— Ну да, — кивнул я. — Герда способна считывать эмофон у людей. Мы с ней пока только учимся понимать друг друга по-настоящему, но тут она четко передала — люди серьезные, но честные, зло не готовят.

     — Ну и ну! — Федор покачал головой. — Слышать это одно, понять что это — совсем другое. Но, Матвей, ты поосторожнее с этим, не трепи кому попало.

     Точно! — Подтвердил повар, и, кряхтя, нагнулся и потрепал сонную головану по макушке. — мы-то люди простые, но с понятием, а вот есть здесь и такие, кто родителей на органы продаст. Не забывай — это планета ссыльных.

     — Это я помню, сам из таких, — от моей ухмылки Федор отшатнулся. А повар покачал головой, поглядел на блаженно лежащую на моем сапоге и даже не ворохнувшуюся головану, и налил мне еще кофе. Отменный кофе, кстати, великолепный.

     — Кофе привозной? — поинтересовался, с благодарностью взяв кружку.

     — Здешний. Растет намного южнее отсюда, одичавшие сады были. Там латиноамериканцы обжились, вот они сюда и гонят его, рис, хлопок, сухофрукты разные. Мы вниз по течению Великой хлеб, лес, шерсть.

     — Да, а где вы здесь лес то рубите? Когда подходил, то слышал топоры отчетливо, а сейчас едва слыхать? — вспомнил я удивившую меня деталь.

     — Тут речушка небольшая чуть выше по течению впадает. По ней сюда бревна сплавляем, собираем плоты. По лесу-то попробуй, потаскай хлысты. Лошадей надорвешь, и сам замаешься. С каждым годом все выше и выше по течению Сплава вверх забираемся, делянки новые разрабатываем. Наверное, скоро придется канавы копать, чтобы до большой воды бревна довести. Сам видишь, строевой лес здесь выбрали.

     Это да, я это заметил. Именно здесь следы вырубки были старыми, пни уже почернели. Но как я заметил, особо лес не уродовали, брали только те деревья, которые проходили по неведомому мне стандарту.

     Через час в лагерь пришла бригада. Семь мужиков разного возраста, уставшие, чумазые. Пара лошадок откровенно деревенского вида, плотные, приземистые. Рабочие, одним словом.

     Меня и Герду представили, познакомили. Пока мужики мылись в баньке, повар с Федором быстро накрыли на стол. Точно, мясная похлебка, в которой ложка стоит от количества мяса, гречневая каша со шкварками, свежие лепешки. Я, с разрешения бугра, выставил на стол трофейный бочонок с бренди.

     Пока ужинали, было тихо. Просто стук ложек, негромкое чавканье и чамканье. Потом, после окончания, выпили по половинке кружки за знакомство.

     — Ну, Матвей, значит ты через Щучий прошел. Мих Мих в свое время тоже, — Бригадир, Виктор Сергеевич, именно так он и представился, и так его называли все остальные, кивнул на худощавого паренька. Паренек русский, Мих Мих сокращенно от Михаил Михайлович. В бригаде еще Ник Ник есть, из русских Сергей и Антон, и трое американцев, Генри с Земли, из старых Штатов, а Хик и Нил с колониальных планет.

     — Да, — кивнул я. — Решил не злоупотреблять их гостеприимством, свалил пораньше.

     — А я за поселком неделю жил, ждал катера, — Мих Мих налил себе кофе. — Купил продуктов, и ушел на горушку, на западе от Щучьего.

     — Тебе здорово повезло. Там самострел на тропе стоял, какому-то мужику как раз в брюхо прилетело. Из моей партии мужик был, — я тоже налил себе кофе в наступившей тишине.

     — Где это? — Несколько севшим голосом спросил побледневший парень.

     — Если от поселка, то километрах в нескольких, от трех до пяти, наверное. Дорога в сторону гор, проселок, — я поставил кружку на стол, поглядел на лица парней и мужиков. А ведь им это совсем не по нутру. — После того, как я ушел из Щучьего, там какая-то заваруха началась. Дымы были, что-то горело.

     — Хоть кто-то им перца на хвост насыпал. — Сплюнул на землю Ник Ник, и огреб подзатыльник от проходящего мимо повара. — Да ладно, Марк, я же далеко!

     — Вот в следующий раз поварешкой огребешь, далеко. Думай что делаешь, а то оскотинишься вконец. Мало ли, что нас сюда сослали, в глухомань. Веди себя, как будто ты в Москве или Нью-Йорке, на одном из верхних уровней. И все будет хорошо. — Марк уселся на свое место, покрутил в руках кружку, и дождавшись кивка бригадира, снова взялся за бочонок с бренди. — Давайте, за то что Матвей сюда добрался, и за тех мужиков, что Щучий разворошили. Стереть бы его, да сложно это.

     — Ну, не так уж и сложно, — заметил я, принимая свою, наполовину наполненную кружку. Потянулся, взял с блюда кус вареного мяса, посыпанного крупной солью. — Нужно около шести сотен решительных парней и организованных парней, и все.

     — Это самое сложное, Матвей. Щучий наполнен мразотой, но очень отмороженной мразотой. Чтобы собрать полтысячи человек, нужно время, деньги, и главное — тишина. А все капитаны пароходов и буксиров имеют договор с букмекерскими компаниями, и потому не станут участвовать в этом деле. — Виктор Сергеевич поднял свою кружку. — За удачу, парни. Она нам всем не помешает!

     После того, как ужин закончился, и повар стал собирать со стола посуду, ко мне подсел бригадир. Поглядел на сонную Герду, на мой «тейлорс» в кобуре, на осла, стоящего рядом с лошадками и что-то жующего.

     — Матвей, есть предложение. Ты парень здоровый, и тебе надо вниз по течению. А мне нужен еще один человек. Понимаешь, у нас во время того урагана погиб один парень, деревом придавило. Рубщиков я снять не могу, а нужно сплавлять бревна в лагерь и сшивать плоты. Оставайся, поможешь Федору, с пару недель у нас поработаешь. Немного заработаешь, а потом вместе с нами спустишься до Звонкого ручья. Можешь и там остаться, у нас неплохой поселок. Спокойный, чистый. Женщины есть, и прилично, беспредела нет. Глядишь, и работу подберешь, — бригадир внимательно поглядел на меня.

     А я думал, и серьезно. Хорошее предложение, кстати. Герда этих мужиков приняла, нормальный крепкий коллектив работяг. Мало ли, что у них было в прошлом, главное — что они неплохие люди. За эти пару недель я успею очень много узнать, да и знакомыми обзавестись, совместная работа здорово сближает. Кроме того, практически исключаются риски по дороге в людские места, мне совсем не охота столкнуться еще разок охотниками за головами.

     — Ваш Звонкий ручей — большой? — на карте-то он есть, но вот сколько там народу живет, не знаю.

     — Около десяти тысяч человек. Приличный по здешним меркам городок, — бригадир отпил кофе, макнул в него и откусил кусочек сахара. Поглядел на проснувшуюся от хруста Герду, и скормил ей оставшуюся половинку. Вообще, в этой бригаде к моей напарнице отнеслись очень тепло. Значит…

     — Согласен, — кивнул я. — Какие правила?

     — Правила просты. Работаешь честно, если что — сражаешься вместе с нами. С нас еда, израсходованные патроны (в том числе и на охоту), оплата пятьдесят кредитов в месяц. Оплата по прибытию, а так живешь на полном коште. Да, еще один пункт, обязательный. Кормить чаще, чем два раза в неделю на обед-ужин рыбой не будем, три раза завтраки с рыбным паштетом или пирогами. — Кряхтя, бригадир встал и прошел в барак. Вскоре вернулся оттуда с кожаной папкой, из которой вынул исписанный лист. — Вот, здесь распишись. Имя ставь, какое больше нравится, тут особого паспортного контроля нет.

     Расписавшись, я получил поздравления от мужиков, намек, который опустошил мой трофейный бочонок, гамак в бараке, место для своих вещей и стойло для осла, который тоже должен был начать работать завтра вместе со мной. Кстати, десятка в месяц оказалась именно за осла, человек со своим тягловым животным получал поболее.

     — Интересный ослик, — Ник Ник вывернул губу у осла, и показал мне наколку на ней. — Французский… Трофей? Погони не будет?

     — Да. Нет, — коротко ответил я. Но всех это вполне устроило. Как мне объяснили, тут вполне себе бывали стычки и перестрелки, но за территориями поселений это мало кого волновало. Тем более русских и американцев вообще не волновали сгинувшие французы, арабы или индусы.