— Понял.

Мисти, сидящий рядом — с блестящими на банку в моих руках глазами, тоже выглядел не таким упругим, как раньше. Кости да кожа. Наверное, процессы, происходящие во время изменений, тоже заставляют его расходовать немало энергии.

Я вздохнула и поднесла кусочек мяса к губам Дрейвена.

— Ешь давай. Мне ещё твоего кота кормить придётся.

И осторожно ткнула кусочком в его рот.

Чего я не поняла при кормлении уиверна — так это почему он вдруг, буквально через секунды, опустил свои и так незрячие глаза. Он ел аккуратно, не торопясь, хотя его руки постоянно вздрагивали, когда его губы натыкались на мои пальцы… Пришлось открыть почти все банки, кроме одной, чтобы хватило на него и кота.

Увлёкшись кормлением Дрейвена, а в перерывах между делом дезинфицируя свои и его раны, я сунула последний кусочек ему в рот и только было заглянула в банку, нет ли там ещё, как вдруг… Меня снова заставило поднять глаза нежное движение по моим влажным пальцам — он облизал их быстро и быстро же откинулся назад, к стене, словно боясь, как бы я не разозлилась. Движение, от которого я, присевшая на корточки в тесном пространстве, чуть не свалилась. Он сидел с насторожённым видом, очень тревожный, чуть не затаившись в ожидании. Почему… Только я задалась вопросом, как увидела: его пальцы были в порядке! Когтей не было. Вот почему. Они, видимо, давно втянулись — через те самые секунды, когда он опустил глаза, судя по выражению затаённой, почти мальчишеской радости, которой он так и не смог стереть с лица. А он смолчал. Ему что — понравилось, что я кормлю его с рук?

Покопавшись в своём поясе и вытащив салфетку, я негромко сказала:

— Я тебе сейчас протру рот.

С видимым облегчением он расслабился. Кажется, по моим интонациям он сообразил, что я не рассердилась на эту его выходку… Зато я снова вдруг вспомнила слова Адэра, что Дрейвен и Монти были в уивернском светском обществе самыми настоящими повесами. И во что превратился теперь Дрейвен? В существо, которое боится быть самим собой. Потому что я сказала, что когда-то он больно обидел меня…

Дьяволы! Мне начать обливаться слезами умиления прямо сейчас? Или когда выберемся на Уиверн?

11

Пока насытившиеся Дрейвен и Мисти дремали, восстанавливаясь, я пыталась привести мысли в порядок. Итак…

Итак, на несколько минут, самых горячих и убийственных, из мягкого, битого жизнью на нижних ярусах и привычного к постоянной опасности, беспамятного уиверна появился настоящий Дрейвен. Он отрастил когти и превратил безобидного кошака в смертельное оружие. И — благополучно забыл об этих минутах, вернувшись в своё обычное состояние беспамятства.

Отсюда вопрос: кого я привезу на Уиверн — интеллигентное, согласное со мной во всём существо по кличке Крот или мятежного психа Дрейвена?

Знать бы ответ…

И вот ещё: уиверн потребовал от Мисти стать убийцей змей-мутантов — значит ли, что такое уже случалось и настоящий Дрейвен знает об этой страшной особенности кота?

Ещё вопрос: чтобы не свалиться с отвесной стены, ему пришлось отрастить когти и на ногах, для чего уиверн вынужденно сбросил обувку в пропасть. Что-то я не верю, чтобы он, босым, смог бы пройти хотя минут десять. Тоже проблема. Но вроде он говорил, что у него есть наличные? Хоть эта проблема из решаемых…

Я покосилась на него. Следы от ядовитых ожогов на левой руке выглядели страшно, но уже не мокли от язв. Тоже проблема — эти раны не быстро зарастут… Невольно я провела пальцем по собственной щеке. До сих пор пощипывает.

Подняла глаза. Ого… А он уже не дремлет. Полуоткрытые глаза словно уставились в одну точку. Будь рядом кто не знающий, что Дрейвен слеп, наверное, решил бы, что уиверн занимается, по крайней мере, медитацией. Любопытно, о чём он размышляет… Я сопнула носом и, слегка шурша, проехалась подбородком по вороту куртки, чтобы он понял, что я не сплю. Он среагировал сразу:

— Ты мне родственница, но не уиверн.

Вот!.. Вот ведь!.. Я чуть заикаться не начала, поняв ход его мысли!

Ничего! Злость тоже иногда бывает на пользу. Когти выскочили немедленно, едва я с наслаждением представила, как вопьюсь ими в его наглую даже сейчас, когда он потерял память, морду! Доказательство получилось сильным. Я высокомерно хмыкнула и положила его послушную ладонь на мои пальцы.

— Полукровка.

Не совсем правда, но ведь и не ложь?

Снова затаённый вздох, когда он понял, что именно предлагаю ему ощупать. Но, помедлив, его пальцы легли на хорошо ощутимые когти, огладили их, примериваясь, и скользнули между ними на мою ладонь. И неплохо так устроились, переплетённые с моими. Немного удивлённая, я увидела плохо обозначенную улыбку на его сухих губах.

— Это… замечательно, что есть ты. А ещё у меня есть родственники?

— Ты уже спрашивал. Много.

Выдрать ладонь нет возможности. Если потащу, а он не отпустит, процарапаю ему кожу, а я и так на него потратила слишком много из своей мини-аптечки. Так, надо бы попробовать без рекомендаций Монти спрятать когти. Хорошо ещё не поиграла ими, выпуская и снова втягивая. А то бы тоже оголодала быстро… За всеми этими практичными мыслями не исчезало удивление, почему он так настаивает на родичах… Снова заглянула ему в лицо… И поняла, словно окунувшись в бездну. Беспросветное одиночество. Попыталась сообразить, как он чувствовал себя все эти годы, — и вспомнила, как только недавно стояла за тонкой доской и не знала, а лишь слышала, что за нею творится что-то жуткое. А он это слышит каждый час, каждую минуту. Постоянная неуверенность в происходящем. Незнание о полной картине происходящего. Год за годом… Я его жалею?.. Я, собиравшаяся убить его, подвернись только удачный момент?!

— Пора идти, — обыденно сказал он и выпрямил спину.

— Идти? — подтолкнула я его объясниться. — Ты знаешь — куда?

— Здесь, тремя этажами выше, есть ещё комната, где время от времени приходилось ждать курьера с препаратами. Там можно отдохнуть и привести себя в порядок.

Ишь… Чистюля.

И тут я додумалась ещё до одного вопроса.

— А ты не думаешь, что теперь там, в том вашем районе, без тебя будет туго?

— То есть жители остались без курьера? Ничего. Нас там много бегало, — усмехнулся он. — А вообще я давно предлагал Руди перебираться повыше. Людей в нашем районе осталось мало, а на ярусах выше есть целые посёлки, оставшиеся без жителей. Первыми вымирают именно промежуточные ярусы. Они надеются, что мутации их не коснутся, поэтому никаких мер не принимают, чтобы защититься — от мутантов. А тем же змеям здесь поживы много — из легкодоступной. Здешние ни драться не умеют, ни чего другого из защиты…

— А ты умеешь, — поддела я его и задумалась: спросить не спросить? Но он сидел спокойно, и я не выдержала: — Ты не помнишь половины боя со змеями. У тебя было уже такое, чтобы промежуток времени выпадал из памяти?

— А почему ты спрашиваешь? Кстати, ты мне так и не сказала, что именно произошло в это время, — насторожился он.

— Ты приказал Мисти помочь нам. — Сказала и ведь опять не солгала. Так. Говорить или промолчать о своих подозрениях, что возвращался прежний Дрейвен? Умолчу. Полуправда иной раз легче даётся. — И мне показалось, что твоя слепота на время исчезла.

— Впервые потеря со временем произошла, когда я оказался здесь, на Кере. Келли заставила меня очнуться. Потом темно. Потом уже понял, что я у неё в комнате. Но это, возможно, потому что был ранен. — Он неохотно пожал плечом. — Второй раз был несколько месяцев назад, когда на меня внезапно напала «паучья» стая. Мисти был со мной. Не знаю, что именно произошло, но, когда я снова очнулся, «пауки» были сожжены. Я ощупывал их тела. Ты — видела? Что сделал Мисти?

— То же, что и тогда, — сжёг змей.

Дрейвен вдруг странно повернулся ко мне. Напряжённые, облитые серым цветом глаза словно пытались разглядеть меня. Но так и оставались слепыми. Зачем ему эта попытка? Ничего не поняла, но напомнила: