— Сохраню, — пообещала она. — Ты ещё придёшь?

— Обязательно! А сейчас отойди подальше. Поднимется сильный ветер.

Она подхватила вёдра с подарками, отошла к спуску с холма, а я забрался в машину и включил мотор.

Поднявшись «столбиком» ввысь, я сделал круг над селением. Все площадки и тропинки его вновь были усеяны людьми. Видимо, вопли Тили выдернули их из пещер. А вокруг вершины холма, где стояла Тили с вёдрами в руках, лежали полукругом на земле люди. Как лучи восходящего солнца на детском рисунке.

В общем-то теперь я мог бы обойтись и без помощи Тора. Но уже не имело смысла. В конце концов, весьма возможный союз соседних племён имел все шансы развиваться намного быстрее, чем любое отдельное племя.

25. «Сар ходил вокруг пещер…»

Уговаривать Тора не пришлось. Он и сам хотел повидать вождя «сынов неба» и давно знал дорогу к вертолёту. Не я повёл его через лесок на полянку, а он меня. И пошёл туда в тиаре, с ожерельями из клыков и зубов. Как положено вождю.

— Там кто-то рыбу жарил, — сообщил я по пути. — Когда меня не было.

— Я жарил её далеко от твоей хижины, — совершенно спокойно признался Тор. — Как ты просил.

— Ты поступил мудро, — похвалил я. — Если бы хижина сгорела, ты никогда не увидел бы вождя сынов неба.

— Он старый? — тихо поинтересовался Тор.

— Такой, как ты.

— Как его зовут?

— Мих.

— Что значит это имя?

— Наши имена ничего не означают.

— Откуда же они?

— Из нашего прошлого. Многие люди оставили по себе добрый след. Их имена повторяются. А значение забылось.

Брови Тора поднялись. Осмысливал. Потом подытожил:

— У нас лучше.

Я открыл дверцу вертолёта набором цифр и предложил Тору сесть в кресло пилота. Он пооглядывался, убедился, что дверь открыта настежь, и осторожно сел. Я устроился рядом, на откидном. Через минуту на экране уже улыбался Тушин.

— Ухр кхун Тор! — начал он.

— Ухр кхун Мих! — с достоинством ответил Тор.

Это они поняли без перевода. Дальше пришлось переводить.

Тушин признался вождю в своей прочной любви к мирным племён купов, айкупов и ту-пу. Пообещал, что сыны неба будут всегда помогать им. Теперь надо утихомирить хуров, заставить их жить мирно, как живут другие. Незачем их для этого убивать. А то озлобятся, и станет хуже. Достаточно напугать и прогнать. Их будут гнать столько раз, сколько раз нападут они на мирные племена. И хуры поймут, что нападать бесполезно. Вождь Мих просил передать всё это вождю Уйлу.

— Айкупов вы тоже будете защищать? — недоверчиво переспросил Тор. Видимо, моего обещания было ему недостаточно.

— Будем! — пообещал Тушин.

— Я хочу сказать это вождю айкупов.

— Скажи! — согласился Тушин.

— Ему тоже не надо убивать хуров?

— Хуры не дойдут до него. Мы не позволим им перейти реку.

— Вождю айкупов надо будет пролить для этого свою кровь?

Тушин помолчал, вопросительно посмотрел на меня.

— Я не понимаю, Алик, — тихо произнёс он.

— Речь идёт о договоре, подписанном кровью, — так же тихо пояснил я.

Тушин улыбнулся, перевёл взгляд на Тора и ответил:

— Мы прольём кровь вместе — сын неба и вождь айкупов. Мы пришлём подарки айкупам и тогда прольём кровь.

Больше у Тора вопросов не было. Отправиться к вождю Уйлу он согласился. И на этом Тушин попрощался:

— Ухр кхон Тор!

— Ухр кхон Мих! — эхом отозвался Тор.

Он был явно доволен разговором. Он стал другом и братом сильного, хотя и далёкого вождя. Сыны неба делали его своим вестником в соседних племенах и, значит, своим главным союзником. Опираясь на силу сынов неба, он и сам становился сильнее. А какому вождю не хочется стать сильнее?

— Когда мне идти? — спросил Тор, спустившись из вертолёта.

— Может, полетишь по небу на этой хижине? — поинтересовался я, показав на машину. — Хижина довезёт тебя до Уйлу, пока ты съешь два кхета.

— Это невозможно, — спокойно возразил Тор. — Тут почти два дня пути.

— Проверь, — предложил я.

Он молчал, думал. На лице его явно читалось: и хочется, и колется…

— Если я спущусь к ту-пу с неба, — как бы размышляя, вслух произнёс он, — значит, я сам буду сыном неба?

— Конечно! — согласился я. — Все ту-пу сразу увидят, кто ты. И объяснять не надо.

— Могу я взять с собой Сара?

— Можешь. Если он согласится.

— Он не спорит со мной, — с достоинством объяснил Тор. — Когда отправляться?

— Когда хуры выйдут в поход. Сколько дней идут они до купов?

— Не знаю. Сар шёл до их пещер пять дней. Сар ходит быстрее всех в племени.

— Сар туда ходил? — удивился я.

— Давно. — Тор вздохнул. — Когда хуры угнали его сестру. Хотел вернуть её.

— Вернул?

— Нет. — Тор опустил взгляд. — Сар ходил вокруг пещер. Долго ходил! Но хуры не выпускают женщин наружу. Сар принёс оттуда только перья для этой шапки. — Тор показал на свою тиару. — Женщин он не увидел.

— Почему он пошёл один? Никто больше не захотел?

— Он никому не сказал. Он сильный и смелый! — Тор произнёс это с гордостью. — Он ни у кого не просит помощи. А сам помогает всем. Когда я уйду к предкам, он станет вождём. Я обещал ему это. У купов должен быть хороший вождь. Иначе племя будет слабым, бессильным. Не бывает сильного племени с плохим вождём.

— А какой вождь у хуров?

— Не знаю. — Тор произнёс это с явным огорчением. — Не знаю его имени. Не знаю его лица. Хуры скрывают своего вождя. Он не носит такую шапку, как другие вожди. По всему видно, он злой и жестокий. Хурам от него хуже всех. Их все ненавидят. И живут они не как люди.

Это я уже слышал от Лу-у. Видно, впитала мысли отца.

Подумалось, что не вождь, наверное, диктует своему племени образ жизни, а, напротив, образ жизни выбирает подходящего вождя. Соответствующего желаниям большинства. И опирающегося на большинство. И значит, с племенем купов мне сильно повезло — если спокойный, неторопливый и справедливый Тор соответствует характеру большинства.

… Ну, что ж… Впору позаботиться о подарках для официального визита к ту-пу!

26. «Со мной это тоже могло случиться…»

Воинственные урумту отвесили мне ещё два спокойных дня, пока реки вновь становились реками, а ручьи — ручьями. За эти дни удалось привести в порядок палатку, настелить пол из капролитовых решёток, поставить этажерку и кое-что разложить на ней, развешать на клапанах парашютного купола полотенца, рубашки и майки, разобрать складной столик, пристроить возле него батарейный холодильник, принести из вертолёта ещё три баула с разными вещами для себя и купов.

К вертолёту я ходил теперь через лесок без ранца. Иногда в сопровождении мальчишек. Никто из них в машину не лез — пока побаивались, А взрослые, похоже, давно и обстоятельно осмотрели её без моего участия.

Воду для питья я брал из родничка на вертолётной полянке. Никто больше им почему-то не пользовался. Племя носило воду из реки. Причём быстро привыкло к пластмассовым вёдрам, которые появились в каждой хижине. А в некоторых — и по два… В мешках из шкур воду уже не таскал никто. И женщины перестали шить их возле своих хижин.

Это было первое полностью всеобщее изменение жизни.

Второе заметное изменение касалось стаканчиков. Из них стали пить воду все дети и почти все молодые женщины. Мужчины и старухи по-прежнему предпочитали пустую кожуру кхетов, в которую влезало, по-моему, около литра воды. Но стаканчики я видел и у них в руках. Хватало на всех!

На следующий день после «телемоста» попросил я Лу-у показать тропинку к реке. С собою прихватил стопку полотенец, мыло, надел плавки, взял запасные и сложил всё в прозрачный пакет. Решил искупаться, если не помешает ничто.

Лу-у пошла с пустыми руками. Только мыслеприёмник надела.

По пути она показала высокий куст, усыпанный крупными знакомыми плодами.

— Кхет, — сказала Лу-у. — Он растёт только вдоль реки.