— Дают, — ответил Арнау, — черствый хлеб и воду.
Прикоснувшись к холодному железу кандалов на его лодыжках, Жоан резко отдернул руку.
— Ты можешь для меня что-нибудь сделать? — спросил его Арнау. Жоан не ответил. — Ты — один из них. Ты всегда говорил мне, что инквизитор тебя ценит. Это невыносимо, Жоан. Я даже не знаю, сколько дней я провел здесь. Я ждал тебя…
— Я пришел, как только узнал об этом.
— Ты уже говорил с инквизитором?
— Да. — Несмотря на полумрак, Жоан пытался спрятать свое лицо.
Оба замолчали.
— И что? — спросил после паузы Арнау.
— Лучше скажи, что ты сделал, брат?
Рука Арнау сжала холодные пальцы Жоана.
— Как ты мог подумать?..
— Я должен знать это, Арнау. Я должен знать, в чем тебя обвиняют, иначе мне трудно будет тебе помочь. Ты ведь знаешь, что донос тайный. Николау не хотел говорить мне о нем.
— Тогда о чем вы говорили?
— Ни о чем, — ответил Жоан. — Мне нужно было сначала увидеть тебя. Я должен знать, как далеко могло зайти обвинение, чтобы переубедить Николау.
— Спроси об этом Элионор. — Перед глазами Арнау снова встала его жена: сквозь языки пламени, охватившие тела невинных людей, она указывала на него.
— Элионор?
— Тебя это удивляет?
Жоан пошатнулся, и ему пришлось опереться на брата.
— Что с тобой, Жоан? — спросил его Арнау, делая усилие, чтобы поддержать его.
— Это место… Видеть тебя здесь… Мне кажется, я в бреду.
— Уходи отсюда, — приказал ему Арнау. — Ты мне будешь полезнее на воле, чем здесь, утешая и жалея меня.
Жоан с трудом поднялся, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.
— Да. Думаю, да.
Монах позвал охранника и вышел из камеры. Он плелся к выходу вслед за этим навязчивым сопровождающим. Нащупав в кармане несколько монет, Жоан протянул их тюремщику.
— Возьми, — сказал он ему. Тот с угрюмым видом посмотрел на деньги. — Завтра получишь больше, если будешь хорошо обходиться с моим братом. — Жоан поежился, чувствуя прикосновение крыс, бегающих под ногами. — Ты меня слышал? — требовательно спросил он.
В ответ послышалось ворчание, которое эхом отдалось в подземелье и заставило притихнуть даже крыс.
Жоану нужны были деньги. Как только монах вышел из дворца епископа, он отправился в лавку Арнау. Там, на углу улиц Старых и Новых Менял, он столкнулся с кучкой людей, толпившихся перед маленьким зданием, где Арнау вел свои дела. Жоан замешкался, не зная, как поступить.
— Вон его брат! — крикнул кто-то.
Несколько человек бросились к доминиканцу. Жоан хотел было бежать, но передумал, увидев, что люди остановились в нескольких шагах от него. Неужели они посмеют напасть на служителя Церкви? Монах выпрямился и продолжил свой путь.
— Что с твоим братом, монах? — спросил его один мужчина, когда Жоан подошел поближе.
Жоан остановился перед человеком, который, ухмыляясь, смотрел на него.
— Меня зовут брат Жоан, я — инквизитор Святого престола, — громко сказал он, называя свою должность.
— Тогда ответь на мой вопрос, сеньор инквизитор.
Жоан посмотрел прямо в глаза этому человеку. «А какие у тебя грехи?» — казалось, спрашивали его глаза.
Ухмылка исчезла с лица мужчины, и он сделал шаг назад. Жоан снова пошел к лавке, но теперь люди расступались перед ним.
— Я — брат Жоан, инквизитор Святого престола! — пришлось ему крикнуть еще раз, но уже перед закрытыми дверями лавки.
Его встретили трое служащих Арнау. Внутри все было перевернуто; на скомканном красном шелке, которым был накрыт длинный стол брата, как попало лежали учетные книги. Если бы Арнау это видел…
— Мне нужны деньги, — коротко сказал Жоан.
Все трое недоверчиво посмотрели на доминиканца.
— Нам тоже, — ответил старший, по имени Ремиги, который был вместо Гилльема.
— О чем ты?
— У меня нет ни гроша, брат Жоан. — Ремиги подошел к столу и потянул на себя пустые ящики. — Ни одного, брат Жоан.
— У моего брата нет денег?
— В настоящее время нет. А вы не догадываетесь, что здесь делают все эти люди? Они требуют свои деньги. Мы уже несколько дней в осаде. Арнау богат, как и прежде, — попытался успокоить его служащий, — но все деньги вложены в займы, в требования, в коммерческие операции…
— А вы не можете потребовать возврата займов?
— Главный должник — король, а вы знаете, что сундуки его величества…
— Понятно, — перебил его Жоан. — Но неужели больше никого нет, кто должен деньги Арнау?
— Конечно, есть. Но для этих людей срок выплаты долгов еще не наступил. К тому же Арнау, как известно, давал в долг беднякам. Они не могут вернуть деньги. Хотя многие из них, узнав, что случилось с Арнау, принесли часть того, что были должны, — все, что смогли наскрести. Но его положение все равно не улучшилось. Мы не можем обеспечить возврат депозитов.
Жоан повернулся к двери и указал на нее.
— А эти? Почему они могут требовать свои деньги?
— Вообще-то, не могут. Каждый приносил свои деньги с условием, что Арнау лично договорится с ним, но деньги такая вещь… Кроме того, инквизиция…
Жоан сделал жест, чтобы тот не обращал внимания на его черную сутану, но ему самому вдруг показалось, что он вновь слышит ворчание тюремного охранника. Он задумался.
— Мне нужны деньги, — не замечая, что говорит вслух, произнес Жоан.
— Я уже сказал вам, что у меня их нет, — повторил Ремиги.
— И все же они мне нужны, — отвлекаясь от своих мыслей, сказал Жоан, — они нужны Арнау.
«Они нужны Арнау, прежде всего ему, — подумал Жоан, снова поворачиваясь к двери. — Ему необходим покой. Этот скандал только навредит ему. Люди будут думать, что он разорен, и тогда никто его не захочет знать… Нам нужна поддержка».
— Ничего нельзя сделать, чтобы успокоить людей? Может, что-нибудь продать и отдать им деньги?
— Можно было бы уступить некоторые требования. Сгруппировать вкладчиков по требованиям, в которых не участвует Арнау, — ответил Ремиги. — Но без его позволения…
— А моего тебе достаточно?
Служащий посмотрел на Жоана.
— Это необходимо, Ремиги.
— Предположим, да, — помедлив, сказал Ремиги. — Тем более что на самом деле мы не потеряем деньги. Мы только поменяем сроки сделок; у них будут одни, а у нас — другие. Наверняка они бы успокоились, но вам придется дать мне письменное распоряжение.
Жоан подписал документ, который подготовил Ремиги.
— Сделай все как можно быстрее. Займись этим с самого утра, — сказал он со всей серьезностью. — Нам нужны наличные, — настоятельно повторил Жоан, не сводя со служащего своего пронизывающего взгляда. — Продай что-нибудь по низкой цене, если потребуется, и помни: нам очень нужны эти деньги.
Как только Жоан покинул лавку и снова заставил замолчать кредиторов, Ремиги принялся за дело. В тот же день последний корабль, который снялся с якоря и вышел из порта Барселоны, повез указания партнерам Арнау по всему Средиземноморью. Ремиги действовал быстро: на следующий день были удовлетворены кредиторы, которые начали повсюду рассказывать о новом положении дел у Арнау.
48
Впервые за всю неделю Арнау выпил свежей воды и съел ломоть мягкого хлеба. Охранник заставил его подняться, толкая ногой, и вымыл водой его место. «Лучше вода, чем испражнения», — подумал Арнау. В течение нескольких секунд был слышен только шум воды, стекающей на пол, и сиплое дыхание угрюмого охранника. Старуха, которая уже приготовилась к смерти и постоянно прятала лицо в лохмотья, повернулась к Арнау.
— Оставь ведро, — приказал бастайш охраннику, когда тот уже собрался уходить.
Арнау видел, как плохо обращались с заключенными, издеваясь над ними даже без видимой причины.
Охранник повернулся, вытянув руку для удара, но резко остановился, увидев горящий взгляд Арнау, который стоял неподвижно, но в любую секунду готов был наброситься на него. Охранник сплюнул и бросил ведро на пол. Прежде чем выйти, он ударил ногой одну из теней, которая за ними наблюдала.