Напрасны были и брань, и крики, и страшные проклятия, которыми в своем исступлении во всеуслышание осыпала толпа зрителей этой чудовищной казни и войско, и сенат, и покойного Педания, и даже самого цезаря. Менее чем через час времени кровавая расправа была совершена, после чего еще теплые тела трехсот девяносто девяти невинных жертв нечеловечной жестокости были второпях зарыты в глубокие ямы Эсквилина, и песком и отрубями засыпаны кровавые следы этого ужасного избиения.

Потрясенный до глубины души кровавым зрелищем, Онезим поспешил покинуть ужасное место и отправился на форум, где, примостившись на ступеньках Юлиевой базилики, долго сидел как пришибленный, не видя и не слыша ничего. А между тем уличная римская жизнь текла обычным порядком и с обычными повседневными явлениями.

Но вдруг прикосновение чьей-то руки к плечу и полушепотом произнесенное имя его заставили Онезима вздрогнуть: быстро подняв голову, он испуганно вскочил было, с целью бежать, но, увидав перед собою добродушно улыбавшееся ему лицо Тита, успокоился.

— Что случилось с тобой, бедный мой Онезим? — с ласковым участием спросил его Тит. — Где ты пропадал все это время? Отчего ты так худ и бледен? Расскажи мне все: и где был, и что было с тобою, и что привело тебя сегодня сюда?

Онезим в коротких словах рассказал Титу, как он имел несчастие — уже после того, как был спасен, благодаря заступничеству старшей весталки, от смертной казни — попасть на глаза императору, вследствие чего был по его приказанию подарен Педанию, приказавшему отдать его для обучения в школу гладиаторов; как он затем выступил борцом в цирке и как с арены попал полумертвым в spoliarium, откуда — как он впоследствии узнал — его взял по просьбе Нирея Пуденс и приютил на своей загородной ферме близ Арции.

— Что же ты намерен делать теперь? — выслушав его рассказ, спросил Тит.

— Остается одно: либо жить подаянием, либо голодать и умереть, — ответил Онезим.

— Слушай, Онезим, — начал Тит после непродолжительного раздумья, — только сейчас узнал я, что Пуденсу в скором времени дадут, по всей вероятности, другое назначение; предполагается послать его в Британию с отрядом войск на помощь Светонию Павлину; а с ним, конечно, отправлюсь туда и я. Старик Карадок и Клавдия, конечно, тоже уедут вместе с ним. Очень жаль, что ты не догадался явиться к Пуденсу и поблагодарить его за все, что он сделал для тебя; мне кажется, сделать это было твоим прямым долгом. Впрочем, Пуденс человек очень добрый и вовсе не злопамятный, а потому я почти уверен, что, если я попрошу его за тебя, то он позволит отправиться тебе вместе со всеми нами в Британию.

Возможность уехать из Рима в первую минуту очень было улыбнулась Онезиму. Но он вспомнил Юнию и поторопился спросить, будет ли Нирей сопровождать Пуденса в Британию:

— Навряд ли, — ответил ему Тит. — Нирей теперь человек свободный и волен, конечно, ехать куда ему будет угодно; но он стар и пускаться в такой далекий путь ему едва ли под силу.

Тут Онезим очень чистосердечно признался Титу в своей любви к дочери Нирея, Юнии — любви давно уже запавшей в его душу, и высказал ему свою надежду сделаться со временем, несмотря на все, достойным мужем любимой девушки.

— В память той услуги, какую оказал ты однажды моему незабвенному другу Британнику, которого я так горячо любил и буду любить до последнего моего издыхания, я готов помочь тебе и постараюсь всячески облегчить твою участь; и, если уж тебе так трудно расстаться с Римом, то я постараюсь поместить тебя в доме либо Флавия Сабина, либо Помпонии Грэцины, жены Авла Плавтия — как у одного, так и у другой тебе будет безусловно хорошо, так как оба они как по своей доброте, так и по честности взглядов принадлежат к редким в Риме людям. Я уверен, что в них ты встретишь доброе участие и услышишь от них лишь одни хорошие и полезные наставления. Правда, и Актея, как видно, принимает в тебе горячее участие, — она ведь не раз наводила о тебе справки; но для тебя будет полезнее, а вместе с тем и безопаснее, держаться подальше от палатинского дворца. Итак, пойдем же со мною; я отведу тебя прямо к Помпонии, и там я с нею поговорю, как лучше поступить, чтобы спасти тебя.

И Тит в сопровождении Онезима отправился по дороге к воротам, выходившим на Аппиеву дорогу.