- Ты вот говоришь, что рыбалка с удочкой - это слишком мало для большого приключения. Смотря кто как к этому относится. Хемингуэя ты, конечно, читал, да? Я уж не говорю о повести «Старик и море», а имею в виду рассказы о ловле с удочкой. Читал ли ты их?

- Читал. И еще читал бы и перечитывал. Но, мой милый, то ведь Хемингуэй!

- Вот именно, что то Хемингуэй, то Америка, там все может приключиться, не так ли? Дескать, не то что в нашей северной стране, да? А вот со мной, знаешь, произошел такой небывалый случай, который может приключиться только в нашей стране.

- Ты поймал во-о-от такую рыбу!

- Нет.

- Огромная щука затянула тебя вглубь, а ты схватил ее за уши и выбросил на берег.

- Я поймал одну жалкую плотвичку.

- Ну и что из этого?

- Если хочешь послушать, я тебе расскажу.

- Слушаю, слушаю с большим напряжением.

- Можешь и без напряжения, это уж твое дело. Ну так вот, как тебе известно, наши воды из-за хищнического отношения к рыбному хозяйству, отравления сточными водами и браконьерства остались почти без рыбы. Правда, союз рыболовов взялся за дело, и в некоторых местах это уже чувствуется, но настоящих результатов придется ждать еще много лет. В таких условиях открытие какой-нибудь хорошей воды, где рыба еще клюет, - это сенсация. Один мой приятель открыл такую воду. Не буду подробно объяснять где, потому что тебе это незачем знать. Он мне порассказал о ней таких чудес, что я решил съездить туда. Материал для репортажа найдется в любом месте, а если вдобавок к этому еще удастся хоть раз по-человечески поудить рыбу…

- И пережить большое приключение.

- Да ну… На приключение я не рассчитывал. Хотя, впрочем, каждая рыбалка с удочкой - это приключение. Все дело лишь в том, кто как на это смотрит. До той местности я добрался без труда, но отыскать описанные озерца было не так просто. Какое-то там «кривое озерцо», какие-то «торфяные озерца» и «хорошая вода» - все эти названия, наверное, были придуманы моим приятелем или использовались лишь удильщиками, а для непосвященных людей это были обычные озерки. Наконец мне попался знающий человек. Поднявшись с ним на небольшой холмик, я смог подробно ознакомиться с топографией местности. Он показал, где торфяные озерца, где кривое озерцо, но меня больше всего интересовала хорошая вода.

- Вы видите вон те четыре ольхи, стоящие рядышком?

- Вижу.

- Это там. Только не идите туда прямо, потому что тут такая топь, что и резиновые сапоги не помогут. Вам нужно вернуться и потом пойти направо по тропинке.

Я поблагодарил его и нетерпеливо тронулся в путь. Все в основном соответствовало объяснениям приятеля, только вот он не сказал, что надо столько времени потратить, прежде чем дойдешь до места.

- Но вы там наверняка застанете деда, - добавил мне вдогонку мой любезный информатор. Из его тона явствовало, что эта дополнительная информация имеет какое-то особое значение.

- Какого деда? - спросил я ради приличия.

- Да есть тут у нас один дедушка, который в эту пору всегда сидит над той хорошей водой.

- Ну так я посижу вместе с ним.

- Хе! Это не так просто.

- Почему? - мое нетерпение быстро росло.

- Он вас сразу же спросит: «А членский билет у тебя есть, сынок?»

- Отвечу, что есть.

- «А правила знаешь, сынок?»

- Знаю.

- «Ну так мотай, сынок, на двадцать метров отсюда!» - он прокричал это голосом, изображающим непреклонность и начал смеяться. - А когда вы отойдете на двадцать метров, то там могут клевать только уклейки.

- Уклейка тоже рыба.

- Или ерши.

Я махнул рукой и пошел своей дорогой, хотя этот тип, конечно, сильно омрачил мои надежды. Ба! Только сейчас я вспомнил, что приятель тоже рассказывал об этом странном деде, но тогда мой интерес был сосредоточен на рыбе, а не на дедах, и это у меня выскочило из памяти. Ну, да что делать, раз уж приехал… А может, этого деда удастся уговорить… Я мысленно проверил, все ли у меня при себе, потому что это самая обидная оплошность, когда по рассеянности забудешь какую-нибудь вещь и спохватишься, лишь придя к месту рыбалки. Это все равно что прийти на свидание, а девушки нет, согласен?

Идя по мокрому заливному лугу, я желал деду насморка, спазм желудка, ломоты в костях, вообще чего-нибудь такого, что вынудило бы его остаться сегодня дома.

«Хорошая вода» действительно выглядела многообещающе. Камыш, водяной стрелолист, водяной перец, а самое главное - множество кувшинок, которые в обрывистых местах росли у самого берега. И среди этих зарослей - окна чистой воды, словно специально устроенные здесь.

Деда я увидел издалека. По его позе догадался, что рыба не очень-то клюет. Это, понимаешь ли, сразу можно определить. Так же, как в кинотеатре, глядя на зрителя, можно угадать, интересный это фильм или чепуха. День был, и правда, не особенно хороший, было слишком жарко, но до вечера еще много времени, на закате рыба может расшевелиться. Знаешь, терпение и оптимизм - это две основные черты, без которых настоящий рыболов немыслим. Дед сидел и даже ухом не повел, хотя я уже был в нескольких шагах от него, и он не мог не услышать моего приближения. Может быть, глухой? Да нет же, разве совместимы глухота и рыбалка… Я подошел еще ближе, а он - ни слова.

- Добрый день, - сказал я почти шепотом.

- Добрый день, - шепнул он в ответ.

- Как там рыбки?

Лишь тогда он повернул ко мне свое сморщенное и преисполненное спокойного достоинства лицо.

- А членский билет у тебя есть, сынок?

- Есть.

Он смерил меня пристальным оценивающим взглядом.

- Ну тогда садись и… пусть у тебя удочка от рыбы сломается.

Я вздохнул с таким облегчением, что мне даже неловко стало,

потому что он, очевидно, заметил это. Но здесь, прямо передо мной, среди зарослей кувшинок, было очень соблазнительное «окно», которое и впрямь словно кто-то старательно содержал в нужном для рыбалки состоянии. Уже без нетерпения я стал готовить снасть.

- Как рыба сегодня? - снова заговорил я уже немного посмелее.

- Слабо.

- А вообще-то как здесь?

- По-разному бывает. Иногда наловишь, а иногда только ка- кую-нибудь жалкую плотвичку поймаешь.

- Вы из Варшавы?

Он посмотрел на меня недоброжелательно, но в то же время с плохо скрываемым любопытством.

- Откуда ты это знаешь, сынок?

- Да так… угадываю… - я смутился: не мог ведь я признаться ему, что мне для этого достаточно было услышать «жалкую плот- вишку», возможно, это его задело бы.

- А ты, сынок, тоже из Варшавы?

- Тоже. Мне приятель по нарассказал, что тут такая хорошая вода, вот я и решил проверить, попытать счастья.

Он не шел на разговор. Я уже успел приготовить обе удочки, измерить глубину своего «окна», забросить одну удочку на самое дно, а вторую - на две трети глубины, как раз под ту самую «жалкую плотвишку», закурить сигарету, а он все ни слова. Только отрицательно покрутил головой, когда я хотел его угостить.

Где-то недалеко прогремел выстрел. Мальки, как искры, брызнули из воды, мутя ее зеркально-спокойную поверхность. Над нашими головами пролетела стая спугнутых уток. Какая же это красивая мелодия - свист их крыльев!

- Пугают рыбу, разбойники окаянные… - проворчал дед.

Я ничего не ответил на это, потому что я такой же заядлый охотник, как и удильщик. Употребленный стариком эпитет задел меня: пожалуй, я не столько обиделся, сколько сознавал бессмысленность этого ворчания, но спорить было некогда - поплавки уже не воде.

Уголком глаза я заметил, что дед проворно потянулся к удочке; я моментально перевел взгляд на его поплавок - поплавка не было. Натянутая леска стремительно рассекала воду, двигаясь в моем направлении. В сердце шевельнулась зависть. Не такая обыкновенная человеческая зависть, а… одни назвали бы ее маньяческой, другие - спортивной. Не могла уж эта тварь схватить мой крючок в знак приветствия и в оправдание всего того, что расписывал мой приятель… Дед держал удилище со спокойствием чемпиона и равномерно наматывал леску на катушку. По-видимому, все-таки это не такой экземпляр, который надо подтягивать по- особому, время от времени ослабляя леску, и брать измором. И действительно, разрезающая воду леска описала крутую дугу и начала приближаться к деду. Через пару секунд прямо около его ног на поверхность высунулась голова язя. Дед достал сачок и плавным безошибочным движением извлек рыбу из воды. Язь так, на глазок, не меньше чем килограммовый. Еще раз зашевелилось чувство зависти, а потом в сердце вселилась надежда - стало быть, что-то будет…