– Я очень рада, что с нами нет Миллия, – неожиданно сказала Эрия во время пятого дня путешествия, когда мы наслаждались скромным завтраком из сыра, хлеба и винограда, который так любила моя волшебница. – Могу представить, что он устроил бы при дворе короля Марка.
При упоминании имени друга я несколько поник. Миллий, который был мне как брат, который помогал мне в самом начале пути, выбрал для себя то, что так долго таил в сердце: месть. Мой друг знал, что до Адеры, чья голова стала его мечтой, он доберётся только с помощью магов Авестло, и потому остался с ними. Но не это меня угнетало, а его предательство по отношению ко мне. Он пришёл тогда с желанием убить нас, несмотря на то, что нас связывало. В один миг человек полностью стал другим, сколько бы ни твердили мудрецы, что такое невозможно. Может быть, в глазах Миллия я тоже стал другим, но у меня была причина, которую звали Ар.
– Только не вздумай вспоминать ту битву, Мортемар, – Эрия насупилась, и я понял, что мне ничего говорить не надо, всё написано на моём лице. – Да, он предал тебя, но, пока ещё может принимать то, что ты говоришь, у него есть шанс перейти на нашу сторону.
– Он одержим Адерой, Эрия, – сказал я, вспоминая слова Миллия на палубе корабля, сгинувшего во время шторма. – И он знает, что Четверо укрывают остатки демонов в своём замке. Друг его врага – это его враг, это всё, чем он сейчас пользуется. И знаешь, он прав. Я не оправдываю его, но в чём-то понимаю. Может быть, я бы тоже выбрал такой путь.
– Не забывай, я подарила ему жизнь, – волшебница держала в пальцах виноградину так же, как она это делала всегда во время размышлений, словно боялась её съесть, чтобы сладкий сок не прервал мыслей. – В его глазах я – то, что надлежит уничтожить, но я показала ему свою благосклонность. Неужели он этого не оценит?
– Не знаю, но очень надеюсь на то, что ты окажешься права. Я бы хотел вернуть друга, но силой я не заставлю его принять мой выбор.
– Вот и не пытайся заставить его, – Эрия отправила ягоду в рот, словно давая мне понять, что её слова приобрели окончательный вид. – Если он окажется достаточно мудрым, то сам осознает, откуда на самом деле исходит угроза. Но сам ты не хотел бы отомстить за своих родных?
Это были те слова, от которых я старался бежать во всех наших невероятных приключениях. Я не хотел думать об этом, чтобы… Не стать Зверем.
Но где-то внутри меня Ар презрительно оскалился. Я ехал в Линор для выполнения его мести. Я уже был Зверем. И это был вопрос времени, когда месть Ара станет моей личной.
Я ничего не ответил Эрии, и просто лёг на койку. Мы путешествовали в одной каюте на двоих, однако из-за Ара не могли чувствовать себя наедине, да и постоянное ощущение погони не давало покоя ни на мгновение. Кроме того, у нас были дела гораздо важнее и намного лучше сближавшие нас, чем просто объятья и поцелуи.
– Спокойной ночи, Мортемар, – Эрия чмокнула меня в щёку и забралась под своё одеяло. – Уже завтра днём мы будем в порту.
– Спокойной ночи, моя волшебница.
Это было вчера. И с тех пор покоя мы не видим.
Если вы боитесь реальности, то стараетесь больше спать, находиться в забытье, чтобы не возвращаться назад, в свой мир. Но если ваша жизнь полна опасностей, а сон таит в себе не меньшие кошмары, способные даже лишить вас жизни, а не только разума, то вы всерьёз задумываетесь о том, чтобы найти хоть какое-то убежище от всего этого. Так было и со мной. Я жил двойной жизнью, каждая из которых меня пугала, а одну из них я откровенно ненавидел.
– Не беспокойся, Иохар. Скоро мы завершим наше творение. И тогда проблема с этими отбросами сама собой исчезнет.
Это был мой первый сон, в котором я слышал разговоры так отчётливо и на общем наречии. Но не это было самым необычным.
Я находился в тронном зале, весьма непритязательном для короля, если здесь был король. Не было роскошного убранства, которым кичились многие монархи. Единственной ценностью, на мой взгляд, был разве что сам трон в виде дракона, на котором восседал крепкий мужчина, державший в руках книгу и поглаживающий её, словно домашнее животное. На вид правителю было лет сорок, его волосы на висках уже отдавали сединой, но острая небольшая бородка клинышком была абсолютно чёрной. Ещё больший контраст создавали глубокие морщины и шрамы по всему лицу, но когда мужчина поднял руку, я заметил гладкую, буквально детскую кожу, покрывавшую, судя по всему, всё тело. Создавалось жуткое впечатление, что это не один, а два или три человека в одном теле.
Рядом, прямо передо мной, находился ещё один мужчина, с которым и разговаривал восседавший на троне. Я не видел лица, но по фигуре он напоминал гладиатора.
– Извини, Сален, но мы не можем ждать. Харзун и его прихвостни могут стать на нашем пути, и даже хвалёный Ар ничем не поможет, – Иохар обернулся, и на невыразительном лице я заметил едкую ухмылку.
Моё тело напряглось, и я ощутил ярость. Ярость к Иохару, ярость к Салену, ко всем им, даже к самому себе. И только потом понял, зачем Ар показывает мне это.
– Ар и не будет нам помогать, он не справится, – Сален беспристрастно смотрел на меня. – Сила чар сильно изменила его. Не очень удачный эксперимент получился, ну да ладно. Возьми своего брата, я думаю, Данзо будет не против тебе помочь.
При упоминании этого имени я ожидал яростного порыва от Гончего, но ничего не произошло. Очевидно, это происходило до того, что я видел в прошлый раз.
Иохар поклонился Салену, после чего развернулся и прошёл мимо меня, кинув презрительный взгляд, словно я был чем-то вроде прислуги. И тогда сон развеялся, а в глубине себя я услышал голос Ара.
«Надеюсь, ты понял, что тебя ждёт в Линоре».
О, да, понял. Меня ждёт поединок не только с Данзо.
Это будет поединок против братьев-чародеев. Двое Древних против их игрушки и чародейки Айеро.
Стоит ли говорить, что больше сон не шёл в голову.
– Ты уверен?
Утром я рассказал Эрии о своём туманном видении, и девушка была более чем озадачена. Сразиться с одним Древним мы могли, потому что у нас было превосходство. Против двух, да ещё и братьев, нам не выстоять, и мы оба это прекрасно понимали.
– Да, уверен, ведь не зря же Ар показал мне это, – я злился на Зверя за то, что он не предостерёг нас ещё в Эйрифе. – Но отступать некуда.
– Ну и ладно, – волшебница махнула рукой, словно всё не имело никакого значения. – То, что их двое, вовсе не означает, что они всегда вместе. И если мы сможешь показать королю Марку истинное лицо двух его приближённых, то против них будет весь королевский двор.
Я не почувствовал уверенности в её словах.
– Если учесть дар Древних погружать людей в обманы, – пробурчал я, вспоминая, что нашим доводам никто никогда не верил, – как бы нам не пришлось сражаться с двором.
Моя возлюбленная лишь улыбнулась и стиснула мою руку.
– Но ведь мы всё равно вместе, – загадочно сказала она, и её ногти впились в мою кожу.
Последние несколько часов плавания мы провели за чаем и разговорами о Линоре, в котором нам предстояло ненадолго поселиться. Несмотря на своё заточение в Сихил Алейхоре, Эрия после освобождения очень много узнала от отца обо всём, что происходило в мире все эти годы. Король Марк уважал чародеев исключительно за их помощь в завоевании трона. Именно волшебники помогли молодому и тогда не особо популярному аристократу прийти к власти, и хотя с тех пор прошло много времени, монарх не забывал, кому обязан своим положением. Эрия также сказала, что захват трона таким нелицеприятным способом не сказался на самом Марке: под его рукой страна подавила множество выступлений не менее амбициозных аристократов, желающих получить корону, чем только усилила своё положение. Линор процветал, и хотя власть была более чем автократичной, она не переросла в открытую тиранию.
Вскоре я ощутил небольшой толчок, и радостный крик матросов на корабле оповестил всех пассажиров о прибытии в Орон. Не мешкая, мы выскочили с вещами из каюты и оказались целиком во власти атмосферы живого города.