Ребята рассказывали какие-то свои истории, я — свои. И отношении наши как-то сразу перестали быть поверхностными. И думаю, это произошло за счет Влада. Я сразу почувствовал к себе очень теплое отношение. Я увидел, что он ценит во мне именно те качества, которые мне самому дороги. Это был период, когда я вернулся из Америки. Многие просто не могли пережить, что я там работал. Внешне я постоянно сталкивался с недоброжелательством, завистью, прикрытыми дежурной улыбкой. А со стороны Влада я вдруг почувствовал настоящее тепло, интерес, живое отношение живого человека. Я много рассказывал им о театре. Потом стал, что называется, выводить. Помню, как мы пошли на балет Григоровича, кажется, на «Баядерку». Григорович еще был в Большом. Владу очень понравилось. И я понял, что он совсем не часто бывает там.
Потом Большой театр пригласил меня в поездку в Австралию. Я сказал об этом Владу. Он отреагировал очень просто: Поезжайте». Дал мне оператора, помощника, купил билеты, организовал суточные — все сделал он. Как мне не быть ему благодарным?
Вспоминается, как я познакомил его с Григоровичем. Влад, который уже повидал весь свет, был абсолютно известным и состоятельным человеком, несколько стушевался. Было очень интересно и трогательно видеть то, как он не очень пластично входил в атмосферу общения с Григоровичем. И я тогда очень оценил отсутствие во Владе этой журналистской телевизионной нахрапистости. И это помогло ему найти с Григоровичем контакт. Он был обаятелен предельно, рассказывал какие-то анекдоты, истории. И Григорович согласился прийти к нему в «Час Пик». А ведь он вообще не ходил на телевидение и не давал интервью. Потом он сказал про Влада: «А вы знаете, Виталий, он необыкновенно светлый человек».
"ПИРОГ БОЛЬШОЙ, ХВАТИТ ВСЕМ..."
ТАТЬЯНА БОРЩ (астролог). Знаете, за две недели до гибели Влада Листьева Павел Глоба нарисовал ему блестящее будущее. Хоть бы потрудился заглянуть в гороскоп... Листьев родился в декату — новолуние, момент соединения Солнца и Луны. Над ним рок висел с первых мгновений жизни... Статистика есть: половина таких людей в 38 уходят из жизни. 57 лет для них — предельный возраст. Листьев жил с декатой в Тельце, у него она вся была в стресс-аспекте. Он был обречен... Но почему этого Глоба не знал — загадка.
«Наш вариант» (Киров), 17 сентября 1998 года.
АЛЬБИНА. Я помню, как однажды проснулась и увидела: Влад сидит на кровати и смотрит перед собой. Это было сразу после назначения его генеральным директором. Я спросила: «Ну что, ослик, страшно?» Влад сказал: «Страшно...» Мы засмеялись и довольно быстро заснули. А про ослика — это из анекдота, который у нас стал присказкой по разным поводам, связанным с повышенным адреналином: быстрой ездой, например. Анекдот, впрочем, довольно неприличный.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Ну это когда ослик всех имел, а потом пришел к Змею Горынычу, а тот ему и говорит: «Ну что, страшно, ослик?» Ослик отвечает: «Страшно. В первый раз такого страшного буду...»
АЛЬБИНА. Есть притча про человека, который хотел быть начальником. И Бог наказал его, сделав его начальником.
На самом деле Влад всегда мечтал о телевидении, которое он себе представлял. Он был человеком профессии, на ОРТ хотел быть продюсером развлекательных программ, и только. Сколько раз он мне об этом говорил. Но когда отклонили одну, другую кандидатуру, оказалось, что Ельцин сразу согласился о утверждением на должность генерального директора ОРТ Влада. Тут уж он никуда не мог деться, как порядочный офицер. Помню, у Дуси Хабаровой на Новый, 95-й год мы прочитали статью, где люди отвечали на вопрос, кому они доверяют больше всего в стране. Оказалось, что больше всего — Владу. За ни шел патриарх. Мы еще тогда с иронией к этому отнеслись.
ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. Я думаю, задачи, которые Влад ставил перед собой, были скорее стратегическими. Это вполне сочеталось с его тактикой. Например, у него была такая манера — проигрывать предстоящие ответственные разговоры. «Пойду к этому и скажу то-то, а он мне ответит это, и тогда я ему скажу следующее... Могу сказать даже вот что...» Он просчитывал возможности занять пост генерального директора первого канала году в 93-м или даже в 92-м. Мы летели с Владом из Москвы в Мюнхен, и я помню наш разговор, очень спокойный и очень тихий. Влад говорил о создании холдинга на основе канала, о том, что время рекламного бандитизма прошло, на телевидении должны работать профессионалы. Сказал, что к нам просто подобраться не могут, все обложено — количество неизвестно как народившихся рекламных контор немыслимо, это надо каким-то образом структурировать. Обрисовал стратегию этого холдинга и то, как будет делиться рекламное пространство в целом. Каким образом будут распределены роли и насколько жестким будет отношение к тем, кто не согласится с этими предложениями. Я ответственно говорю: он понимал опасность такой стратегии. Я еще тогда сказал: «Ребята, вы сошли с ума!» Так что он шел к своей цели абсолютно здраво и осознанно. Когда это предложение последовало, ничего необычного в нем для него не было. А вот дальше в подробностях мы уже не обсуждали.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Помню, что первые встречи насчет судьбы «Останкино» как канала относятся к весне 94-го года. Об этом думали многие. Ну, это был период активной приватизации, возникали новые компании. И стало ясно, что чиновничьи, государственные структуры сильно отстают от времени. Первые мои разговоры с Лазуткиным на эту тему происходили задолго до 95-го года, и он тогда сказал мне, что в правительстве говорить об «Останкино» было не с кем. Человека, который подставил бы плечо для более современной структуры в «Останкино», просто не существовало. Люди занимались приватизацией крупных отраслей, делили нефть, газ, выполняли, что называется, «первоочередные задачи». Средства массовой информации в этом смысле были для них не очень актуальны. Сложилась ситуация, когда руководящие должности занимали совершенно некомпетентные люди. У них было достаточно туманное представление о том, как делается телевидение, на что уходят деньги, и особенно о том, как деньги зарабатываются. Брагин, например, из строителей, он вообще ничем не мог управлять, это был полный паноптикум. Скоро стало ясно, что «Останкино» благодаря такому стилю руководства очень скоро развалится. Прежде всего потому, что не было бизнес-вектора. Кроме того, вокруг телецентра расплодилась масса нахрапистых структур типа «Премьер «Videointernational». Это были жесткие, рыночные, отчасти даже силовые структуры, которые брали свое. А канал напоминал неповоротливого кита, который подставлял под укусы то один бок, то другой. Короче говоря, необходимость перемен созрела давно. Уже Егору Яковлеву было понятно, что систематизация рекламного рынка — это правильный мотив. Какие-то шаги и движения предпринимались уже в то время, но поскольку госчиновники мотивированы не на дело, а на самосохранение, все это так и висело.
А самыми динамичными структурами на канале были, естественно, Ren-TV, АТВ, «ВИД». О судьбе «Останкино» мы говорили и с Ирэной Лесневской, и с Толей Малкиным. В итоге Ирэна Стефановна познакомилась с Березовским — не знаю, были ли у них до этого какие-то общие дела, или нет. Думаю, что она и инфицировала Бориса Абрамовича этим интересом. Никакого отношения к телевидению он до этого не имел. Однажды она организовала нам встречу в «ЛогоВАЗе». По-моему, были Бадри Патаркацишвили.
АЛЬБИНА. Мотором со стороны телевизионщиков, безусловно, была Ирэна Стефановна. Если бы не ее Энергия, вневозрастной оптимизм, ничего бы могло и не состояться. Она была тем миксером, который этот состав взболтал.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Мы начали обсуждать перспективы развития канала. Было ясно, что канал должен стать акционерным, что должны появиться большие компании которые-заинтересованы в установлении стабильности в стране. То есть канал должен быть подкреплен, с одной стороны, государственными интересами, с другой — крупными корпоративными интересами — «Газпром», «Аэрофлот». Но для того чтобы привести все это в движение, нужна была компания, конкретные люди, которые бы все это склеили. И вот в итоге таких встреч, видимо, Березовский и для себя уловил прагматичную сторону процесса. И с осени 94-го наши встречи стали носить проектно ориентированный характер, когда в силу взаимоотношений с властью, которая была доступна Борису Абрамовичу, он стал продвигать этот проект в Кремле. Начали собирать потенциальных акционеров, проводить консультации, создали ассоциацию независимых производителей, куда вошли «ВИД», Ren-TV, АТВ, понимая, что в этом деле надо отстаивать свои интересы. От «Останкино» на этих встречах присутствовал я, как зампред. С самого начала Лесневская ориентировалась на меня как на человека, продвигающего идеи внутри телецентра. В этом смысле мне пришлось много сделать для того, чтобы этот, переход воспринимался не как неизбежное зло, а как неизбежное благо. «Останкино» в тот период было практически неуправляемо, возникали отдельные коммерческие структуры с небольшими частными интересами, которые по-всякому этот канал использовали. Это было для нас очень обидно.