Сначала я просто отметила этот факт, потом он меня как-то зацепил… Я не обиделась. На фоне полнейшего безразличия к происходящему мне стало любопытно. Сначала. Потом я почувствовала беспокойство: налаженный режим порвался в одном месте, хотя ничего другого, страшного, не происходило. Но в моём состоянии ступора нарушение режима стало угрозой будущему покою… И я безразлично спросила Грира:
— Брилл. Она больше не хочет узнавать, как у меня со здоровьем?
— Брилл больше здесь не работает, — суховато отозвался старик. — У неё закончился контракт. Вместо неё взяли другую.
Пришлось заставить себя в руки и попытаться выйти из ступора. Что-то странное почуяла в его словах. Слова, раньше поверхностно скользившие мимо моего внимания, будто начали осознаваться, принимать форму… Я, помогая себе руками, непривычно тяжело поднялась с постели, накинула на себя какое-то одеяние, лежавшее в полной готовности у кровати, на стуле. Походила по маленькой комнате, чувствуя себя вялой — и не только из-за живота. Села на кровать. Старик сидел у стола, читал какие-то бумаги.
— Что ты говорил мне о смерти даг Куианны?
— Она умерла, — терпеливо сказал Грир.
— А почему я здесь?
— Потому что даг Куианна сделала вас своей наследницей.
— Тогда почему… — Я оборвала себя на полуслове. Понятно почему. У Брилл закончился контракт, и некому было с ней заключить этот контракт заново. Я зябко обхватила плечи руками. Думала. Обрывистые шепотки, нечаянно услышанные, информация, заключённая в них, — всё вдруг нахлынуло на меня, постепенно складываясь в единую картину. — Почему Брилл не пришла ко мне продлить контракт? Или у меня пока нет прав на это?
Грир отложил бумаги и поднёс стул к кровати, чтобы сесть ближе и смотреть мне в глаза. Он был спокоен. И готов к серьёзному разговору.
— Дама Лианна… Всем в доме командуют родственники даг Куианны. Для них вы — всего лишь номинальная хозяйка дома. Поэтому, когда истёк контракт Брилл, её сразу выставили из дома, не давая войти к вам. — И замолчал, испытующе вглядываясь в меня.
Я пока не понимала всей полноты происходящего. Но вопросы появлялись.
— Почему… Почему даг Куианна сделала меня своей наследницей?
— Она считала вас сильной и волевой, — с небольшим нажимом на «волевой» сказал Грир. — Она сделала всё, чтобы вы были не просто полукровкой. Она умерла, отдав вам свою кровь. Вы помните переливание?
— Нет. Не помню. Она это сделала?
— Да. Только всё пошло прахом. Никто не ожидал, что явится единственный прямой наследник даг Куианны — её внук.
— И изнасилует меня, — закончила я.
Старик как-то напрягся. Я насторожилась.
— Договаривай, Грир. — Только выговорила, как в оживающих мозгах что-то словно щёлкнуло. — А почему?.. Почему он единственный прямой наследник?
— Дом «Драконье гнездо» — очень старый, как и его владетели. До недавнего времени все думали, что внук госпожи, Дрейвен Ши Ро, умер или попал… в лечебницу.
— Он что — сумасшедший? — недоумённо спросила я, не сообразив соединить две информации: старинный дом и лечебница.
Дворецкий замялся, отводя глаза в сторону.
— Внутридинастические браки часто приводят к такому состоянию, — решился наконец выговорить дворецкий. — До недавнего времени за господином такого не замечалось, но… Никто не знает, когда может произойти срыв.
Итак, надо мной надругался сумасшедший. Для меня эта новость ровно ничего не значила. Сумасшествие его не оправдывает. Я зациклилась на мысли убить его и не собиралась менять своего решения. Когда, каким образом и где — дело десятое. Угрюмо даже подумалось, что я тоже сумасшедшая, если надо мной довлеет лишь одна мысль… Другое дело, что первый же разговор с дворецким о наследстве подсказал мне: у меня могут появиться средства, чтобы добиться выполнения сумасшедшей идеи.
— Вернёмся к разговору о Брилл. Я наследница, но ничего не могу сделать с происходящим в доме. Так?
— Так, дама Лианна. Их слишком много, а вы ничего не можете предъявить им в качестве… силы. Они могут просто запереть вас в комнате, если вы захотите… И будут действовать от вашего имени. Как начали действовать, заменив Брилл свое ставленницей.
— Вот что… А если я скажу им, что ко всему прочему беременна от прямого наследника? — ухватилась я за странную идею добиться прав наследования.
Старик быстро взглянул на меня и опустил глаза.
— Говори, — тихо потребовала я.
— Если родится человеческий ребёнок, вы будете в униженном положении. Если — уиверн, его по истечении определённого времени отправят в лечебницу. С помощью ребёнка доказать вы ничего не сможете.
— Что-о? Почему это уиверна отправят в лечебницу?
В свете полученной информации вопрос был риторическим. Я машинально положила руку на давно округлившийся живот, впервые близкая к тревоге.
Нет, ребёнка я ненавидела… Но… Мало того что его, неродившегося, собиралась убить его собственная мать, так в случае рождения его упрячут в больницу для сумасшедших?! Я словно увидела, как плачущий младенец, маленький и беспомощный, закрывает руками голову, а в него… стреляют! Впервые я уловила в себе что-то вроде шевельнувшегося сочувствия к нерождённому существу, которое ожидала участь пострашнее моей. Его… ненавидел весь мир… Так же машинально я положила на живот вторую руку. Когда поняла, моё дыхание залихорадило: это частичка меня. Моё мясо — если грубо. Мои мышцы, нервы, кости… И меня — его — убьют?! Плоть от моей плоти — это я должна распорядиться его судьбой! Никто — кроме меня! Это мой ребёнок! Мой!
Всё познаётся впервые. Увидела свои машинально приподнятые руки — обнять живот — обнять ребёнка… Эгоизм по отношению к ребёнку стал спусковым крючком. Теперь из летаргии личной боли и ненависти я проснулась полностью — и увидела себя, своё место в мире уивернов совершенно иначе. Да, пока я ещё не всё знала, но воспринятого оказалось достаточно.
— Есть документы, в которых записано, когда у кого из прислуги заканчиваются контракты? — уже сухо спросила я.
— Есть, дама Лианна.
— Покажи. Меня интересует контракт начальника службы безопасности.
Сухой морщинистый палец ткнул в нужную строку. Контракт Адэра Кейдна истекал через месяц. А платили ему здесь очень даже неплохо. Мягко говоря. Наверное, он не захотел бы сам уйти с этого места. Я с минуту размышляла над этим фактом.
— Мне нужна одежда. Комбинезон. Потом пришли ко мне Кейдна. Ваших обычаев я не знаю. Кто, доверенный, мог бы мне помочь постепенно разобраться с ними?
— Брилл очень хорошо знает все законы и традиции уивернского общества, — чопорно сказал Грир.
Всё ещё держа руки на животе, я кивнула.
— Хорошо. Найди мне Брилл. Чуть позже. Сможешь незаметно провести её ко мне?
В брошенном на меня взгляде блеснула надежда.
— Могу, дама Лианна. Сначала — Кейдн, потом Брилл. Что ещё?
— Расчёску и мою сумку, — деловито сказала я.
Заговор против родственников даг Куианны, решивших, что они легко справились со мной, безгласной, был придуман быстро, до прихода Кейдна, оказавшегося уиверном. Он выслушал меня насторожённо. Но авантюрная жилка в нём всё-таки сказалась. Он и правда не хотел уходить с этого места: привык к дому, да и оплата его услуг в этом доме достойная. Кое-что он обсудил со мной, внеся коррективы в мою задумку, — и я благословила его на выполнение нашей безумной идеи.
Всё очень просто. Едва кто-то из родственничков оказывался за пределами «Драконьего гнезда», его больше в дом не пускали. Звонки к оставшимся в здании ни к чему не приводили. Через неделю я полностью пришла в себя, поняла, что теперь собой представляю, и устроила полный дворцовый переворот. С уменьшившимся количеством претендентов на грабёж старого дома охрана справилась быстро.
А через день после захвата дома, и так принадлежавшего мне — по уивернским законам, а теперь и фактически, я, в сопровождении телохранителей и восстановленной на работе Брилл, поехала к даг-ин Рэдманду, семейному адвокату «Драконьего гнезда» — как выяснилось, название принадлежало не только дому, но и роду даг Куианны. Здесь я получила копию первой части завещания и первую консультацию о своих правах и обязанностях по отношению не только к дому, но и к прислуге. По требованию даг Куианны, в завещании, оставленном у адвоката, были указания, которые даг-ин Рэдманд должен был оглашать мне каждые полгода.