Она вздрогнула.

— Я еще не привыкла спать позже шести утра. Я… гуляла.

— Вы гуляли сами? Фелисити, вам нельзя самой выходить из дома. Это небезопасно… Люди, которые сделали такое со мной… Мы не знаем, что еще они могут придумать, чтобы заставить меня расплатиться с долгами. — Он взял ее за руку. — Обещайте, что больше не будете так поступать.

Фелисити улыбнулась и высвободила руку, потом расстегнула и сняла перчатки. Он не сводил с нее взгляда, но она отвернулась, не ответив.

— Что в этом ящике? — Девушка подошла к двери.

— Локлену захотелось увидеть кубки, и он вчера вечером поднял ящик из подвала.

После изучения содержимого ящика Локлен неплотно закрыл крышку, что дало возможность Фелисити заглянуть внутрь.

— Так эти… — Она сдвинула крышку. — Да тут, в самом деле, серебряные кубки! — Она запустила руку в ящик и извлекла завернутый в ветошь серебряный сосуд. — Можно посмотреть? — восторженно спросила она, а ее руки уже разворачивали ткань.

— Да. — Ему доставляло сильную душевную боль смотреть на кубки, зная, что скоро они будут принадлежать кому-то другому.

Стряхнув липнувшую к пальцам шерстяную упаковку обратно в ящик, Фелисити бережно подняла кубок к глазам.

— Он прекрасен! — Она посмотрела на Гранта и лучезарно улыбнулась. — Само совершенство.

Проникавшее в гостиную солнце озаряло Фелисити почти волшебным сиянием. Кубок сверкнул у нее в руке.

— Да. Совершенство.

Неожиданно Гранта накрыло теплой волной. Ничего подобного прежде он не испытывал. Его израненное существо наполнилось ощущением необычайной легкости и подъема.

И, глядя на Фелисити, он понял, что высшее совершенство заключалось не в кубке.

Оно заключалось в самой Фелисити.

Его жена была воплощением совершенства. Она была его будущим. В тот миг он понял, что для него она — самое ценное, что есть в жизни. Как же он не увидел этой истины раньше?

Грант вдавил трость в ковер и встал с кресла. Постояв секунду, он поднял голову, посмотрел на Фелисити и почувствовал, что любит ее больше, чем все, что у него было и есть. Трость со стуком упала на ковер.

Фелисити замерла.

— Грант, что с вами?

Она поставила кубок на крышку ящика и пошла к нему.

Он сделал шаг ей навстречу. Потом еще один.

— Ничего. Каким же дураком я был! Почему так долго не понимал, насколько вы совершенны? Ведь вы все это время были так близко.

Тремя широкими шагами он подошел к ней, заключил в объятия и поцеловал.

Фелисити сперва удивилась, но потом, когда он поцеловал ее во второй раз, прильнула к нему и обвила шею руками.

— Грант, — прошептала она, — пожалуйста, не заставляйте меня думать, что вы испытываете ко мне какие-то чувства.

Внутри у Гранта все сжалось. Он отступил от нее, задумавшись о возникшем затруднении. Наследство было ему необходимо, чтобы расплатиться с кредиторами и спасти собственную шкуру. Но он понимал и то, что уже не сможет расстаться с Фелисити.

Наконец-то он открыл для себя эту простую и совершенную истину. То, что его братья и сестра так долго пытались втолковать ему. Он подумал, что ему чертовски повезло заполучить Фелисити. Она была доброй, честной, заботливой… и такой красивой! Наверняка отец тоже увидит это и простит сына за то, что тот бросил дочь Рэйфордов.

А ее придется бросить. И скоро он это сделает. Грант, прихрамывая, подошел к двери, закрыл ее и запер на ключ; потом подвел Фелисити к дивану и усадил.

— Я не вижу своей жизни без вас.

Она ахнула, когда он подался вперед, чтобы прижаться губами к ее устам, сбив при этом серебряный колокольчик на столе.

— Грант? — Киллиан постучал в дверь. — Грант, ты там?

О, черт! Грант встал с дивана.

— Я слышал звон. Что-то случилось?

— Нет. — Грант задыхался от приложенных усилий. — Ничего не случилось, я просто решил походить без посторонней помощи.

— Тебе еще рано ходить самому. Я слышу, как тяжело ты дышишь. Впусти меня, я помогу. — Киллиан снова несколько раз грохнул кулаком по двери. — Открой дверь или я ее выломаю!

Понимая, что тот действительно это сделает, Грант поднял трость и пошел к двери. Фелисити вскочила с дивана и оправила платье. Когда он открыл дверь гостиной, Киллиан заглянул в комнату ему через плечо и увидел Фелисити с алыми, как мак, щеками.

— Э-э-э… Извиняюсь, Грант. Правда, я чувствую себя ужасно глупо. Я решил, что тебе угрожает опасность.

Грант бросил взгляд на Фелисити, потом снова посмотрел на брата и скромно улыбнулся.

— Ничего такого, с чем бы я не справился.

Киллиан кивнул и ушел, явно сконфуженный тем, что помешал брату в такую важную минуту.

Щеки Фелисити полыхали.

— Я… Я должна проверить, не нужно ли помочь миссис Уимпол с завтраком.

Она бросилась к двери мимо Гранта, не решаясь посмотреть ему в глаза после того, что между ними только что произошло.

— Умоляю, Фелисити, не уходите. — Грант поймал ее за руку. — Нам нужно поговорить о расторжении нашего брака.

Глядя в пол, она выдернула руку.

— Я не хочу об этом говорить. Пожалуйста, Грант. Я не могу. Я так… запуталась.

— Тогда позвольте мне все объяснить. — Он поднял с пола колокольчик и поставил его на стол. — Мне вдруг все стало понятно.

Он повернул девушку к себе и приложил ладонь к ее щеке.

— Фелисити, вы хорошая, достойная женщина. Мой отец будет горд принять такую в семью.

— Возможно. — Она склонила голову. Он убрал руку от ее лица. — Но вы, насколько я знаю, хотите аннулировать наш брак… Ради благосостояния вашей семьи.

— Но вы не знаете того, что я больше не хочу его аннулировать. Фелисити, вы нужны мне! — Глаза его наполнились слезами счастья. — Вы… вы дороги мне. Вы — все, что я когда-либо хотел… Именно то, что я искал всю свою жизнь.

Фелисити опустила голову еще ниже и закрыла лицо ладонями.

— Я не такая, как вы думаете. Если бы вы действительно меня хорошо знали, у вас сложилось бы другое мнение.

— Я знаю, что такое добродетель, я знаю, что такое красота. Я знаю, что такое совершенство. Вы — само совершенство!

Она покачала головой.

— Нет, Грант. Я не совершенство. Вам нужны красота и совершенство, но я не стану вашим очередным приобретением. Я человек. Настанет день, и вы увидите мои недостатки, мои изъяны, и после этого я уже не буду вам так желанна.

Он обнял ее.

— Нет, Фелисити. Я точно знаю, что чувствую.

— Грант, прошу вас… Я не безделушка, которую захотел — оставил, захотел — выбросил. Я женщина, и мое сердце можно разбить.

Глаза Фелисити наполнились слезами, и она бросилась вон из гостиной.

Она не была совершенством и знала, что, как только Грант узнает о ее матери в тюрьме, блеск Фелисити потускнеет в его глазах безвозвратно и он перестанет любить ее.

Рано или поздно он узнает правду, которую она от него скрывает, и не существовало способа этому помешать.

Ее тайна неизбежно будет раскрыта, потому что Фелисити ни за что не оставит мать умирать от голода и холода в Ньюгейте. Никогда!

Несмотря на трудное прошлое, она была хорошим человеком и чувствовала себя в долгу перед матерью.

Глава 9

Предрассветная мгла пробирала колючим холодом, когда Фелисити подошла к Ньюгейтской тюрьме. Под застегнутой на все пуговицы ротондой было спрятано старое одеяло, выброшенное миссис Уимпол. Фелисити могла только надеяться, что его удастся тайком передать матери.

Сегодняшняя ранняя отлучка была обоснована. Грант мог снова встать рано, и, хотя она не давала обещания не ходить по утрам на прогулку в одиночестве, если он узнает, что она опять ушла, это неминуемо вызовет у него тревогу и подозрения.

Перед тем как шагнуть внутрь, Фелисити глубоко вздохнула. Ньюгейтская тюрьма была таким мрачным заведением, что человека тонкого и чувствительного не покидало чувство отвращения. Глаза и нос ее горели огнем, живот выкручивало. Терпеть это было решительно невозможно. Трудно представить, что должны чувствовать женщины и дети, которым приходилось жить в такой грязи каждый день.