- У розы сладкий аромат, - думал он, а слезы все еще бежали по его щекам, - но есть и шипы, чтобы пронзить сердце мужчины. И теперь, моя прелестная роза, ты только что нанесли роковой удар моей бедной душе, отдав себя презренному ублюдку, который никогда не знал, как оценить твой дар!!! В прошлом, когда я понял, что он потерял тебя, я мог бы выдерживать бремя твоей нелюбви, моя милая, потому что знал, что никто не завоюет твоею любовь, но я только эгоистично обманывал себя, - горевал он, и его руки выпустили письмо, а пара янтарных глаз встретилась с собственным отражением в большом зеркале. - Ты никогда не смотрела на меня! - вслух причитал он, глядя на свои красивые черты. - Никогда не смотрела на мужчину, чьей любви хотели бы добиться другие женщины. Напротив, все это время ты продолжала любить его!! У него однажды были шансы, и он потерял их все, он не имеет право возвращать тебя! Он, который, как я полагал, даже более жалкий, чем я сам, потому что у него не было радости твоей близкой дружбы... он, который, в конце концов, стал счастливым обладателем твоих нежнейших объятий... и сокровеннейших ласк!!!! Если б ты только выбрала кого-то еще, это было бы не так больно!!! Почему он, из всех мужчин в этом мире, Кенди? Тот, кого я презираю за причинение тебе боли в прошлом!!! Тот, кто с этого дня будет объектом моей ненависти. Тот, кто будет чумой моих кошмаров, потому что я представляю, как он наслаждается вкусом твоих поцелуев, которых я никогда не попробую!! - громко вопил он, а его кулак разбил зеркало. - О, Кенди, моя Кенди!!! Какое проклятие наложила ты на меня!!! - плакал Арчи, не чувствуя боли кровившей руки.

Немцы отступали, но для генерала Людендорфа не все было потеряно. Он знал, что должен сопротивляться во Франции как можно дольше. Если б он смог удержать позиции вдоль границы до наступления зимы, это дало бы немецким дипломатам достаточно времени и военного давления, чтобы заключить более выгодное перемирие. Если они не смогли выиграть войну, то, по крайней мере, должны были постараться получить менее обременительные условия мира.

Так что его планом было медленно и постепенно отступать, пытаясь сохранить позиции с минимумом подразделений. Фош разгадал намерения противника и решил, что должен остановить мобилизацию немцев, заставив их сдаться прежде, чем они пустятся в бегство, так, чтобы они расплатились большим унижением и более выгодными результатами для Союзников. В конце концов, война может быть хорошим бизнесом для тех, кто побеждает. В 1919 году наставало время заключить сделку, и каждая сторона хотела занять наилучшее положение.

В течение сентября, октября и ноября Союзники организовали свое последнее наступление, то, что привело бы их к окончательной победе. Оно было разделено на три главных фронта. Один во Фландерсе, на северной границе с Бельгией, другой над Камбре и Сен-Кантеном, и последний по Мезьеру и Седану. Идея заключалась в том, чтобы взять под свой контроль железную дорогу, по которой немцы обычно перевозили свои войска, боевое снаряжение и припасы. Первый пункт, который решил атаковать Фош, был Сен-Мийель, город в нескольких милях от юга Вердена. Для такой миссии была выбрана американская армия.

К сентябрю 1918 года американцы уже организовали свой штаб в Весле, и 1-ая Американская Армия тогда была назначена атаковать Сен-Мийельский выступ и сократить его так, чтобы Союзники смогли получить свободную связь по железнодорожным линиям, от Парижа до области Лотарингии. Цель американцев состояла в том, чтобы взять выступ Сен-Мийеля и продвинуться к Аргонскому лесу, несколько миль на север. В эту миссию была включена вторая дивизия.

Поэтому ночью 11-ого сентября Терренс Грандчестер опять сидел в окопе под обстрелом, ожидая своей очереди действовать. В один час 12-ого сентября, сражение началось с сильной артиллерийской атаки, которая продолжалось несколько часов. Пехота, тем временем, ждала в тишине между темными стенками траншей. Доносились лишь осенний ветер и взрывы орудий, тающие с сильным запахом пороха, который наполнял атмосферу. Молодой человек сидел рядом с Терренсом, держа свой пулемет Браунинга нервными пальцами, поскольку вздрагивал от страха с каждым новым взрывом. Это был первый раз, когда он участвовал в бою, и Терренс не мог винить его в том, что тот напуган. Молодой актер опустил руки на плечо своего молодого соратника, стараясь уменьшить его страхи.

- Все это чертовски страшно, - произнес Грандчестер, - и все же, ты должен управлять собой, если хочешь остаться в живых.

- Как Вы можете быть таким спокойным? - поразился молодой человек, глядя на невозмутимого сержанта.

- Я так же боюсь, как и ты, Мэтью, - ухмыльнулся Грандчестер, - но я стараюсь сосредоточиться на своей цели. Если я хочу достигнуть ее, то должен сконцентрироваться.

- И что это за цель? - спросил молодой человек.

- Я должен жить, Мэтью, - ответил сержант со странным пламенем, на краткую секунду мелькнувшим в его глазах. - Есть кое-кто, кому это нужно. Так что, когда мы встретимся в врагом, я сосредоточу все свои силы, чтобы сохранить свою жизнь и исполнить свой долг. В этот момент нет места никаким другим мыслям или чувствам. Просто сконцентрируйся на этом, и только рассудок поможет тебе остаться в живых. Сфокусируй свой разум на этой мысли, а свои пять чувств на сражении.

- А что, если я просто не смогу это сделать? - поинтересовался молодой человек.

- Тогда доверься молитвам твоей матери, Мэтью, потому что не думаю, что Господь Бог услышит хоть какую-то молитву от такого грешника как ты, - пошутил сержант, давая молодому человеку легкий пинок, который немного ослабил напряжение молодого человека.

В 5 утра пехота вышла из траншей. И снова Терренсу пришлось столкнуться с ужасающим видом людей, убивающих друг друга, и снова его руки должны были окраситься кровью. Он знал, что не сможет стереть эти пятна, которые на нем останутся, даже если он снова и снова будет смывать их, они всегда будут терзать его совесть и станут частью его кошмаров. Однако, у него был один аргумент, который поддерживал его в эти часы: он должен жить, и если придется убить, чтобы спасти свою жизнь, он это сделает. Впервые в своей жизни он знал, что его существование имело ясную цель.

Битва длилась почти 24 часа, но к счастью, немцы сопротивлялись не так решительно, как ожидалось. Тринадцатого сентября приступ был взят, и несколькими часами позже американские силы сменились французскими подразделениями. Первая Американская Армия продолжала путь к Аргонскому лесу, где их ожидал целый месяц болезненной борьбы.

На пути к северу Терренс смотрел в окно поезда, поглаживая распятие в своих руках. Он видел вечнозеленые ветви сосен, контрастирующие с золотым ландшафтом, доказательство наступающей осени, и его разум тут же принес ему сладкую память о глазах его жены. Он тихо вздохнул, благодаря Бога, что она была далеко и в безопасности. В переписке, которую он поддерживал с Альбертом в предыдущие месяцы, молодой миллионер открыл ему, что принял меры, чтобы держать Кенди подальше от фронта. Однако, Терренс не был бы настолько счастлив, если бы знал, что случится в Париже.

Слухи могут стать опасной ловушкой, в которую рано или поздно попадает желаемая добыча. Пока Кенди усердно работала в течение долгих смен, и все свободное время мечтала о человеке, которого любила, истово молясь, как никогда прежде, кто-то другой был занят распространением ядовитой смесью лжи и реальных фактов, на которую легко откликались уста, охочие до сплетен. В конце концов, не так уж трудно достигнуть темной грани внутри человеческих сердец. Нужно лишь чуть-чуть задеть струну, чтобы выявить человеческие слабости. В конечном счете, они могут пригодиться в достижении некоторых целей.

Кендис Уайт Одри в предыдущем году послали на фронт в Ипр, а затем на Камбре, вернув в Париж в декабре, лишь на несколько дней позже того, как полковник Волард - тогда еще майор Волард - был назначен директором больницы. С тех пор было послано в разные области по Западному фронту пять различных групп медицинского персонала, но Одри никогда не назначали снова, несмотря на факт, что она получила опыт и необходимые навыки.