Где-то в десять на следующее утро Нейтан звонит сам, такой веселый — до тех пор, пока не слышит в трубке мой голос.
— Что случилось?
Его участие становится последней каплей, и я снова начинаю плакать.
— Джеймс… Джеймс ушел.
— Почему? Что произошло?
— Мы… Мы… поругались. — Я заикаюсь, пытаясь дышать. — Он не ночевал дома.
Нейтан терпеливо ждет на том конце линии, пока я выплачусь. Не могу объяснить ему, из-за чего мы с Джеймсом повздорили. Это последнее, на что я готова пойти, и из-за этого мне еще хуже. Успокоившись, наконец осознаю, что собеседник молчит уже добрых пару минут. Боже, он, наверное, считает, что я сущая развалина. Да я такая и есть.
— Нейтан? — бормочу я в трубку. Он вообще еще там?
— Да, я здесь.
Тут я понимаю, что бедный парень просто не знает, что сказать. А что он может сказать-то?
— Как у тебя дела? Ты хоть выспался?
— Да-да, я в порядке.
— Ричард там? — дежурно спрашиваю я.
— Э-э, вроде нет, он должен появиться к полудню.
Ему явно неудобно, и мне ужасно стыдно, что я разрыдалась в трубку. Тишина давит на уши. Что он может подумать?
Если что-то и было способно, словно обухом по голове, дать ему понять, что мой парень никуда не делся, то лучше этих слез ничего и не надо.
— Чем сегодня займешься? — Я очень стараюсь говорить как ни в чем не бывало, но звучит это, кажется, неестественно.
— Ну, я не знаю. Наверное, подготовлюсь к завтрашнему началу работы.
— Ждешь не дождешься? — неловко спрашиваю я.
— Да, думаю, да… Слушай, Люси… — Его голос стихает, и я замираю в ожидании: что же он хочет мне сказать. — Давай я позвоню тебе в выходные, ладно? На работе ожидается завал, и… — Мое сердце замирает на каждом его слове. — Пожалуй, тебе нужно время, чтобы во всем разобраться… с Джеймсом, понимаешь?
— Ага, — отвечаю я монотонно. — Ага.
Желаю ему удачи с работой, и мы заканчиваем разговор.
Потом я сворачиваюсь в клубок и плачу.
Что ж, Люси, ты определенно потеряла своего парня, с которым прожила почти четыре года, и вдобавок отпугнула Нейтана.
Хотя я не хочу терять Джеймса. Пока нет. Не знаю насчет «никогда», но определенно «не сейчас».
***
Когда он появляется, растрепанный и небритый, около двух часов пополудни, я выскакиваю ему навстречу.
— Как же я рада, что ты дома! — Я обнимаю его.
Он осторожно, но уверенно отстраняется, проходит в ванную и, захлопнув у меня перед лицом дверь, закрывается там. Я мрачно стираю слезы с лица и иду на кухню. Мне надо собраться с духом. Мы должны это прекратить. Нужно во всем разобраться.
Когда Джеймс выходит спустя десять минут, я решительно ему это объявляю, но он ничего не отвечает.
— Куда ты ходил? — вопрошаю я.
— Ты не имеешь права спрашивать меня о таких вещах. — Он говорит так, словно я чужой человек.
— Мы можем это обсудить? — умоляю я.
— Знаешь что? — Он поворачивается и зло смотрит мне в глаза. — Я сыт по горло разговорами. Давай покончим с этим, а?
— Что ты имеешь в виду? — тревожусь я. — Ты имеешь в виду — расстанемся?
— Нет. — Он смеется, и на секунду мне кажется, что я вижу моего чудесного парня, но его смех вдруг становится мрачным. — Я просто имел в виду, давай больше не будем об этом говорить, я уже замучился трепать языком.
Слава богу.
— Пожалуйста, можем мы…
Я подхожу к нему, желая, чтобы он обхватил меня своими сильными руками и крепко прижал к себе. Он касается своей ладонью моей.
— Все в порядке, Люси. — Джеймс вытирает слезы, текущие по моему лицу. — Все будет хорошо.
Он обнимает меня так крепко, что я едва могу дышать. Кладу ему голову на плечо. Спустя миг он отстраняется. Я думаю, что сейчас мы пойдем в спальню, но он предлагает:
— Давай посмотрим, что по телику есть.
Остаток дня мы проводим в странной нереальной тишине, делая все возможное, чтобы забыть последние двадцать четыре часа.
***
На следующее утро не хочу идти на работу. Веки все еще припухшие, а лицо в пятнах ото всех слез, что я пролила за выходные. Решаю позвонить и сказать, что заболела, но раз уж Джеймс ушел в офис как ни в чем не бывало, заставляю себя встряхнуться.
— Что с тобой? — распахивает глаза Хлоя, едва я усаживаюсь за свой стол. Я опоздала на двадцать минут. Качаю головой и не отвечаю. Через несколько минут, когда компьютер загружается, получаю от нее письмо:
«Что случилось? С Нейтаном все в порядке?»
Не хочу это обсуждать. Отписываюсь:
«Поговорим потом».
Я весь день избегаю ее многозначительных взглядов и по возможности притворяюсь, что все как обычно. Идя в очередной раз к своему столу, замечаю, что Хлоя с Джеммой шепчутся, но при виде меня замолкают. Стараюсь не заострять внимания.
Ближе к концу дня отправляю Нейтану смс:
«ПРОСТИ ЗА ВЧЕРАШНЕЕ. НАДЕЮСЬ, ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПРОШЕЛ НОРМ?»
Спустя мучительные полчаса он присылает:
«АГА, СУПЕР».
Он не упоминает о нашем телефонном разговоре. Мне от этого становится нехорошо.
***
— Звонила ему сегодня? — спрашивает меня позже за ужином Джеймс.
— Нет, — честно отвечаю я и внимательно гляжу на него. — Только послала сообщение, чтобы пожелать удачи в первый рабочий день.
— Люси, ради всего святого! — Джеймс бросает на стол нож с вилкой и отодвигает стул.
— Я должна была! — восклицаю я. — Он же не знает, что происходит! Было бы странно вот так его слить.
Джеймс встает, оставив полупустую тарелку, плюхается на диван и включает телевизор, сделав звук погромче. Я в унынии смотрю на него. Проклятый телевизор. Есть уже не хочется, так что я убираю со стола и свой прибор. Джеймс больше не поднимает эту тему, так что мы просто сидим и молча смотрим документальный фильм о дикой природе. В конце концов я иду в постель, и он вскоре тоже приходит. Между нами огромное расстояние. Засыпаю, чувствуя себя совершенно несчастной.
***
Вторник не приносит облегчения. Я не звоню и не пишу Нейтану, и он тоже никак не дает о себе знать. Что же будет дальше? Это просто катастрофа. В очередной раз проклинаю себя за то, что открылась Джеймсу о своих чувствах к Нейтану. Но что я могла сказать? Мне не стоило, черт побери, засыпать в его комнате! Почему я это сделала?
Но это и так произошло бы рано или поздно. Признайся себе в этом, Люси!
Девчонки стараются вытащить меня пообедать, но у меня так много работы, что это сходит за вполне приемлемую отмазку. Хлоя продолжает доставать меня письмами, пытаясь выведать, связано ли мое подавленное состояние с Нейтаном, но я непреклонна. Конечно, когда-нибудь придется все ей рассказать, но я абсолютно не желаю делиться с ней своими горестями прямо сейчас.
К среде становится немного легче. Мы с Джеймсом заключили что-то наподобие хрупкого перемирия. Он спросил меня, звонила ли я вчера Нейтану, и я с чистой совестью сказала «Нет».
Девочки снова пытаются пригласить меня куда-нибудь, но я динамлю их отговорками про работу. Вечером выхожу из офиса в полседьмого, и Хлоя выбегает за мной вслед.
— Люси! Стой! — зовет она. Я останавливаюсь. — Что происходит? Почему ты сама не своя? — пыхтит она, догнав меня. — Это все из-за Нейтана или из-за Джеймса?
— Из-за них обоих.
— Выпьем?
Я колеблюсь.
— Да давай уже! — подзадоривает подруга.
В темном баре мы ставим свои бокалы с вином на стол, и я раскрываю ей все карты. Она терпеливо слушает.
— Ну и угораздило же тебя, — подытоживает Хлоя, когда я заканчиваю рассказ. — Кошмар.
— Угу.
— И что ты собираешься делать? Будешь продолжать видеться с Нейтаном?
— Даже не знаю, — слабо пожимаю я плечами.
— Люси, поговори со мной! Перестань держать это в себе! — требует она. — Что у тебя на уме?