– В самом деле, Мэдди! Никто не может разобраться в твоём видении. Нам пришлось выслушать его по меньшей мере раз десять! – Это была леди Ариста.

– Точно, – подхватила тётя Гленда. – Ещё одно слово про сапфировое яйцо, и я закричу!

– Доброе утро, – сказала я.

Последовала короткая пауза, во время которой все пялились на меня, как на клонированную овечку Долли.

– Доброе утро, дитя, – сказала наконец леди Ариста. – Надеюсь, ты хорошо спала.

– Да, отлично, спасибо. Я вчера очень устала.

– Всё это, конечно, было для тебя слишком, – сказала тётя Гленда свысока.

И в самом деле. Я плюхнулась на своё место напротив Шарлотты, которая, очевидно, не притронулась к тосту. Она посмотрела на меня так, как будто мой вид окончательно испортил ей аппетит.

Но мама с Ником заговорщицки улыбнулись мне, а Каролина поставила передо мной тарелку с мюслями и молоком. Тётушка Мэдди в розовом халате приветливо поздоровалась со мной с другого края стола.

– Ангелочек! Я так рада тебя видеть! Ты сможешь наконец внести ясность во всю эту неразбериху. Во вчерашнем крике вряд ли кто-нибудь может разобраться! Гленда выкопала старую историю о том, как наша Люси удрала с этим красивым парнишкой де Вильерсом. Я никогда не понимала, почему они устроили такой шум из-за того, что Грейс приютила их у себя на пару дней. Казалось, что всё это давно забыто. Но нет, если где-нибудь что-нибудь зарастает травой, то тут же приходит какой-нибудь верблюд и немедленно сжирает эту траву.

Каролина захихикала. Она, без сомнения, представила себе тётю Гленду в виде верблюда.

– Это же не сериал по телевизору, тётя Мэдди! – фыркнула тётя Гленда.

– И слава Богу,– ответила тётушка Мэдди. – Иначе я бы давно уже потеряла нить повествования.

– Всё очень просто, – холодно сказала Шарлотта. – Все думали, что ген у меня, но на самом деле он у Гвендолин. – Она отодвинула тарелку и встала. – Посмотрим, как она справится.

– Шарлотта, подожди! – Но тётя Гленда не могла помешать Шарлотте выскочить из комнаты. Тётя Гленда побежала за ней, бросив при этом злобный взгляд на маму. – Тебе действительно должно быть стыдно, Грейс!

– Она точно социально опасна, – сказал Ник.

Леди Ариста глубоко вздохнула.

И мама вздохнула.

– Мне пора на работу. Гвендолин, я договорилась с мистером Джорджем, что он заберёт тебя сегодня после школы. Тебя пошлют элапсировать в 1956 год, в надёжное подвальное помещение, где ты сможешь спокойно делать домашние задания.

– Ужас! – сказал Ник.

Я подумала то же самое.

– А затем ты сразу же вернёшься домой, – сказала леди Ариста.

– И таким образом день прошёл, – подытожила я. Так теперь будут выглядеть мои будни? После школы элапсировать в Темпл, сидеть там в каком-то скучном подвале и делать домашние задания, а потом отправляться ужинать домой? Какой кошмар!

Тётушка Мэдди тихонько ругнулась, поскольку рукав её халата попал в мармелад.

– В это время надо лежать в постели, я всегда это утверждала.

– Точно, – заметил Ник.

Мама чмокнула его, Каролину и меня, как всегда по утрам, затем положила мне руку на плечо и тихо сказала:

– Если ты случайно увидишь моего отца, поцелуй его от меня.

Леди Ариста слегка вздрогнула при этих словах. Она молча выпила глоток чая, затем посмотрела на часы и сказала:

– Вам надо поторопиться, если вы хотите успеть в школу.

– Я обязательно открою когда-нибудь детективное бюро, – сказала Лесли. Мы прогуливали урок географии миссис Каунтер, запершись вдвоём в туалетной кабинке. Лесли сидела на крышке унитаза с толстенной папкой на коленях, а я прислонилась спиной к двери, исчёрканной разнообразными надписями. Там значилось, в частности, что Дженни любит Адама, Малькольм задница, а жизнь дерьмо.

– Расследование тайн у меня в крови, – объявила Лесли. – Возможно, я получу образование по истории и буду специализироваться на мифах и писаниях. А потом я займусь тем же, чем Том Хэнкс в «Коде да Винчи». Разумеется, я красивее, и я найму действительно клёвого ассистента.

– Давай, – сказала я. – Это будет в самом деле интересно. А я всю оставшуюся жизнь ежедневно буду торчать в каком-нибудь тёмном подвале 1956 года.

– Всего три часа в день, – откликнулась Лесли. Она была полностью в курсе дела. Создавалось впечатление, что она ухватила все сложные и многочисленные взаимосвязи лучше и быстрее меня. Она внимательно выслушала всю историю вплоть до нападения в парке, включая мои бесконечные причитания по поводу угрызений совести. «Уж лучше ты защитишь себя, чем тебя разрежут на куски, как торт», – был её комментарий. И странным образом мне это помогло больше, чем все заверения мистера Джорджа или Гидеона, вместе взятые.

– Посмотри на это так, – сказала она сейчас. – Если тебе надо будет делать домашние задания в подвале, то ты по крайней мере не встретишь там жутких графов, способных к телекинезу.

Лесли нашла слово «телекинез» для обозначения способности графа душить меня, стоя при этом в нескольких метрах. С помощью телекинеза, считала она, можно также общаться друг с другом, не раскрывая рта. Она пообещала сегодня же после обеда детальнее вникнуть в этот вопрос.

Вчерашний день и половину ночи она провела в интернете, выискивая информацию о графе Сен Жермене и обо всём, что я ей рассказала. Она отмахнулась от моей многословной благодарности, объяснив, что всё это доставляет ей огромное удовольствие.

– Итак, этот граф Сен Жермен – довольно-таки тёмная историческая личность, даже дата его рождения точно не установлена. В его происхождении много загадок, – сказала она, причём лицо её прямо-таки пылало от воодушевления. – Он якобы не старился, что одни приписывали магии, а другие – сбалансированному питанию.

– Он был стар, – заметила я. – Возможно, он хорошо сохранился, но в любом случае он был стар.

– Ну, значит, это мы можем оспорить, – продолжала Лесли. – Он был, видимо, интересной личностью, поскольку о нём написано много романов, и для определённых эзотерических кругов он является своего рода гуру, возвысившимся – что бы это ни означало. Он был членом различных тайных обществ – масонов, розенкрейцеров и ещё нескольких, считался выдающимся музыкантом, играл на скрипке и сочинял, бегло говорил на дюжине языков и якобы мог – теперь держись – путешествовать во времени. Во всяком случае, он утверждал, что присутствовал при различных событиях, при которых он присутствовать никак не мог.

– Н-да, видишь, всё-таки мог.

– Да, с ума сойти. Кроме того, он занимался алхимией. В Германии у него была собственная алхимическая башня для всякого рода экспериментов.

– Алхимия – это то, что связано с философским камнем, да?

– Да. И с магией. Но философский камень означал для разных людей разное. Одни хотели искусственно создать золото, что приводило к страннейшим результатам. Все короли и князья очень интересовались людьми, которые называли себя алхимиками, потому что они очень интересовались золотом. При попытках изготовить золото появился, в частности, фарфор, но в основном не появлялось ничего, поэтому алхимиков бросали в тюрьму как еретиков и мошенников или укорачивали на голову.

– Сами виноваты, – заметила я. – Нужно было лучше заниматься на уроках химии.

– Но на самом деле алхимиков интересовало вовсе не золото. Оно было, так сказать, маскировкой для их экспериментов. Философский камень – это прежде всего синоним бессмертия. Алхимики думали, что если смешать правильные ингредиенты – жабьи глаза, кровь девственницы, волосы с хвоста чёрного кота, – ха-ха, шутка! – то есть, если смешать правильные ингредиенты правильным химическим образом, то возникнет вещество, которое, если его выпить, сделает человека бессмертным. Последователи графа Сен Жермена утверждали, что он владел рецептом и поэтому стал бессмертным. Согласно некоторым источникам, он умер в Германии в 1784 году, но имеются и другие источники, утверждающие, что были люди, встречавшие его годы спустя живим и невредимым.