1.

Какое мне дело

Рассказ

Ведерников С.

Монотонный рокот двигателя гусеничного крана вдруг стих, и до Александра Ивановича, настраивавшего теодолит, донёсся раздражённый голос крановщика:

- Да ехать мне надо! Ехать! Как ты не понимаешь?! Я ещё успею на поезд, если сейчас выеду.

- А кто на кране работать будет?! Кто?! Ты бригаду подставишь, Вася! Вся работа встанет, - возмущался бригадир.

- Мне-то что делать, когда такое у меня произошло?! – не успокаивался крановщик. – Скажи – что?!

- А хрен его знает – что! Что ты теперь там исправишь? Обойдётся, небось!

- Как же – обойдётся! Она сейчас звонила, вся в истерике.

- Вася, я тебе столько раз говорил: бросай ты её. Что ты к ней прилип? Не нужна она тебе, не нужна.

- Плевать я хотел на твои советы! - вспылил Василий. – Ты, лучше, о себе, Миша, позаботься.

Александр Иванович вынужден был оставить теодолит и пойти к спорящим.

- Что случилось? – спросил он спокойно.

- Да вот этот мудак ехать домой собирается, работу хочет бросить! – Михаил чуть ли не дрожал от возбуждения.

- Ну? – повернулся прораб к крановщику.

- Жена в аварию попала, Александр Иванович. Сейчас только что позвонила. Машина разбита, и кто-то ещё в больнице оказался из-за неё.

- Этот-то, в больнице, хоть, живой?

- Живой, а в каком состоянии – не знаю. Ехать мне надо, - потерянно звучал его голос.

- Ладно, езжай. Скажи Бондарю, чтоб довёз тебя до вокзала.

- Александр Иванович! Да ты – что?! С кем мы работать будем? – оторопел бригадир.

- Я его подменю. А если не успеем за неделю закончить работу, то, надеюсь, он вернётся к тому времени.

- Ну, как знаешь, - смирился Михаил, - перед «котлонадзором» тебе отвечать.

- Отвечу, если придётся. Но не хотелось бы.

- То-то же!

- Он у нас недавно был, теперь, надеюсь, не скоро появится.

2.

Прораб понимал, что сильно рискует, беря на себя ответственность за работу на кране, не имея ни прав, ни допуска к его управлению, и, при худшем раскладе дел, кран может быть остановлен контролирующей организацией на неопределённое время. Выхода, однако, не было, и им, командированным на строительство этого объекта сюда, в Воронежскую область, рассчитывать на помощь своей конторы, до которой только поездом добираться трое суток, не приходилось.

Крановщик уехал. Александр Иванович, обременённый помимо своих, прорабских, ещё и новыми заботами, не заметил, как пролетел день, а вернувшись на квартиру, снимаемую ими в небольшом городке, для которого и предназначался строящийся ими объект, почувствовал усталость. Вся бригада размещалась в двух частных домах на окраине города, и вместе с Александром Ивановичем жили ещё несколько человек, среди коих были бригадир, уехавший Василий и шофёр «Газели» Бондарь. Дом, где они обитали, был «крестовой», просторный со всеми полагающимися для крестьянского быта постройками: сенями, сараем, амбаром и хлевом. Внизу у всех дверей в эти помещения были выпилены небольшие квадратные отверстия, назначение которых было непонятно тем, кто не жил в сельской местности, поэтому помывшийся после работы Михаил, вытираясь широким полотенцем, сказал в раздумье:

- Для чего эти окошки в углу дверей? Может быть, для кур?

- Нет, Миша, для кошек. Без кошек нельзя было в деревенском хозяйстве. Недаром в

Древнем Египте их особо чтили.

- Понятно… Но ты вот что мне скажи: постройки эти не такие давние, как видно. Неужели и здесь, в городе, держали скотину когда-то?

- Во всех маленьких городах, да и по окраинам больших, я думаю, это было обычным делом до шестидесятых годов. Были свои выпасы и стада с пастухами. До того времени, пока Хрущёв не положил этому конец.

- Почему же Никита всё порушил?

- Сдуру. Очевидно, была надежда, что колхозы и совхозы обеспечат всех молоком и мясом.

- Что? Не обеспечили?

- Как сказать… С молоком в то время не было проблем. А вот мясо… Думается, много его уходило на экспорт, - отвечал Александр Иванович. – Так, ты помылся? Давайте, чистите и жарьте картошку, я помоюсь – пожарю котлеты.

- Вот видишь, теперь мяса – завались.

3.

- Мяса много, зато скота скоро не останется. Мясо-то, больше, заграничное.

Он помылся, занялся котлетами. Свою столовую они устроили на широком дворе у дома, сделав навес над большим крепким столом и стульями перед ним. Под тем же навесом, чуть в стороне, разместились газовая плита и холодильник; даже телевизор был вынесен из дома и закреплен там же, повыше, за краем стола. Впрочем, за всё время их командировки погода стояла изумительная, можно было обойтись и без навеса.

К тому времени, как ужин был готов, вернулся из поездки Бондарь, отвозивший крановщика к поезду. Уставший, он только сполоснул руки и сел к столу. Налил в стакан водку, выпил.

- Как доехал? – спросил Александр Иванович.

- Устал, как собака. Целый день за рулём.

- Да, дорога не ближняя.

- Отвёз соперника? – ухмылялся бригадир.

- Отвёз, - беззлобно отвечал Бондарь.

- Что-то я не пойму вашего разговора? – насторожился Александр Иванович.

- А что тут непонятного? Спит он с Татьяной, женой Васиной, втихаря от него. Вот тут недавно Бондарь взял его ноутбук без спросу, Вася и говорит: «А, ты моим компьютером пользуешься?!» - так я не знаю, как удержался, чуть не ляпнул, что тот не только его компьютером пользуется.

- Ты, сам-то, что об этом думаешь? – спросил Бондаря один из рабочих.

- А что тут думать? Загнул её «раком», и всё.

- Ну, ты и «козёл»!

- Кто «козёл»? Ты думаешь, он не знает, с кем живёт? Всё знает.

- Мне тоже кажется, что знает, - поддержал Бондаря бригадир. – Вот по весне позвонил он мне, позвал на рыбалку. Заехал я к нему сети, лодку забрать, а Татьяны дома нет. Спрашиваю – где? Говорит, ушла к Москалю, - друг у нас общий, земляк, приехал с трассы, с газопровода – он болеет с похмелья. И поехали мы рыбачить.

- Что, этот Москаль – женатый?

- Холостой.

- Что ж Вася с ней живёт тогда?!

- А вот пойми его! Детей нет, и вряд ли они будут, она давно, наверное, избавилась от этой перспективы. Я ему уже столько раз говорил, чтоб бросил её, - бесполезно.

- Татьяна хорошо понимает, что не найдёт никого лучше Васи, - говорил Бондарь. – Я

4.

говорил ей об этом, так она засмеялась: «Ты думаешь, я не знаю?»

- Вот он машину ей купил хорошую, теперь доездилась. Моя подруга часто видела её машину около соседнего дома, говорила, приезжает туда к молодому парню. Ходят слухи, что она ездила к нему на родину этой весной. Вася сказал мне однажды, что жалеет её. Он с ней в Ухте познакомился, когда мы там работали, а как переехали, так она следом за ним прилетела.

- Вот пиявка! – возмутился кто-то.

- Да, уж… Деньги, что он зарабатывает, тратит на себя да на свою родню.

У Александра Ивановича испортилось настроение; он встал из-за стола, сказал на всякий случай:

- Чтоб завтра все трезвые были, - хотя знал, что с утра даже похмельем никто не будет мучиться.

За внушительными деревянными воротами, почерневшими от времени, стояла длинная скамья, на которой он любил сидеть вечерами, после заката, или рано утром, по восходу солнца. Дневная жара спала, «мошка» и комары не беспокоили, а на улице было тихо и уютно; но и это обстоятельство никак не избавило его от неприятного осадка на душе, возникшего после разговора за столом. Нужно было переключить сознание на что-то другое, а этим «другим», согревающим душу, были мысли о семье, о внуках. Он закурил, и в это время из дома напротив вышел Петрович, пожилой мужчина, с кем они были немного знакомы, здоровались при встрече, перебрасываясь иногда парой фраз.

- Здорово, сосед! – сказал тот, усаживаясь рядом. – Дай, пожалуйста, закурить, - продолжал он. – Я не собирался задерживаться на улице, но увидел – ты сидишь. Как дела на строительстве?