Английский давался ее матери нелегко, и, возможно, женщина выразила бы свои мысли на Древнем Языке лучше. И совершенно ненужный поклон, которым она ее одарила, был перекошенным, скорее всего, из-за травмы, вызывавшей неровную походку.

Аромат, исходивший от Ноу-Уан, не имел ничего общего с «Шанель». Если только они не выпустили линию под названием «Трагедия».

– Хорошо. – Скорее, беспокойно и скучно. – Куда идешь?

– Прибраться в гостиной.

Хекс пыталась не вздрогнуть с намеком «лучше не надо». Фритц никому, кроме додженов, не позволяет делать что-либо по дому… и Ноу-Уан, несмотря на то, что пришла сюда, желая заботиться о Пэйн, жила в комнате для гостей, принимала пищу за столом с Братьями, и с ней обращались, как с матерью чьей-то шеллан. Она не была прислугой, ни по каким стандартам.

– Да, эм… как насчет…

«Чего?» – задумалась Хекс. Чем они вообще могли заняться вдвоем? Хекс – боец. А ее мать… призрак в материальной оболочке. Между ними практически ничего общего.

– Все в порядке, – тихо сказала Ноу-Уан. – Это неловко…

В фойе внизу раздался грохот, как если бы образовалась туча, сверкнула молния и полил дождь. Когда Ноу-Уан отпрянула, Хекс обернулась. Какого черта…

Рейдж, также известный как Голливуд, самый большой и красивый из Братьев, буквально запрыгнул на балкон второго этажа. Когда он приземлился, его светловолосая голова резко повернулась к ней, в его сине-зеленых глазах пылал огонь.

– Джон Мэтью звонил. Нужно подкрепление в центре, на берегу. Собирайся, встретимся у парадной двери через десять минут.

– Черт подери, – прошипела Хекс, хлопнув ладонями.

Когда она вновь повернулась к своей матери, женщина дрожала, но старалась не показывать этого.

– Все нормально, – сказала Хекс. – Я хороша в бою. Я не пострадаю.

Хорошие слова. Только женщина волновалась не об этом, не так ли: она боялась… саму Хекс.

Еще бы. Ведь она – симпат, и Ноу-Уан прежде подумает «опасность», а уже потом –  «дочь».

– Я оставлю тебя одну, – сказала Хекс. – Не волнуйся.

Медленно возвращаясь в спальню, она не могла игнорировать невыносимую боль в груди. С другой стороны, она также не могла игнорировать реальность: мать не хотела ее тогда.

И не хочет ее сейчас.

И кто мог ее винить.

***

Из-под капюшона мантии Ноу-Уан наблюдала, как высокая, сильная, беспощадная женщина, которую она родила, умчалась сражаться с врагом.

Казалось, Хексанию совсем не беспокоила мысль о том, что она лицом к лицу встретится с лессерами: наоборот, судя по ухмылке, ставшей ответом на команду Брата, она получит удовольствие от схватки.

Колени Ноу-Уан подкосились, когда она подумала о том, кого породила – женщину с силой в конечностях и местью в сердце. Ни одна женщина Глимеры не отреагировала бы подобным образом, с другой стороны, им бы никогда не сделали предложение подобного рода.

Но в ее дочери текла кровь симпата.

Дражайшая Дева-Летописеца…

И все же, когда Хексания развернулась, на ее лице мелькнули эмоции, которые она быстро скрыла.

Ноу-Уан прибавила шагу, хромая по коридору к комнате своей дочери. Оказавшись у тяжелой двери, она тихо постучала.

Хексания открыла спустя секунду.

– Хэй.

– Прости меня.

Никакой реакции. Видимой.

– За что?

– Я знаю, каково это, быть нежеланной родителями. Я не хочу, чтобы ты…

– Все нормально, – пожала плечами Хексания. – Будто я не знаю, что ты имеешь в виду.

– Я…

– Послушай, мне нужно собираться. Заходи, если хочешь, но знай: я не для чая одеваюсь.

Ноу-Уан колебалась у порога. Внутри комната была хорошо обжита: постель смята, на стульях – кожаные штаны, две пары ботинок на полу, пара бокалов для вина на столе, стоявшем в углу около кушетки. Связующий аромат чистокровного вампира, темный и чувственный, витал в воздухе.

Он был и на самой Хексании.

Услышав несколько щелчков, Ноу-Уан заглянула за дверной косяк. Около шкафа Хексания проверяла какой-то скверно выглядевший пистолет. Она точно знала, что делает, засовывая его в кобуру под рукой и вынимая другой. А затем настала очередь патронов и ножа…

– Твое мнение обо мне не улучшится, если ты продолжишь стоять там.

– Я пришла не ради себя.

На этих словах ее дочь остановилась.

– Тогда зачем.

– Я видела выражение твоего лица. Я не хотела этого для тебя.

Хексания ухватилась за черную косуху. Выдернув ее, она выругалась.

– Послушай, давай не будем притворяться, что кто-то из нас хотел моего рождения, ладно? Я прощаю тебя, ты меня, мы обе стали жертвами, бла, бла, бла. Нам нужно сказать это друг другу и двигаться дальше, каждый своей дорогой.

– Ты уверена, что хочешь именно этого.

Женщина замерла, затем прищурилась.

– Я знаю, что ты сделала. В ночь, когда я родилась.

– Откуда… – сказала Ноу-Уан, отпрянув.

– Симпат, помнишь, – ответила Хексания, показав на свою грудь, и, крадучись, подошла. – Это значит, что я забираюсь людям в головы… поэтому прямо сейчас я чувствую твой страх. И сожаление. А также боль. Стоя передо мной, мысленно ты вернулась в те времена, когда все это произошло… и да, я знаю, что ты предпочла воткнуть кинжал себе в живот, нежели встретить будущее со мной. Поэтому, как я и сказала, как насчет того, чтобы нам избегать друг друга и избавиться от трудностей?

Ноу-Уан подняла голову.

– Воистину, ты полукровка.

– Что, прости? – сказала Хекс, вздернув темные брови.

– Ты ощущаешь лишь часть того, что я чувствую к тебе. Или же по своим собственным мотивам не желаешь признавать, что я могу захотеть заботиться о тебе.

Несмотря на то, что женщина была во всеоружии, внезапно она показалась уязвимой.

– Не ставь на нас крест из-за своей грубой самозащиты, – прошептала Ноу-Уан. – Нам незачем принуждать друг друга к близости, если мы не чувствуем ее. Но не будем мешать ее расцвету, если есть шанс. Возможно… возможно, сегодня ночью ты просто скажешь мне, могу ли я хоть как-то помочь тебе. Начнем с этого… и посмотрим, что будет дальше.

Хексания пришла в себя и обошла комнату, ее подтянутое мускулистое тело было скорее мужским, как и одежда, даже ее энергия. Она остановилась перед шкафом и, спустя мгновение, взяла подол красного платья, которое Тормент дал ей в ночь церемонии.

– Ты привела в порядок атлас? – спросила Ноу-Уан. – Я не говорю, что ты запачкала его. Но чтобы хорошая ткань сохранилась, за ней нужно следить.

– Я понятия не имею, с чего начать.

– Тогда позволишь мне?

– С ним ничего не случится.

– Прошу. Позволь мне.

Хексания обернулась.

– Ради Бога, да почему ты вообще хочешь этого? – прошептала она.

Правда была так же проста, как и пять слов, так же сложна, как весь язык:

– Потому что ты моя дочь.

[1] Коко Шанель - французская женщина-модельер, чей модернизм, вдохновлённость мужской модой и следование дорогой простоте в создаваемой одежде сделали из неё, возможно, самую важную фигуру в истории моды XX столетия. До Шанель женские духи не обладали сложными запахами; это были моноароматы. Шанель выступила новатором, предложив женщинам первый, синтезированный парфюм, не повторяющий запах какого-нибудь одного цветка.

[2] «Бобби Браун» - марка декоративной косметики и средств по уходу за кожей.

[3] «E! Развлекательное телевидение» - Американский кабельный и спутниковый телеканал

[4] «Пол Митчел» - компания PaulMitchell существует с 1980 года и на сегодняшний день зарекомендовала себя как «голливудская». Такие звезды, как Мадонна, Бред Питт, Ким Бессингер, Мишель Пфайфер, Джонни Дэпп, Пирс Броснан, Бен Афлек, Жизель Бундхен, Мег Райен, Джордж Клуни, создание своего образа доверили команде Пола Митчела.

[5] «Бэдхэд» - линейка британского брэнда TIGI, который в 2002 году основал Энтони Масколо, один из сыновей Масколо, знаменитых стилистов компании Tony&Guy. Аудиторией брендаизначально была молодежь, заинтересованная в ярких образах и необычных прическах. Именно поэтому так популярна стала (особенно в Британии) линейка BED HEAD: разноцветные баночки с симпатичными ароматами фруктов и ягод. Простые в использовании, снабженные забавными инструкциями по применению, эти продукты прекрасно подходят для домашнего ухода.