В подвале было сыро и грязно. И воняло. Но это, все равно, лучше, чем на улице, на скамейке. Там Алёша промёрз до костей. Так долго просидеть, и это поздней-то осенью…

Алёша, скорчившись, так и сяк прижимался к трубам – да без толку. Казалось, холод забрался внутрь, и под кожей ледяная корка образовалась. Его безостановочно трясло. Наверное, не только от холода, но и от всего пережитого за последние два дня.

*     *     *

Но началось всё раньше…

Месяц назад он познакомился с Эдиком. В магазинчике с дисками, где Алёша выбирал себе музыку. Он сперва поставил послушать… Нет, он, конечно, и так бы купил, он любил эту группу, но в магазинчике хорошая техника для прослушивания – можно было немного понаслаждаться. И пожалеть, что дома, на старенькой раздолбанной магнитоле звучать будет не так чисто… А когда Алёша снял наушники, то сразу услышал за спиной:

- Хороший вкус. Их новый альбом просто сносит крышу.

Это и был Эдик…

Они задержались в этом магазинчике – долго болтали о разной музыке. Потом зашли в кафешку, и Эдик угостил Алёшу кофе по-венски. А после предложил подвезти домой… Конечно, возле Алёшиного дома они оказались нескоро. Потому что сначала заехали в парк, нашли укромное местечко, устроились на заднем сидении…

У Алёши это было впервые. Разумеется, если не считать всех его фантазий и «ручной работы». И он был уверен, что жизнь великодушно протянула ему счастливый билет. Потом что и секс – настоящий, живой – казался необыкновенным, и сам Эдик… Он был старше, он был опытным, красивым, стильным. Но главное: казалось, что он пришел из другого мира – где нет зассанных подъездов, вечно пьяных и злых отцов, затюканных матерей, запаха кипяченого белья с кухни, прыщавых друзей и подружек, где можно не стыдиться того, что тебе нравятся парни, а не девчонки. У Алёши не было ни единого шанса уцелеть – он влюбился насмерть.

К тому же, одним разом всё не закончилось. Они встречались ещё и ещё, и Эдик даже отдал Алёше свой навороченный плеер – «Хорошую музыку надо слушать на хорошем плеере». Алёша считал, что это многое значит, он гордился – их отношениями, своей влюбленностью. Но эту его гордость сильно умаляло то, что приходилось держать её в секрете, скрывать от посторонних глаз. Алёша никак не мог решиться… сделать тайное явным. И называл себя за это слабаком. Он был уверен, что именно по этой причине они с Эдиком занимаются сексом чёрт-те где: в машине или в туалете кафе, и Алёша не знает никого из друзей Эдика, с которыми тот всё время оживленно треплется по телефону. Ему казалось, что вся эта интересная жизнь, которую ведёт Эдик, проходит мимо него, потому что он недостаточно продвинутый. Или недостаточно смелый. Или, может, недостаточно… голубой?.. Вот и остается - утолять голод, подбирая крошки с чужого праздничного стола.

Но чем дальше, тем больше ему хотелось быть достойным такого любовника, как Эдик. Стать равным. Поэтому Алёша сделал то, что сделал…

Когда соседская Валька со своим новым «бойфрендом» заглянула в ту самую кафешку, где они с Эдиком опять болтали о музыке и пили кофе, Алёша взял да и поцеловал Эдика в губы. Это произошло два дня назад…

*     *     *

Вот идиот… На что надеялся…

Но в том и беда, что Алёша надеялся. Очень. Не на придурков-одноклассников, не на убогих соседей. А на то, что считал прочным, по-настоящему надёжным. Дружба, семья, любовь…

… Женька – его лучший друг, они, можно сказать, с роддома вместе. В одном дворе выросли, вместе ходили в детсад, в школу. Алёша не мог припомнить случая, когда Женька подвел бы его. Однажды, ещё в детстве, было дело – в драку полез, когда старшие с Алёши деньги вытрясали. Их тогда, правда, побили, и деньги всё равно отняли, но Алёша с Женькой с тех пор вообще не разлей вода.

А семьей Алёша считал, в первую очередь, старшего брата, Олега. Это он всегда оказывался рядом, когда Алёше было плохо – будто чувствовал на расстоянии. Это за его спиной Алёша всегда мог спрятаться от отца, когда тот напивался. Олег был первым, кто всё рассказал Алёше про секс и про девчонок… последнее, правда, не пригодилось, но всё равно ведь информация полезная. А четыре года назад, когда брат устроился на работу, он подарил Алёше на день рождения велосипед – настоящий гоночный байк, Олег его своими руками собрал. А руки у него… даром, что ли, в автосервисе работает и хорошие деньги получает… Все пацаны тогда завидовали Алёше. И уже никто ничего не пытался отобрать – ведь тех старших, которые побили их с Женькой, брат потом нашел и отлупил.

Вот почему Алёша надеялся: что его поймут и поддержат, что, в конце концов, всё будет, как в том фильме, который давал ему посмотреть Эдик – он тоже услышит, что его любят и принимают таким, какой он есть.

… Глупо как. Жизнь – не кино, нельзя же быть таким наивным. Даже если очень хочется…

… Прежде, чем Алёша успел что-то сказать, Олег ударил его по лицу. Открытой ладонью, не кулаком, но всё равно больно – рука-то у него тяжелая.

Даже сейчас, когда Алёша вспоминал об этом, корчась от холода в сыром подвале, на глаза наворачивались слёзы. Впервые брат поднял на него руку. И впервые так смотрел… чужими, злыми глазами. Совсем как отец, когда пьяный. Но Олег-то не был пьян, он вообще не пил – и от этого было ещё обиднее…

Брат замахнулся для второго удара, и Алёша скорчился, беспомощно выставив вперёд руки… Нет, он умел постоять за себя, и неплохо, но… это же был Олег!..

Новой оплеухи не последовало. Брат брезгливо сплюнул и процедил:

- Трогать-то тебя теперь противно! Петух драный! Чё, не так, скажешь?.. Он же ебёт тебя, пижон этот? Или это ты его долбишь? А может, хуй сосёшь?

Алёша не мог ему ответить, он тогда как в ступоре был. Каждым словом Олег будто втаптывал в грязь его чувства к Эдику, их отношения, да и самого Алёшу. Ещё тогда хотелось плакать… Но нельзя было, ни в коем случае, он понимал, что так окончательно «опустит» себя в глазах брата. И слёзы, не находя выхода, копились, копились – чтобы прорваться вдруг безудержным, отчаянным гневом.

- Ненавижу!!! – изо всех сил заорал Алёша, выплеснув разом и обиду, и разочарование. – Уроды тупорылые! Ненавижу вас!!!

На него такая горячка напала – голова кипела, ничего не соображал. Дальше – только и запомнил: как оттолкнул брата, схватил куртку и хлопнул дверью, так, что она едва с петель не слетела. «Вот вам, суки! Видали пидора, да!!!»

… На улице он немного остыл. Пометался, как бешеный слон, скурил остаток сигарет. А потом двинулся к Женьке.

- Это чего, правда? Или Валька гонит? Ну, то, что ты, типа… по мужикам как бы… - друг прятал глаза и всё спрашивал, спрашивал… приоткрыв дверь, не пуская Алёшу на порог. Хотя, ещё позавчера тот у него ночевал, после того, как допоздна опробовали новую приставку. А теперь вот… - Правда, значит?.. Ну, ты дал, конечно. Не, я ничё, друзья, без балды… Просто щас у меня нельзя, отчим из рейса вернулся, в общем, ты понимаешь…

Женька ещё чего-то мямлил, но Алёше уже не было нужды в его объяснениях. Он и так понял, что превратился для Женьки в позорную проблему, и дружить с ним теперь можно разве что тайком. Если бы не та ссора дома, с братом… Алёша бы сейчас, наверное, заорал на всю лестницу: «Что ж я вам сделал-то, а?! За что вы так со мной?!» Если бы… Но внутри всё будто перегорело. Пусто было. Единственное, что он чувствовал – как пылала, будто обожженная, щека, по которой ударил его Олег.