И весь этот изолированный мир охраняла горстка людей…

Мне стало страшно за них. Чем более мы углублялись в странный нижний город, тем ужасающе вымирающим выглядел он для меня.

И снова, наверное, спасая меня от навязчивых мыслей о вымирании этого местечка, всплыла на поверхность мысль: кто такая Келли, спасшая Дрейвена? Она болеет? С нею плохо из-за болезни? Или… Я чуть не остановилась от неожиданности, когда сообразила. Ей плохо. Она мутирует? Дрейвен дёрнулся, когда я застыла на месте.

— Что?

Свист перед собой. Кажется, я встревожила его.

— Всё нормально. Загляделась.

— Идём.

Немногословен.

Нам пришлось пройти ещё минут десять по более-менее ровной дороге, прежде чем мы свернули в переулок. Здесь идти стало ещё страшней. Стены, казалось, вот-вот рухнут. Дыры, пробитые в них, чёрные и, на первый, не слишком сфокусированный взгляд, пустые, при более пристальном рассмотрении, шевелились от кого-то прячущегося в них. В общем, пулемёта я не опускала, держа ствол направленным впереди себя.

— Долго ещё?

— Нет. Скоро.

Интересно, что значит — скоро в его представлении. Есть ли в его жалком состоянии инстинктивное понимание времени?

Дрейвен свернул в совсем уж глухой переулок и остановился перед низкой дверью.

— Только не бойся, — сказал он, и впервые в его голосе я ощутила беспокойство — причём, очень удивлённая, поняла, что это беспокойство относится именно ко мне: он и в самом деле тревожится, как бы я не испугалась.

Открыл дверь. Я вошла следом. Инстинктивно нагнувшись, хотя не видела потолка, я прошла несколько осторожных шагов, стараясь не наткнуться на уиверна, когда тот остановится. Наверное, в доме темно, потому что ему не нужен свет.

Чисто на тех же инстинктах я почувствовала, как он встал на месте. А в следующий миг чуть не подпрыгнула на месте от жёсткого сочетания резкого звона металла и хриплого, захлёбывающегося рычания — шагах в пяти от нас. Ахнула от неожиданности, когда Дрейвен развернулся и схватил меня за плечо.

— Не бойся!

Теперь в его голосе появились совсем уж непривычные мне ноты — умоляющие.

Другой рукой он пошарил по стене и под непрекращающийся вой рядом включил свет. За секунду до освещения, опять совсем близко, но явно из-за перегородки недовольный голос прикрикнул:

— Да уйми ты свою тварь!

Я думала — знала, что увижу. Ошиблась.

Комната небольшая. Коробка метров пятнадцать на шесть. Почти пустая. Один угол, противоположный от входной двери, занят. На цепи, укреплённой вокруг шеи (без ошейника) и вокруг тощего тела — сплошные выступающие кости! — бесновалось странное существо: длинная вытянутая морда постоянно меняла форму, то полностью становясь звериной, близко к карикатурно волчьей, то вдруг в ней резко проступали человеческие черты. Но если лицо не всегда удавалось рассмотреть, то видимые части обнажённого тела изменялись на глазах, то покрываясь жёсткой шерстью, то удлиняясь. Особенно сильно и быстро изменялись конечности. Они мгновенно вытягивались до жёстких плетей, тощих, с длинными когтистыми пальцами — и вдруг резко пропадали в толстые, несуразно узкие лапки, и тогда тело стелилось по полу, грязному от экскрементов… Да и в комнате пахло, не приведи… Дрейвен внезапно шагнул к существу, кажется всерьёз вознамерившемуся совершить самоубийство, придушив себя, и резко скрутил цепь, а вместе с ним и мутанта.

Охнув от неожиданности и страха: а вдруг бы мутант набросился на него? — я было шагнула вперёд. Сама не знаю зачем. Помочь? Но как и зачем?

Но мне не позволили даже приблизиться к Дрейвену.

Пришлось отскочить от злого шипения сбоку.

Освещение… Как хорошо, что оно есть…

В метре от меня стояло существо, явно довольное жизнью здесь. Громадный кошак, лоснящийся от сытости, разглядывал меня, словно насмешливо говоря: ага, испугалась? Лоснился он не оттого, что на нём пушилась шерсть. Шерсти нет. Есть кожа, бронированная мелкой чешуёй… Ну и местечко выбрал себе Дрейвен для жилья.

Кот приподнял верхнюю губу, оскалившись. Будто подслушал мысли. А Дрейвен, не оборачиваясь, повторил мне:

— Не бойся.

7

После этих слов бронированный котяра отступил. Мол, разбирайтесь сами.

Дрейвен же как-то раздражённо задёргал плечом. Я сообразила, что он хочет сбросить свой мятый плащ.

— Я сниму, — предупредила я.

Он застыл. С опаской поглядывая на кота, я быстро подошла к уиверну со спины и стащила с него плащ, стараясь держаться подальше от существа, которое хрипело и время от времени дёргалось в его руках в тщетных попытках вырваться. Но плащ, естественно, полностью снять не удалось. Он повис рукавами на руках Дрейвена, потому те были заняты страшным существом. Хорошо ещё, оно изменяться перестало.

— Могу помочь, — сказала я. — Чем?

— В правом кармане плаща ампула для инъекций. Её надо достать, разбить и вылить ей в рот.

Он подставил мне бедро с карманом, а когда я вынула ампулу, маленькую, с мой мизинец, прижал к себе существо и задрал ему голову. Заставив раскрыть зажатые челюсти. Я нерешительно отбила кончик серой ампулы и посмотрела на мутанта.

— Лей. Медлить нельзя, — нетерпеливо сказал уиверн. Он заставил существо хорошенько раскрыть рот, и я с опаской, постоянно ожидая, что мутант вот-вот дёрнется, вылила в оскаленный острыми зубами рот содержимое ампулы.

Наверное, прошло минуты две, прежде чем напряжённо вслушивающийся в существо в своих руках Дрейвен осторожно опустил его на пол. Ещё минута — и на земляном полу скорчилась неимоверно тощая женская фигурка. И до того она выглядела несчастной, что я, забыв о том, что её надо бояться, машинально подобрала всё-таки сброшенный плащ уиверна и укрыла её — чтобы только не видеть торчащих рёбер. Он её не кормит, что ли?

— Может, положить её на что-нибудь мягкое?

— Там, в углу, есть старый матрас. Сможешь расправить его? — оживился Дрейвен и нагнулся к женщине поднять её.

Я быстро разложила матрас — точнее, остатки былой роскоши под названием матрас, и Дрейвен перенёс несчастное существо (вместе с цепями на нём) уложить на истлевшие тряпки. Женщина, позвякивая цепями, вяло свернулась в клубочек, наверное, даже не заметив, что рядом кто-то ещё есть, и я снова укрыла её — на этот раз не плащом, а какой-то толстой, почти истлевшей тряпкой, взятой со стороны, из самого угла. К вони я уже притерпелась, так что сразу же спросила:

— А чем можно покормить её?

— Ничем.

— Не поняла.

— Она не может есть. Сразу тошнит. — И, помолчав, добавил: — Она умирает.

Некоторое время я смотрела на него в полном ступоре, а потом смогла спросить:

— А разве эти лекарства не помогают? Ну, например, то, которое ты ей сейчас принёс?

— Это не помощь, — безразлично сказал Дрейвен. — Когда всё это началось и Келли ещё могла соображать, она попросила меня… Она хочет умереть человеком, а не мутантом. А этот препарат возвращает в человеческую форму.

— Это Келли? — с ужасом спросила я.

— Да, это она. Пошли на кухню, там осталось немного кофе. Поговорим.

Пока шли через всю комнату на кухню, я про себя поклялась ничего тут не есть и не пить. Слишком… грязно вокруг. Но когда мы добрались до тесной комнатушки, где с трудом умещались узкий стол, что-то вроде скамьи перед ним и лежанка, на которой Дрейвен явно спал, я огляделась и признала, что предложенный кофе здесь могу и выпить. Чисто. Довольно уютно. Если забыть про умирающую женщину в комнате.

Дрейвен нашарил в висячем шкафу термос и поставил на стол. Быстро вынул две банки с отогнутыми и плотно пришпиленными к самой банке краями — пить из них можно, не опасаясь порезать губы. Я украдкой заглянула в «кружки». Кажется, и впрямь чисто. Я не слишком брезглива, несмотря на обретённое богатство, так что выпью спокойно… Главное — начать разговор.

— Начнём? — словно подслушал меня Дрейвен. — Так с какой стати ты хочешь убить меня, в котором узнала какого-то Дрейвена?