синтез алмазов проводится по методу Лейпунского“. Американец мне говорит:. „Если Вы сумеете по методу Лейпунского синтезировать алмазы, Вы будете героем“. А я достаю из кармана звездочку и показываю всем: я уже герой. Все расхохотались. <…> Позже мы пригласили в Институт Водара. <…> Я попросил у Лейпунского портрет и повесил его над микроскопом. Водар поднял голову и обомлел. Водара недавно избрали председателем Международной ассоциации высокого давления, и это было для него как пощечина. Ведь этот ученый, оказывается, есть! <…> Содержания достигнутого соглашения не публиковалось. Известно только, что обе стороны отозвали свои иски, договорились о рынках сбыта синтетических алмазов».

(Из книги [Моисеев. 2007. С. 78–88])

«В нерабочее время Валентин Николаевич превращался в добродушного собеседника. Помнится, в такой обстановке инженер-технолог Г. Д. Костенецкая спросила: „Валентин Николаевич, а у Вас были грехи?“ Он тут же задал встречный вопрос: „Хотите знать, тяжело ли их носить?“. И после паузы ответил: „Тяжело…“»