Перед ним во всей красе предстал огромный сильный зверь на коротких крепких ногах. По обеим сторонам его морды торчали острые клыки, скорее походившие на бивни. Креб узнал его сразу, хотя прежде никогда не видел. Кабан. Враждебно покосившись на калеку, дикая свинья нерешительно потопталась на месте, после чего, не удостоив шамана вниманием, вскоре ушла восвояси. Облегченно вздохнув, Креб двинулся дальше вдоль ручья. Он остановился на узком песчаном берегу, расстелил накидку и, положив на нее череп, сел напротив. После нескольких формальных жестов, призывающих Дух Урсуса, он мысленно сосредоточился на младенцах, которым нужен был духовный покровитель.

Дети всегда вызывали интерес у Креба. Сидя среди соплеменников, он любил со стороны наблюдать за малышами. Одному из младенцев, рослому крепышу, было всего полгода. С рождения он то и дело издавал грозный крик, в особенности, когда просил есть. Обнюхав носиком мамочку, зарывался в ее грудь и, отыскав сосок, предавался приятному занятию, урча от удовольствия. Точь-в-точь как недавно повстречавшийся Кребу кабан. При этой мысли маг невольно улыбнулся. Кабан – достойное и умное животное. Страшные клыки представляли большую опасность, когда зверь приходил в ярость, а короткие ноги в случае чего могли развить удивительную скорость. Любой охотник счел бы за честь иметь такой тотем. В этих краях кабану жилось очень привольно. Его дух вполне мог найти себе укромное место в новой пещере. «Конечно, не кто иной, как кабан, – покровитель мальчика, – решил Креб, – не зря же этот зверь повстречался мне на пути».

Креб остался доволен выбором и тут же перешел ко второму ребенку. Им была Оуна, родившаяся накануне катастрофы, во время которой у ее матери погиб мужчина. Ворн, четырехлетний брат малышки, остался единственным «мужчиной» у их очага. «Аге скоро потребуется другой мужчина, который мог бы позаботиться к тому же и о ее матери, – размышлял Мог-ур. – Но это решит Бран. Мое дело – думать об Оуне, а не о ее матери.

Девочке нужен покровитель поизящнее, – продолжал Креб, – и не сильнее, чем у мальчика, иначе он может изгнать из нее плодотворящую сущность, и она не будет иметь детей». Тут он вспомнил об Изе. Ее тотем Антилопа оказался слишком сильный и долгое время неподвластный покровителю ее мужчины. Хотя, возможно, ему так и не удалось сломить ее. Мог-ур не раз об этом думал. Тайны магии были открыты Изе больше, чем кому-либо другому, но счастья в жизни с мужчиной ей это не принесло. По многим причинам Креб не винил ее. Она всегда была во всем безупречна. Теперь целительница осталась одна. А Креб хоть и не станет в полном смысле ее мужчиной, но будет заботиться о ее пропитании.

Стать ее мужчиной Креб не мог – это означало нарушение традиций Клана. К тому же он давно не испытывал потребности в женщине. С Изой ему всегда было уютно, долгие годы она заботилась о нем, но в их отношениях оставалась некоторая отчужденность, от которой он надеялся теперь избавиться. Возможно, благодаря Эйле. Вспомнив, как детские ручки обвили его шею, Креб ощутил прилив тепла. «Ладно, об этом после, – сказал он себе, – прежде всего Оуна».

Малышка была тихим ребенком и всегда серьезно таращила на него крупные круглые глаза. Разглядывала она все подряд, будто проявляла ко всему огромный интерес. Перед внутренним взором Креба появилась сова. «Не слишком ли сильна эта птица для девочки? Хотя сова – хищник, но охотится только на маленьких зверьков. При таком тотеме у женщины мужчине нужно иметь покровителя посильнее. Не исключено, что именно такой мужчина ей и будет нужен. Сова так сова, – заключил он. – Каждой женщине нужен мужчина с сильной защитой, – продолжал размышлять Креб. – Не потому ли я не нашел себе избранницу? Какую силу может представлять собой косуля? У Изы покровитель гораздо сильнее». Давно Креб не думал о доброй, застенчивой косуле как о своем тотеме. Кстати, она, как и кабан, тоже обитала в здешних чащах. Мог-ур был одним из немногих, имевших два тотема: у Креба им была косуля, а у Мог-ура – Урсус.

Урсус Спелаус, пещерный медведь, – косматый травоядный гигант, вдвое выше и втрое тяжелее своих плотоядных собратьев, самый крупный из всех известных на земле представителей этой породы. Обычно он спокоен, и нужно сильно постараться, чтобы разъярить его. Но как-то однажды взбешенная медведица-мать напала на беззащитного мальчика-калеку, в забытьи бродившего вблизи ее детеныша. Беднягу, подранного, истекающего кровью, с изуродованным лицом и вырванным глазом, вскоре нашла мать и спасла ему жизнь. Огромное чудовище раздробило ему руку, и ее пришлось отрезать ниже локтя. Вскоре после этого случая Мог-ур, его предшественник, избрал мальчика в преемники. Шаман сказал, что Урсус испытывал Креба и счел достойным своего покровительства, в знак чего отнял у мальчика глаз. Оставленные шрамы полагалось носить с гордостью, поскольку они тоже были знаками нового тотема.

Урсус никогда не позволял своему духу войти в женщину и зачать ребенка. Своей защиты Пещерный Медведь удостаивал лишь избранных, причем далеко не каждый из них после страшного испытания оставался жив. Глаз был слишком дорогой ценой, но Креб ни о чем не жалел. Он был Мог-уром. Ни один маг не владел подобной силой, которая, по его глубочайшему убеждению, досталась ему от Урсуса. Теперь же Мог-ур просил у него помощи.

Взявшись за амулет, он просил Духа Пещерного Медведя представить ему тотем девочки из чужого племени. При этом он был далеко не уверен, что получит ответ. Креб сосредоточился на девочке, вспоминая то немногое, что знал о ней. «Эйла прилюдно проявила ко мне расположение, невзирая на страх и осуждение со стороны других. Редкая черта для девочек, которые при моем приближении обычно прячутся за мам. Она любознательна и быстро всему учится. – В сознании у него стала вырисовываться какая-то картинка, но он от нее отмахнулся. – Нет, этого не может быть, она же девочка, а это не женский покровитель». Отогнав от себя видение, он стал повторять все сначала, надеясь, что получит другой ответ.

Перед его внутренним взором возникла бескрайняя степь и стая пещерных львов, лениво греющихся на знойном летнем солнце. Среди них были два детеныша. Один, весело прыгая по высокой траве, с любопытством совал свой нос в норки грызунов и при этом насмешливо рычал. Это была будущая львица, главный охотник стаи. Это она будет приносить добычу своему спутнику жизни. Подскочив к косматому собрату, она стала подбивать его на игру. Но, не добившись результата, стала задирать взрослого льва, шлепая лапой по его морде. Делала она это нежно, можно сказать даже любя. Тот опрокинул ее и, прижав лапой к земле, стал лизать длинным шершавым языком. «Пещерные львы тоже воспитывают детенышей в любви и строгости», – подумал Креб, любуясь картиной домашнего блаженства.

Мог-ур попытался избавиться от видения и вновь сосредоточиться на девочке, но картина осталась прежней.

«Урсус, – обратился Креб за помощью, – неужели Пещерный Лев? Женщине нельзя иметь такого сильного покровителя. Она же не сможет найти себе достойного мужчину».

Никто из их Клана не имел такого покровителя, да и в других Кланах таких людей были единицы. Он вновь восстановил перед собой образ высокой девочки с прямыми ручками и ножками, плоским лицом, выпуклым лбом и бледной безволосой кожей. Даже глаза у нее горели ярче обычного. «Из нее вырастет некрасивая женщина, – подумал Креб. – Такая, пожалуй, не приглянется ни одному мужчине». И мысль о том, что и его избегали женщины, даже когда он был моложе, невольно промелькнула у него в голове. «Возможно, ее тоже ждет такая участь. Что ж, поскольку Эйле придется прожить жизнь без мужской защиты, ей нужен сильный духовный покровитель. Но неужели Пещерный Лев?» Он постарался припомнить, не было ли когда в Клане женщины с таким тотемом.

«Но она из другого Клана, – напомнил он себе, – и, несомненно, дух-защитник у нее очень силен, иначе она не осталась бы в живых. Пещерный лев задрал бы ее насмерть. Он напал на нее, но не убил… хотя, может, и не нападал? Может, он ее испытывал?» Вдруг Креба осенила догадка, и все сомнения развеялись. Теперь он был уверен. Даже у Брана не останется сомнений. Пещерный Лев пометил девочку четырьмя параллельными рубцами, которые останутся у нее на всю жизнь. Именно такой знак Пещерного Льва Мог-ур вырезает на теле юноши во время церемонии посвящения – четыре параллельные полосы на бедре!