— Так вот что происходит между нами? Отношения? — уточняет он. 

— Ага, — улыбаюсь я. — В некотором роде. 

Нейтан хмыкает, потом заявляет: 

— Даю тебе неделю на то, чтобы раздобыть свежую шутку. И тебе же лучше, если она окажется смешной. А иначе все кончено, дорогая.

          ***

На этой неделе на работе Мэнди приглашает меня в переговорную. Начальница только что заключила сделку с новым клиентом и хочет, чтобы его вела я. 

— О-о-о, как волнительно. Что на этот раз? — Перебираю в уме: косметика… сумки… туфли… 

— Песню «Мока-Чока» слышала? 

— Э-э, нет. 

— Даже когда ездила в Испанию? 

— Боюсь, что нет, — признаюсь я, чувствуя себя неловко. 

Она подталкивает ко мне через стол CD и DVD-диски. Я беру DVD. На обложке две девчушки лет двадцати — блондинка и брюнетка — с короткими вихрастыми стрижками стоят по бокам от женоподобного белобрысого парня в обтягивающей фиолетовой футболке и оранжевых шортах. На девушках красуются розовые трико, фиолетовые гетры и оранжевые браслеты. Похоже, мы имеем дело с полным отсутствием вкуса. 

Я вопросительно гляжу на Мэнди. 

— «Титёшки». Новая русская мальчиково-девочковая группа. Их песня «Мока-Чока» взрывает танцполы Европы с мая, и сейчас сингл готовится к выходу у нас. Я хочу, чтобы их пиаром занялась ты. Нам нужно первое место в чартах. 

— Хорошо… — все еще смущенно соглашаюсь я. — «Титёшки»? Это название группы? 

— Да, — отвечает Мэнди, и уголки ее аккуратно подведенных губ слегка приподнимаются. Я борюсь с желанием разразиться истерическим хохотом. — Послушай, просмотри DVD, выучи танец… 

— Танец? — не могу не перебить я.

— Да. Это песня из новых, Люси. Под них всегда придумывают специальный танец. 

Десять минут спустя сижу в маленькой задней комнате, сквозь пальцы глядя на экран телевизора. Черт, эта песня отвратительна! И я никогда не видела столь нелепого танца. Теперь смутно припоминаю, что слышала эту мелодию в Испании. Нажимаю кнопку перемотки и смотрю клип снова примерно с теми же ощущениями, но сейчас в голове начинает складываться план раскрутки.

И так далее. 

Выглянув за дверь, смотрю на Джемму и Хлою. Мне очень-очень хочется, чтобы они увидели это и разделили мое отчаяние, но от Мэнди, бдительно следящей за всем с рабочего места, ничего не скроешь. 

— Люси, у тебя все хорошо? — окликает она, не отрывая орлиного взора от экрана монитора. 

— Да, все отлично, спасибо! — Возвращаюсь в комнату, чтобы вытащить диск. 

— Есть идеи? — Она оглядывается, наблюдая, как я иду к своему рабочему месту. 

— Кое-что есть, — отвечаю я. 

— Хорошо. — Мэнди одобрительно кивает и вновь разворачивается к своему монитору. Готова поклясться, она изо всех сил пытается удержаться от смеха. 

«Титёшки» — не могу поверить, что они так и называются — прибывают в Великобританию в понедельник для почти двухнедельной рекламной кампании. Сегодня среда, так что у меня не так уж много времени на разработку плана, который позволит протолкнуть эту чертову группу и их дрянную песенку на вершины хит-парадов за такой короткий срок. Надеюсь, человечество меня простит. 

Хлоя и Джемма, понятное дело, считают это очень забавным. Кажется, я прямо-таки слышу, как они благодарят судьбу за то, что заниматься этой кампанией выпало не им. Но когда Мэнди в тот же день собирает совещание и просит девочек оказать мне любую необходимую помощь, им становится не до веселья. Я самодовольно ухмыляюсь, иронично на них поглядывая. Может быть, в конце концов все будет не так уж и мучительно. 

— Джеймс, мне нужен DVD-проигрыватель, — сообщаю я вечером. 

— Но, Люси, ведь теннис же идет, — стонет он. 

На самом деле я ничего не имею против тенниса. Это лучше, чем крикет. 

— Прости, но мне надо. Я должна выучить эти дурацкие танцевальные движения. 

— Какие еще дурацкие танцевальные движения? 

— Дай мне секунду, и я тебе покажу. 

Спустя несколько минут Джеймс покатывается от смеха, глядя, как я размахиваю руками и дрыгаю ногами, словно маньяк с полицейской дубинкой. Правда, без дубинки. 

— Прекрати ржать, маленький засранец! — пыхчу я, пытаясь выполнить вращение, а потом отпрыгнуть вправо, повторяя движения танцоров. 

— Не могу… Не могу… Не могу… поверить, что ты собираешься проделывать это по всему Лондону, — удается выдавить Джеймсу. По его лицу текут слезы. 

— Рада, что ты находишь это настолько забавным. 

Мой план состоит в том, чтобы попросить группу изобразить их новомодный танец на фоне самых известных достопримечательностей Лондона, а на следующий день выложить видео с этой записью на знаменитом сайте YouTube. Через неделю после запуска выйдет сингл и начнутся теле— и радиотрансляции, и я собираюсь протащить «Титёшек» по редакциям различных журналов и газет, чтобы ребята научили своему танцу всех желающих журналистов. Ну, говоря «я», имею в виду «мы». Я буду не я, если позволю Хлое и Джемме легко отделаться. 

Хотя в субботу утром меня накрывает паника. «Титёшки» прибывают в понедельник, а я еще не окончательно определилась с местами, где мы будем снимать видео. Джеймс на кухне намазывает маслом тост, а я изливаю ему душу. 

— Ну, вы же можете поехать на Трафальгарскую площадь, Даунинг-стрит, Пикадилли и еще куда-то в том же духе, — предлагает он. 

— Да, но я не знаю, куда отправиться сначала и можно ли вообще там снимать. 

— Забей. Все будет хорошо. — Но я продолжаю волноваться. — Как насчет пройтись сегодня и посмотреть на эти места? Вдруг это тебя успокоит? 

— Ты пойдешь со мной? — с надеждой спрашиваю я. 

— Конечно. 

— Ой, ты такой лапочка! Спасибо! 

Уже на выходе понимаю, что еще не позвонила Нейтану, хотя планировала сделать это сегодня. Гляжу на часы. Когда мы вернемся, будет слишком поздно для звонка. Придется отложить разговор на завтра. В конце концов работа прежде всего. 

Следующий день — воскресенье, и Джеймс смотрит Уимблдон. 

— Пойду позвоню, — ставлю я его в известность, проходя мимо в спальню. 

— Ты ведь не собираешься снова звонить этому парню? — уточняет Джеймс. 

— Нейтану? Собираюсь. 

— Люси, ты разговариваешь с ним чаще, чем со мной… 

— Вовсе нет, Джеймс, — спокойно отвечаю я. — Если ты выключишь свой теннис, мы можем пойти и заняться чем-нибудь вместе. — Я совершенно точно знаю, что он этого не сделает. Вчерашнее изучение местности заняло гораздо больше времени, чем мы думали, и мы оба вконец вымотались. Пропустить целый день тенниса для Джеймса слишком тяжело. 

— Ну уж нет, — бурчит он, возвращаясь к игре. 

Нейтан отвечает на втором гудке. 

— А я уж решил, что у нас все кончено, — вздыхает он. 

— Ты сказал, у меня есть неделя! 

— Прошло уже восемь дней, Люси, я чуть умом не тронулся. — Он что, флиртует? — Что ты для меня приготовила? Надеюсь, шутка смешная… 

— Суди сам. Два яйца в кастрюле. Одно другому говорит: «Смотри-ка, всего десять минут варимся, а уже такие крутые!». 

— Полный отстой. — Я слышу, как он пытается сдержать смех. — Это совсем не смешно. Боюсь, нам все-таки придется расстаться. 

— Подожди! У меня есть еще одна. — Несмотря на то, что из-за дурацкой «Мока-Чока» неделя выдалась суматошной, мне все же удалось поприставать к людям, выведывая у них шутки. Парень из бухгалтерии и одна из секретарш здорово пополнили мой запас. — Эта тебе понравится. Значит, приходит утка в бар и спрашивает: «У вас есть хлеб?». Бармен отвечает: «Нет». Утка снова: «У вас есть хлеб?». И бармен снова: «Нет». «У вас есть хлеб?» «Я сказал, нет! Н.Е.Т. НЕТ!» «У вас есть хлеб?» «О, ради всего святого… Н-Е-Т значит НЕТ, и именно это я и имею в виду!» «У вас есть хлеб?» «НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ!» «У вас есть хлеб?» «Слушай, если ты еще раз спросишь, есть ли у меня хлеб, я прибью твой долбаный клюв к этой долбаной барной стойке! У НАС НЕТ ХЛЕБА!» «Гвозди у вас есть?» «Нет!» «У вас есть хлеб?»