Интересно, чего будет стоить его власть, если полностью лишить его информации? Чего вообще стоит власть, лишённая информации о событиях на подведомственной территории? Ведь решения её автоматически становятся бредом, очевидным для всех.

А что такое власть, принимающая явно бредовые решения? Власть ли это?

И ведь всего-то и надо — не давать информацию! Чисто теоретически вопрос…

46. Баллада, которую сочинила Лу-у

Думалось, и не уснуть мне в эту ночь. Уж очень густой вечер обрушился после спокойного «хозяйственного» дня. И особенно этот распухший труп с моим ножичкам… Да и после него… Пока мозг всё переварит, рассортирует, уложит…

С тем и лёг. И провалился в черноту.

И опять снилась нежная моя Бирута: качалась и тихо пела возле меня. Будто к себе звала — печально и безответно. В третий раз! Во сне само сосчиталось. Нет, не может быть такого, чтоб один сон — в третий раз!

Прерывать сон ещё в «Малахите» научился. Но, увы, так и не овладел умением Давида Ливингстона, знаменитого путешественника по Африке — засыпать прочти моментально, где угодно и когда угодно. Тот дар мне не даден. Но моё — всегда при мне. И я открыл глаза.

Опять Лу-у сидит возле моей раскладушки, качается и поёт — на фоне открытого входа в палатку. Какая ни тьма — всё-таки вход светлее… И на голове девушки заметна дуга.

Снова, что ли, сон во сне? Мыслеприёмники до сих пор ещё не снились…

Я выключил суперЭМЗ, достал свой мыслеприёмник из-под подушки, натянул на голову и, не вставая, тихо спросил:

— Лу-у, о чём поёшь ты?

— О том, что с детства я мечтала о старшем брате, — ответила она. — Чтоб он защитил меня от хуров. Смерть им! Но старшего брата не было…

— А ещё о чём?

— С детства я мечтала о друге. Чтоб он защитил меня от хуров. Смерть им! Но такого друга не было…

— А ещё о чём?

— С детства я мечтала о женихе, сильном и смелом. Чтоб он защитил меня от хуров. Смерть им! И он пришёл, прогнал хуров и трижды согласился стать моим мужем. Но не допускает меня к своему телу… За что мне такая жизнь? Зачем мне такая жизнь?.. Вот что пою я. Если уж ты спросил…

«Это стихи! — подумал я. — Но она ведь и понятия такого не знает. Скажи ей, она спросит: «А что такое стихи?»

— Лу-у, кто же твой избранник?

— Ты.

— Когда же я трижды согласился?

— Когда мы купались в Аке. Первый раз. Помнишь, я потёрлась носом о твоё плечо, а ты погладил мои волосы?

— Помню.

— Я этим сказала, что выберу тебя перед купами. А ты согласился, чтобы я тебя выбрала.

— А второй раз?

— Помнишь, ты вернулся от сынов неба и спешил в свою хижину?.. Я встретила тебя и потёрлась носом о плечо. Многие видели. Тор стоял рядом. А ты опять погладил мои волосы. Помнишь?

— Помню. Но я не знал, что это значит.

— Ты хочешь отказаться?

— Нет! Как можно отказаться от такой девушки, как ты? Хочу понять. Я ведь пока не знаю обычаи купов.

— После этого я пошла в твою хижину на ночь. И на другую ночь. Я уже не могла не пойти. Надо мной смеялись бы… Что за жена, если она ночью не в хижине мужа?.. Может, у неё не всё как у людей?.. Но ты не допустил меня к своему телу. Тогда я попросила Тора взять меня к колдуну.

— К айкупам?

— Да. У нас же нет своего колдуна.

— И что сказал колдун айкупов?

— Сказал, что у разных племён разные обычаи. То же, что ты сейчас сказал. Этого я не знала. Колдун сказал, что за могилой Нур-Нура есть племя килов. Девушка там тоже сама выбирает мужа. Она щёлкает жениха по носу. Если он за это шлёпнет её, значит, согласен. Отвернётся — ей надо искать другого. Колдун сам женился в этом племени. Его жена — из килов. «Может, у сынов неба — такой же обычай?» Это сказал колдун. «Попробуй!» — посоветовал он. Я вернулась и попробовала. Ты шлёпнул. А теперь опять не допускаешь меня к своему телу. За что мне такая жизнь? Зачем мне такая жизнь?

«Стихи! — опять подумал я. — Она тут целую балладу сочинила».

— Лу-у, — тихо произнёс я, — разве купы не говорят со своими избранниками о любви?

— А что такое любовь? — спросила Лу-у.

Больше выдержать я не мог. В конце концов, оба мы совершенно свободные люди, как сказала бы сейчас Розита. Сколько же можно мучить девчонку? Зачем? Ради чего? Ради кого?

Я поднялся, нащупал снаружи, над входом в палатку, свёрнутый валик клейкой плёнки, перенёс на внутреннюю сторону и размотал до самого низа. Так сказать, вход в спальню запечатан. Просим не беспокоить!..

47. «Труп врага — хороший труп»

Утром готовил описание хижины — раз уж обещал… Писал разборчиво, чтоб передать по факсу вместе с чертежом. Рулетки, конечно, не нашлось, и окружность измерял шагами вокруг хижины Тора. Глядели на меня при этом как на помешанного. Никому ведь ничего не объяснишь…

Когда всё было готово, собрался топать через лесок к вертолёту. Факс там… Лу-у увязалась со мной. В этот день она от меня не отходила. И в машину поднялась вслед за мной. В салоне огляделась с любопытством, посидела на полу, потом на всех откидных поочерёдно и выбрала опять пол. Тут ей удобнее. В кресло пилота не садилась. Только погладила его и понюхала.

— Тобой пахнет, — объявила она. — Твой запах лучше всех запахов.

— Теперь сиди молча, — попросил я. — Надо поговорить с сынами неба.

Аня Бахрам приняла по факсу описание хижины и чертёж, обещала быстро переправить Веберу, а потом вдруг предложила:

— Включи экран! Давай покалякаем по-русски. А то кругом сплошная «глоба». Даже на собственной кухне… Раньше мы хоть с Ольгой по-русски шушукались. А когда её убили, совсем худо стало.

— С Бирутой вы тоже шушукались! — Я включил экран и улыбнулся «беленькой» свеженькой голубоглазой гладко причёсанной «вологодской» Ане. — Не раз я видел…

— Но не по-русски! — возразила она. — Бирута твоя, конечно, понимала по-нашему всё! Но спросишь её что-нибудь по-русски, она коротко ответит и тут же перейдёт на «глобу». Она как бы снисходила до русского языка.

— Со мной она всегда говорила только по-русски, — признался я. — Латышского не знаю… Кроме отдельных слов да названий магазинов…

— Она же любила тебя! — Аня как-то растерянно, беспомощно улыбнулась, словно извиняя крайнюю мою бестолковость. — И, наверно, сильнее, чем ты её. Со стороны это замечалось… С тобою русский был для неё языком любви. Как ты этого не понимаешь?.. А ты вот латышского, видишь, так и не освоил…

— Ты, конечно, права, Анюта, — поспешно согласился я. — Интересно, кто у вас раньше освоит язык любви: ты — арабский или Али — русский?

— Ну, ты даёшь! — Аня расхохоталась. — Тебе палец в рот не клади!.. Но нашу семейную тайну я тебе не открою!.. Скажи, для Совета у тебя какая-нибудь информация не завалялась?

— Только что передал! Вебер же — член Совета.

— А кроме?

— Вчера всё доложил Розите. Ночь прошла спокойно… — Тут я слегка запнулся. Но не докладывать же о том, что было ночью! — Неужто Женька скучает без моей информации? Других забот у него нет?

— Да плевать тебе на Женьку! — Аня махнула рукой. — Ну, все знают, что вы друг друга не терпите… Подежурит и уйдёт. Не бери к сердцу! Плевать! — Аня опять махнула рукой. — Я — о деле. Утром слышала, тебе снаряжают медицинский контейнер. Может, туда ещё чего сунуть?

— Рулетку! — обрадовано заорал я. — Рулетки нет! Размеры хижины я шагами мерил.

Аня буквально легла на стол, за которым сидела.

— У тебя же там всё в метрах! — сказала она, отсмеявшись.

— Так я ведь технарь! Не смогу перевести шаги в метры? Микроны всё-таки тут не ловят…

— Да! — Аня хлопнула себя по лбу. — Тебе же предстоит ловить комаров! Совсем забыла… Натан Ренцел интересуется: заполнились ли ловушки? Когда позовёшь его в гости за комарами?

— Ловушки пока в нераспакованном контейнере. Некуда его выгружать. Вот поставлю палатку, перетащу всё туда, доберусь до ловушек. Тогда и приму Натана.