— Этот стенд не для детей, — высокомерно сказал блондинка.

— Да, конечно, — рассеянно согласился Денис и попросил меня: — Отойди от двери.

Я шагнула раз, другой. Денис вроде на меня и не смотрел. Но дверь вдруг хлопнула так резко, что все подпрыгнули. Разве что не заметила того Алёнка, прикипевшая к стенду с амулетами-оберегами. Старик поспешил к двери — Денис вежливо пропустил его, после чего напрямую направился к другим стендам.

— Странно, — сказал старик, подёргав дверную ручку. — Что-то с замком? Заело?

К нему поспешила блондинка и, недовольно оттеснив его, попыталась сама справиться с замком. Увы… Дверь не поддавалась.

Я встала на одной линии с Денисом, заглянула в его спокойное лицо. Он чуть скосился на меня. Тихая улыбка тронула его губы:

— Здесь такое сильное пространство…

24

Сон. Чёрный Пёс Исира.

Но после сна Мира как с цепи сорвалась. Забыв об опасности, нисколько не стесняясь ни Рика, ни остальных беглецов, она с такой силой навязывалась Исира, так преданно глядела в его безучастные глаза, так ластилась к нему, выпрашивая хотя бы взгляд, что Дасти небезосновательно страшился взрыва как со стороны феникса, так и со стороны предательски, демонстративно заброшенного парня.

Исира пока терпел. Бесстрастно смотрел, как рыжеволосая девушка перед ним буквально стелется, умоляет хотя бы о взгляде, и не выказывал ни малейшего желания сжалиться, что для Миры было трудней всего. Хуже, когда девушка пыталась дотронуться до него. Был момент, когда все очутились снова в фургоне. Мира немедленно села рядом с Чёрным Псом и попыталась взять его под руку. Феникс поверх её головы взглянул в глаза Дасти, воспринимая его как главного в этой компании, и уже без привычной ухмылки предупредил:

— Я-а трачу много с-сил. Могу с-сорваться.

"А Дэй-Асса рядом не будет", — договорил он только для воина. В последнее время, общаясь только с Дасти, феникс словно настроился на него, и воин теперь слышал его отчётливо. Наверное, как Дэй-Асс раньше.

Не зная, как разрешить эту ситуацию, чреватую для всех страшной опасностью, Дасти попытался воззвать к самой девушке:

— Мира, не надо. Ты только…

— Это моё личное дело! — мгновенно вызверилась на него девушка. — Ещё ты мне указывать будешь, что мне надо, а что — нет!

— Мира, твоё личное дело, к сожалению, касается всех нас, — спокойно заметил Лоуренс, которого за рулём сменил Алек. Тот сейчас, благо стояли, нахмурившись, со своего места следил за происходящим в фургоне. — Не могла бы ты заняться личными делами, когда нам уже не будет угрожать опасность?

— Но… — Она не договорила, глядя на всех отчаянными глазами затравленного зверёныша. Недоговорённость поняли: как только не будет опасности, не будет и Исира.

Больше всего Дасти жалел, что нет возможности уединиться с Мирой и вправить ей мозги. Но грузовик пока оставался единственным местом для выживания. Отойти от него на пару метров, без присутствия при том Исира, смерти подобно. А прихватить и феникса на разговор — Мира вообще ничего не услышит.

Запуганные адом на улицах, беглецы в фургоне постепенно словно стягивались сильно натянутыми, но очень непрочными верёвками. Напряжение росло. Теперь, даже понимая, что вся надежда выжить воплотилась только в Исира, кое-кто уже и на него стал смотреть с ненавистью. Причина проста: он не человек, но унижается перед ним, выпрашивая ласки, как милости, человеческая девушка. Для этих некоторых это было не страшно, а чудовищно. И, как ни странно, Дасти по-звериному начал чуять опасность, которая сгущалась плотным ощущением вокруг их маленькой группы.

После нескольких часов нервотрёпки, когда Дасти уже не мог смотреть на вконец озлившегося, забившегося в угол фургона Рика, на Миру, с несчастными глазами, хвостиком следующую за Исира везде, кроме одного места — впереди грузовика, феникс сам предложил устроить ночёвку в одном из пустующих зданий. Впереди довольно длинный путь, и даже при условии, что есть смена водителей, машина тащилась слишком долго. Слишком много мертвецов разгуливало по улицам.

— С-скажи-и — мы пройдём два дома-а, — велел Исира Дасти. — Да-альше будет дом, где можно с-спать без стороже-ей.

Они стояли у дверцы грузовика. Воин присел на подножку и кивал, слушая феникса. Тот растягивал слова больше обычного, и Дасти понимал, что тот самый "перерасход сил" у феникса совсем близко. Но, если ему тоже нужен сон, есть надежда, что до конца путешествия Исира всё-таки выдержит. Перед тем как Исира отвернулся, воин заметил: его глаза уже больше не сияют чисто синим сполохом. В них постепенно воцаряется призрачно-чёрный цвет с мельканием синего. Да, феникс устал. А брать силы в каменном, закрытом от стихий городе ему почти неоткуда. Он предупредил об этом с начала их появления здесь.

Поэтому в фургоне Дасти первым делом разыскал глазами Миру и спокойно сказал ей, вскочившей:

— Мира, ты мне нравишься. Ты хорошая девушка. Но, если на привале ты подойдёшь к Исира, я убью тебя. — И, видя удивлённые и даже возмущённые лица, добавил: — Если вы выглянете из машины, то увидите, что мы проезжаем место, где зомби-гнилушек — толпы. Вы, с вашим далеко стреляющим оружием, ничего не можете с ними поделать. А феникс делает. Но он тратит огромные силы, чтобы пробить путь между ними. Он слабеет. Исира передал, что ночевать мы будем в защищённом месте, в котором не понадобятся сторожа. Но я собираюсь быть сторожем. Буду сторожить феникса. И, если кто-то, — он снова взглянул на упрямо насупившуюся Миру, — кто-то попытается помешать ему выспаться, я его убью. Я мог бы давно бросить вас всех здесь, ведь Исира пришёл за мной, чтобы перевести меня в безопасное место. Но это я его уговорил, чтобы он помог вам, а значит, я в ответе за него. Поэтому напоминаю: убью любого, кто помешает фениксу набраться сил во сне. Убью одного, чтобы спасти остальных, кто ещё не понял, зачем здесь Исира. Всё.

— А я буду сменным сторожем, — спокойно присовокупил Лоуренс. — Дасти дело говорит. А если кто захочет шататься, как Дасти говорит, этой самой гнилушкой, то — пожалуйста: вот дверь — вот порог.

— Я считаю — это правильно, — вдруг сказала женщина, качавшая ребёнка, и кивнула Дасти. Муж положил руку ей на плечо, словно не желая, чтобы она говорила, но она только посмотрела на него и улыбнулась. — Этот Исира… Я помню, как он нёс меня. Знаю, что не хотел спасать нас, но нёс, хотя я была очень тяжёлой.

Мира скосилась на неё враждебно. Ревнует — понял Дасти. Даже к женщине, которая не "покушается" на единоличное внимание к себе феникса.

Рик промолчал, стараясь быть незаметным. Но парень выглядел на грани взрыва. И, даже будучи слабомощным, сейчас, как понимал Дасти, он для Исира мог быть опасным. Из ревности. Но боялся Дасти не за феникса. Он боялся за этих людей, которым не решался сказать, что феникс тоже на грани, а если, как предупредил, сорвётся, жертвой станет не только девушка. И воин глубоко сетовал на себя, что не умеет правильно объяснить им, что именно происходит, и вздыхал: "Был бы здесь Дэй-Асс… Он бы смог сказать так, чтобы они чувствовали благодарность к Исира, а не ненависть из-за Миры".

Дасти вернулся в водительскую кабину. Медленно ведущий машину, Алек, задумчиво потрогав светлую щетину на подбородке — не спуская глаз с феникса, через некоторое время спросил:

— А чего девчонка так рвётся к этому?

— А кто их, женщин, поймёт? — пробормотал Дасти, пытаясь отделаться незнанием.

В тоне парня не было ничего негативного, но воин почему-то забеспокоился. Вроде, ничего особенного Алек не спросил… Но всё-таки: почему все так настроены против Исира? Мысленно перебирая формы вопроса, Дасти покусывал губу, а потом не выдержал и спросил напрямую:

— Алек, я человек простой, и многого мне не понять. Может, этот мир для меня такой… Почему? Исира помогает нам выйти из города туда, где нет гнилушек-зомби. Почему некоторые так к нему странно относятся?