- Покинь меня, оставь лишь привкус пепла на моих губах и те сны, что мукой поутру становятся, молю. Ты хотел, чтоб я сломался?! Так изволь пожинать плоды! Я твой, демон! С головы до ног! Забери мою душу, сожги ее в пламени Анэма…

Теперь его черед смеяться, потакая своему безумию.

И мне нисколько тебя не жаль -

В моей крови закипает сталь,

В моей душе скалят зубы страсть и порок,

И боль танцует стаей пестрых сорок…

- Вот значит, как? – человек подходит ко мне, не спеша, словно обдумывает каждый шаг и молит своего бога, чтобы остановил его. Тщетно… Для него теперь Бог – это я.

Я никогда не любил воскресать -

Но иначе не мог!

- Неужто, я столь забавен для тебя, демон? Неужто так вкусны для тебя мои страдания? А каково мне, не думал? Раз за разом убивать тебя, убивая свое сердце, чувствуя, как осыпаешься пеплом… Каково мне, раз за разом пытаться избавиться от тебя, моего наваждения, моей погибели?..

- Но ты же знаешь, что я вернусь…

- Но мне от этого не легче, - он все же дошел до кровати и нагнулся надо мной, прядь его волос мазнула по моей щеке, а я все так же лежал, боясь шелохнуться и даже вдохнуть, зная, что вспугнуть момент нельзя…

И он осмелился, поцеловал меня, страстно и напористо, закрыв глаза цвета неба, чтобы я не видел его горьких слез.

Ну, полно тебе, не стоит плакать, я заставлю забыть о той боли, что несет тебе твое сердце… Чтобы причинить куда большую, вырывая это сердце из твоей груди, горячее и еще бьющееся… Я заберу его с собой, в огненный Анэм, чтобы там сожрать. Ибо ты мой, ты мой весь… Ты сам так сказал, а кто я такой, чтобы отказом твою честь пятнать? Она и так замарана…

Заставляю его лечь на меня, выпустив когти, разрываю его одежду на лоскуты, раня белоснежную кожу до крови. Пусть испытает и эту боль, пусть почувствует каково это, когда тебя желает тот, кого люди называют демоном.

Мне сладко, поцелуи пьянят, а тонкий аромат его крови и вовсе заставляет забиться в пелене страсти…

- Когда останемся мы вдвоем,

В меня не верить - спасенье твое,

Но на два голоса мы пропоем

Отходную тебе.

Шепчу ему в ухо и тут же прикусываю его, терзаю тонкую шею грубыми поцелуями и переворачиваю нас, чтобы оказаться лежащим на нем, испуганном, но желающем не меньше меня…

- Я не верю в тебя… – шепчет мне.

- Зато я верю. В тебя… – вновь хохочу, чертя когтями кровавую сетку на его груди, задевая чувствительные и маленькие бутоны сосков, спускаюсь ниже, неведомым и ужасным узором пятная втянутый живот и пах… Он явно желает меня, бесстыже и жадно. И в то же время, я знаю, что он и вовсе непорочен…

- Узнай меня по сиянью глаз -

Ведь ты меня убивал не раз,

Но только время вновь сводит нас

В моей ворожбе!

- Ты все же приворожил, отдал на заклание сердце мое… – шепчет, изгибаясь, приглашающе разводя ноги и прикусывая губу, смотря в мои глаза. Я знаю, что в полутьме они светятся зеленым, что когда-то давным-давно пугало его еще сильнее. Теперь же, он взгляда оторвать не может. Он закусывает губу, когда я грубо беру его, сначала пальцем, нисколько не заботясь о его комфорте. Я хочу, чтобы он чувствовал все, я хочу, чтобы он задохнулся от крика, я хочу воздать ему всю боль, коей он награждал меня раз от раза, терзая на дыбе, сжигая, пытая… Он хотел, убив меня, убить свою порочную страсть, но Бог ему был в этом не помощник.

- Не мучь меня еще сильнее… – забавно слышать его мольбы, ведь он не знает, о чем просит. Или же, наоборот, слишком хорошо сведущ.

- Как пожелаешь, сердце мое.

И вновь уста к устам, чтобы поймать крик боли и насладиться им сполна, чтобы испить страдание с его губ, сухих и тонких, налившихся кровью от поцелуев…

Сладость его тела приторна, сладость его мук терпкая, словно дорогое вино. И я пью его, как диковинный хмель, отдавая себя и беря взамен…

Он обнял меня за спину, робко, но не в силах заставить себя отпустит меня. Собственник… Прекрасный в своей развратной невинности, в своей страсти и боли…

Я беру его еще сильнее, рычу от удовольствия, врываясь в расслабленное тело все быстрее, вылизываю его расцарапанную шею, чувствуя, как сильно и загнанно бьется его сердце. Он сжимает меня в себе столь крепко, что мне становится сложно дышать, от накатывающего удовольствия. Человек тихо всхлипывает от каждого моего движения, уже не стыдясь, царапает мне спину короткими ногтями и пытается поцеловать меня. Впрочем, кто я такой, чтобы отказать?..

Мы любимся долго, страстно. Вильгельм все же не растратил своего желания, все пытался потереться о мой живот, поскуливая побитой собакой и умоляя меня не прекращать этой пытки, клянясь мне в любви и тут же прося сгинуть в небытие, называя то демоном, то Богом… Он словно в горячке метался подо мной, искусав губы в кровь и закатывая глаза, когда я все же принялся его ласкать, пусть грубо и мало, но… Как оказалось, ему и этого хватило с лихвой. Да и мне тоже.

Едва отдышались, ворожу вновь, обнимая его крепко-крепко, и шепчу известные только мне формулы…

Едва звезды перед глазами завершают свой хоровод, хохочу и разжимаю объятья. Вильгельм, не ожидавший такого, падает в траву, оглядываясь.

Опавших листьев карнавал -

Улыбка шпаги так небрежна…

Мы в лесу, на поляне посреди самой чащи. Тут никто не поможет и не помешает.

- Дитя Анэма не прощает обид!

Ты в западню мою попал -

Твоя расплата неизбежна:

Ты знаешь это - значит, будешь убит!

- Так вот… Какова моя плата? – он улыбается, грустно и обреченно, подставляя шею оружию в моей руке. Мы, кажется, поменялись ролями. Но… Как же меня достало это вечное ожидание и встречи урывками, украдкой, а еще страдания и моя смерть, каждый раз от его руки. Пусть вкусит и моего горя!

Ты спишь и видишь меня во сне,

Я для тебя - лишь тень на стене,

Настало время выйти вовне -

Так выходи за порог!

Черчу на его шее еще одну царапину, видя, как кровь скатывается на ключицы диковинным ожерельем.

- Я подарил тебе себя, так… делай что захочешь. Хоть сердце вырви.

Я вновь смеюсь и, коротко замахнувшись, протыкаю его грудь, так, что острие клинка выходит из его спины. Я чувствую, как скрежещет сталь о его ребро, я чувствую, как он начинает биться в конвульсиях, я, кажется, даже чувствую последние биения его сердца.

- Убив меня много сотен раз,

От смерти ты не уйдешь сейчас,

Ведь ты от злобы устал и от страха продрог,

И я тебе преподам твой последний урок:

Я никогда не любил убивать -

Но иначе не мог!

Наклоняюсь к нему и целую в губы, ловя последний вздох. Сладко…

Долго баюкаю его мертвое тело на своих руках, оплакивая и не замечая, что пачкаюсь в его крови, а затем, я исчезаю сам. Нет места мне больше в этом мире, незачем мне ходить под этим солнцем. К тому же, в Анэме теперь мне есть, кому и что сказать.

У самых вод Кровавой реки ждет меня он. Растерянный и напуганный, живой и невредимый. Я никогда не отпускаю то, что принадлежит мне. Тем более, если ему принадлежит кое-что мое. Что назад мне уже не вернуть…

- Я никогда не любил ворожить,

Я никогда не любил воскресать,

Я никогда не любил убивать

Шепчу эти слова, медленно подходя к нему, расправляя большие перепончатые крылья своей настоящей ипостаси. Вильгельм смотрит на меня, завороженный и тянет руку, словно я морок.

Нет, мой демон, я – настоящий. Как и все что ты видишь. И, со временем, я докажу тебе это. У нас же будет много времени. На все…

- Я никогда не любил…

Но иначе не мог!

Последнее – уже ему в губы, прежде чем вновь обласкать их, невозможно сладко и нежно, извиняясь, умоляя…

А когда поцелуй разорван…

- Я тоже… – шепчет он мне в ответ, и я понимаю, что прощен… А впереди жизнь.

Комментарий к