Как уже говорилось, у пираньи великолепно развито обоняние — кровь в воде она чует издалека. Стоит бросить в воду окровавленную наживку, как со всех концов реки сплываются пираньи. Однако не надо забывать, что обитатели Амазонки и ее притоков только и могут, что полагаться на обоняние. Вода в этих реках так мутна, что в десяти сантиметрах от себя не видно ничего. Остается лишь принюхиваться или прислушиваться к добыче. Чем острее нюх, тем выше шансы выжить

Слух у пираньи тоже отменный. Раненые рыбы отчаянно барахтаются, порождая волны высокой частоты. Пираньи улавливают их и плывут к источнику этого звука.

Впрочем, «ненасытными убийцами», как долго считалось, пираний нельзя назвать. Английский зоолог Ричард Фокс поместил в бассейн, где плавали две пираньи, 25 золотых рыбок. Он ожидал, что хищницы зарежут вскорости всех жертв, как волки, проникшие в овчарню. Однако пираньи убивали в день всего по одной золотой рыбке на двоих, по-братски деля ее пополам. Они не расправлялись с жертвами почем зря, а убивали лишь, чтобы есть. Впрочем, упустить богатую добычу — стаю золотых рыб — им тоже не хотелось. Поэтому в первый же день пираньи поот-кусыьали им плавники. Теперь беспомощные рыбешки, не способные плыть сами, покачивались в воде, как поплавки, — хвостом вверх, головой вниз. Они были живым запасом пищи для охотниц. Изо дня в день те выбирали новую жертву и, не торопясь, съедали ее.

У себя на родине эти хищницы — настоящие санитары рек (вспомним, что и волков называют санитарами леса). Когда в сезон дождей разливаются реки и под водой скрываются целые участки леса, многие животные не успевают спастись. Тысячи трупов перекатываются на волнах, грозя отравить своим ядом все живое вокруг и вызвать эпидемию. Если бы не проворство пираний, объедающих эти тушки добела, до кости, то от сезонных эпидемий в Бразилии гибли бы люди.

Да и не только сезонных! Два раза в месяц, в новолуние и полнолуние, начинается особенно сильный («сизигийный») прилив: воды Атлантики устремляются в глубь материка, мчась вверх по руслам рек. Амазонка начинает течь вспять, выплескиваясь из берегов. Если учесть, что каждую секунду Амазонка сбрасывает в океан до 200 тысяч кубических метров воды, легко представить себе, какая стена воды катится назад. Река разливается на километры. Последствия этих регулярных наводнений ощутимы даже за 700 километров от устья Амазонки. Мелкое зверье снова и снова гибнет от них. Пираньи, как коршуны, очищают всю местность от падали, которая иначе подолгу гнила бы в воде. Кроме того, пираньи истребляют раненых и больных животных, оздоравливая популяции своих жертв.

Рыба паку, близкая родственница пираньи, и вовсе вегетарианка — она не санитар леса, а настоящий лесовод. Своими мощными челюстями она разгрызает орехи, помогая их ядрышкам просыпаться в почву. Плавая по затопленному лесу, она поедает плоды, а потом вдали от места трапезы извергает семена, разнося их, как это делают птицы.

Узнавая повадки пираний, можно лишь с горечью вспоминать, что одно время власти Бразилии, попав под страшное обаяние легенд, пытались раз и навсегда покончить с этими рыбами и травили их разными ядами, попутно истребляя других обитателей рек. Что ж, в XX веке человек пережил «головокружение от прогресса». Ничтоже сумняшеся мы пытались по-своему налаживать равновесие в природе, разрушая естественные механизмы и всякий раз страдая от последствий.

Туземцы Южной Америки давно научились уживаться с пираньями и даже сделали их своими помощниками. Многие индейские племена, живущие по берегам Амазонки, в дождливое время года не утруждаются рытьем могилы, чтобы хоронить сородичей. Они опускают мертвое тело в воду, а уж пираньи, прирожденные могильщики, оставят немного от покойного.

Индейцы племени гуарани заворачивают покойника в сеть с крупными ячейками и вывешивают за борт лодки, дожидаясь, пока рыбы не соскоблят всю плоть. Потом украшают скелет перьями и с почетом прячут («хоронят») в одной из хижин.

С незапамятных времен челюсти пираний заменяют индейцам ножницы. Изготавливая стрелы, отравленные ядом кураре, индейцы надрезают их наконечники зубами пираний. В ране жертвы такая стрела обламывалась, тем вернее отравляя ее.

О пираньях сложено немало легенд. Их именем называют деревушки и речки в Бразилии. В городах же «пираньями» называют девиц легкого поведения, готовых дочиста обобрать свою жертву.

В наши дни в водоемах Европы и Америки тоже стали встречаться пираньи. Помнится, некоторые бульварные газеты сообщали и о появлении «рыб-убийц» в Подмосковье. Все дело в любителях экзотики, которые, заводя у себя необычных рыб, могут, пресытившись «игрушкой», выбросить их прямо в соседний пруд или канализационный сток.

Однако паниковать не нужно. Участь пираний в нашем климате незавидна Эти теплолюбивые животные быстро начинают болеть и гибнут, а уж зиму в открытых водоемах они вовсе не продержатся. Да и не похожи они на серийных убийц, как мы убедились.

Самой однообразной или, говоря бюрократическим языком, «нормализованной» группой животных, особенно среди позвоночных, являются змеи. Утрата конечностей и необыкновенное удлинение тела привело к определенному биологическому стереотипу, прежде всего в способе передвижения, а от этого зависит способ добывания пищи и весь образ жизни.

Змеи, как известно, делятся на ядовитых и неядовитых. Представительницей неядовитых змей может быть, например, десятиметровая анаконда, убивающая добычу сильным сжатием колец своего длинного тела. А одной из самых ядовитых змей является не такая уж большая, всего два метра в длину, очковая змея, которая для человека в сто раз опаснее огромной анаконды.

В этой связи можно было бы рассказать и о химическом воздействии яда на организм укушенного, и об индийских факирах — укротителях змей, которые, по мнению многих, с помощью таинственной силы так умеют заставить повиноваться своих опасных воспитанников, что те не причиняют им никакого вреда, а наоборот, ведут себя, как послушные собаки, повинуясь звукам пищалки.

Чтобы покончить с подобного рода предрассудками, следует сразу сказать: сверхъестественные силы тут совсем ни при чем (как и любовь змей к музыке, поскольку на самом деле змеи совершенно глухи) Их странная покорность объясняется тем, что факир первым делом вырывает ядовитые зубы у своих подопечных и змея на пару месяцев становится совершенно безобидной. Но надо помнить, что безопасность эта временная, поскольку ядовитые зубы вновь вырастают, и факир должен быть всегда настороже.

Тот вид змей, живущих в Африке, о котором пойдет речь, называется яичными змеями. Конечно, яйца — пища вкусная и питательная, однако если подумать, то среди позвоночных животных не найдется другого такого, который был бы так мало приспособлен к поеданию яиц, как змея.

Птичьими яйцами с удовольствием лакомятся все сухопутные позвоночные как правило, млекопитающие, иногда птицы, а также пресмыкающиеся, и не одни только змеи.

Однако все млекопитающие, любители яиц, имеют лапки, которыми они придерживают шарообразный, норовящий выскользнуть, предмет своего интереса, а также зубы, которыми даже мелким животным удается в конце концов продырявить скорлупку и потом уже без труда слизывать вытекающий из яйца белок и желток.

Птице даже придерживать яйцо нет необходимости — сильным ударом клюва она пробивает отверстие, и блюдо готово к употреблению.

А как же, скажите на милость, с таким ускользающим предметом может справиться змея? Зубы у нее слабые и малочисленные, не считая, конечно, тех двух ядовитых, длинных и острых, которые, однако, легко входят лишь в мягкое тело живой добычи. Чтобы пробить пусть и не очень толстую, но все же твердую скорлупку, такой инструмент не годится, особенно если учесть, что эти» острые зубы не жестко сидят в челюстях, а обычно складываются, как ножницы, и поднимаются только в момент укуса. О том, чтобы такие острые, но непрочные колючки вбить во что-то твердое, даже речи быть не может, тем более что укус змеи бывает обычно очень слабым. Одним словом, для нее каждое яйцо в скорлупке это приблизительно то же самое, что для нас консервная банка с сардинами, когда под рукой нет консервного ножа.