- Клевоц, - заискивающим голосом произнесла жрица. Она впервые говорила с северянином таким тоном, и тот от удивления враз обратился в слух. - Давай не будем торопиться. Можно я первое время побуду полезной для тебя чем-нибудь другим?

  От волнения у неё дрожали руки, но в полумраке это не было заметно.

  Клевоц отпустил девушку и присел. Он-то знал, что может в ближайшее время, а что нет.

  - Ты не хочешь стать матерью?

  У Изабеллы от страха вмиг пересохло во рту, а Клевоц продолжил:

  - И чем же еще ты можешь быть кому-либо полезна, лишившись способности колдовать?

  Несмотря на очевидный скепсис слов, рэл'ли услышала в них только то, что хотела услышать: возможность договориться.

  - Я могу научить тебя письму, - ей говорил кто-то из учителей о сплошной безграмотности северных рэл'ов, но жрица не знала, из-за чего такой расклад сохраняется веками.

  В другой ситуации Изабелла презрительно посмеялась бы над дремучим невежеством неуместным для дворянина, но сейчас наоборот радовалась ему. Однако Клевоц обескуражил:

  - Зачем оно мне? Не все выдерживают испытание письмом. Да и сколько их нужно, пишущих?

  - Но вы же передаете известия с птицами? - про 'испытание письмом' девушка не поняла, но всё же нашлась с ответом. - Значит, больше одного на отряд. Один ведь может погибнуть, а тут вдруг придет новое сообщение.

  Она сама не поняла, как так получилось - убеждая, в волнении схватилась обеими руками за шершавую ладонь Клевоца. Северянин сжал её руку в ответ и ободряюще улыбнулся:

  - Больше одного, но не больше нескольких, - и Клевоц пересказал то, чему его научили. - Мы доверяем письмо только тем, кто проливал чужую кровь (значит, он достаточно жёсток) и брал пленных (значит, он не слишком жестóк). Всё это следует сделать намеренно и не один раз. Только тогда можно полагать себя готовым к сложнейшему из испытаний. Но даже выполнение условий не всегда уберегает от последствий.

  Клевоц, пересказывая слова Дана, улегся рядом со жрицей и свободной от девичьих пальчиков рукой обнял Изабеллу за плечи:

  - Учти, в голове держат только действительно важное, пускай и мелочь, но необходимую. А пишущие иногда начинают сохранять на шкурах и бересте не просто глупые мысли, но мысли несущие разлад, упадок, оскудение, разруху, которые им в то же время, будучи написанными, начинают казаться умными и важными - таков обман грамоты. Чем больше человек пишет, тем сложнее ему не впасть в соблазн.

  Клевоц вспоминал слова знахаря почти слово в слово - древняя почти безписьменная культура, такая как на Севере, предполагает хорошую память у её носителей:

  - Например, ценимый вашими учителями Томазо Кампанелла, мудрец эпохи Возрождения - возрождали всякую похабщину - дописался до того, что посчитал наличие собственной жены и детей предпосылкой себялюбия, грабежей, жадности, предательства и лицемерия. В его проекте идеального государства общность жён принята на том основании, что у них там всё общее.

  Изабелла читала о Томазо, которого Похититель, в силу неисповедимости своих помыслов, не присоединил к призванным в Новом мире (хотя переместил даже поклоняющихся Злу предков северян), но оставил в памяти жрецов. Однако такого о нем она не знала. Тем не менее, по поводу мудреца не стала спорить - уже сталкивалась с тем, что неудобные подробности не доверяют неофитам. Клевоц же неожиданно широким, как показалось, кругозором изрядно поднялся в ее глазах.

  Девушка не знала, что призванными были сплошь одни лишь дети. Ведь после того как Похититель осознал провал эксперимента (даже лишенные пагубного влияния родителей дети вырастали, следуя человеческой природе, а не придуманному им идеалу), то по мере создания жречества поставил перед своими духовными служителями цель замалчивать, отрицать, высмеивать знание о первых людях этого мира или даже уничтожать его носителей.

  А у жрицы на уме было иное:

  - Но ты ведь рэл'...

  Девушка хотела добавить что-то про дворянский статус, но северянин перебил:

  - Здесь не важно дворянство. Существует безымянное пророчество.

  И Холмин продекламировал нараспев, так, как это делал покойный отец, отказываясь что-нибудь записать:

  - Сейчас они учатся письму вместе с мечом и копьем, потом они будут учиться грамоте раньше оружия, а когда придет время скорби, и вовсе отрекутся от чести, больше не умея ее отстоять железом.

  Но 'высшая жрица продемонстрировала, что умеет не только зубрить, но и думать - она ведь проходила, среди прочего, диалектику и риторику:

  - Тебе не обязательно учиться именно письму, я могу обучить тебя только чтению.

  Клевоц бы и от чтения отказался, тот, кто умеет читать, сможет и знаки осмысленно перерисовать. Но то, как подставил его Дан с корнем ртокрива... Холмину захотелось проявить самостоятельность.

  - Предположим, в плен я взял тебя и Нижнегорского, также убил кое-кого. Допустим, я убью еще десяток врагов, тогда, несмотря на молодые годы, никто не сможет сказать, будто учусь читать не по праву. Однако это будет потом, еще не один бой минёт. Я же так понимаю, ты хочешь быть чем-то полезна сейчас.

  И северянин, и южанка замолчали, погрузились в свои мысли. Изабелла - о том, что еще она может предложить. Клевоц - о дне, когда услышал пророчество в первый раз.

  'Как можно? - вопросил он тогда. - Это, наверное, иносказание?'

  'Нет, - разочаровал его отец. - В древности с одним народом такое уже произошло. Они вели свой род от волчицы и бога войны, а под конец молодые были готовы отрубить себе большой палец правой руки, только бы не присоединиться к императорским полкам'.

  - А если буду учить тебя тому, что знаю о нас, жречестве, и Силе? - жрица сказала это только чтобы заполнить паузу, так как Клевоц в задумчивости начал гладить её кончиками пальцев по животу, медленно спускаясь всё ниже: после грамоты Изабель уже не верила, будто заинтересует Холмина 'греховным промыслом' - 'колдовством'. То, что северяне хотели узнать, они постигли во время Войны присоединения, заплатив цену кровью. А дабы использовать остальное знание, следует служить Похитителю.

  Но неожиданно северянин заинтересовался:

  - Насколько хорошо ты знаешь, чем и как защищены большие храмы? О волшебных и механических ловушках? О часовых?

  А у рэл'ли в последний год обучения как раз преподавали об этом отдельный курс. Многие 'высшие со временем станут настоятелями и им следует знать всё о том, что возглавят. С другой стороны, защита храмов совершенна и знание подробностей только лишний раз убедит северян в могуществе Похитителя - не собираются же они в самом деле брать приступом храм центрального города провинции - такого в истории еще не было.

  - Архитектура, ловушки и посты всех больших храмов однотипны. Я помню всё, - не без гордости заявила Изабелла. Девочка всегда была примерной ученицей.

  - Тогда договорились, - он не собирался расспрашивать жрицу сам. Несмотря на обиду на стариков, понимал, что полное знание будет легче получить с их помощью. С подсказками, какие еще подробности следует выспросить. Конечно, о штурме не могло быть и речи, но вот о тайном проникновении... В голове начал вырисовываться план.

  Тем временем успокоенная Изабелла уснула в его объятиях - прикосновения северянина ее больше не пугали. О возмущении же по поводу последних было благополучно забыто за время пленения, особенно за дни болезни, когда Клевоц - пускай и не отводя на это много времени - ухаживал за ней.

  Вдобавок в его глазах девушка будто начала новую жизнь, став рéнкинэ, поэтому Клевоц больше ни разу не попрекнул ее смертью отца. Ничего удивительного: в подобных архаичных культурах к переходу в иной мир относились проще, чем носители утонченной цивилизации. Бывало даже, что родители усыновляли убийцу сына, дабы в некотором смысле восполнить утрату. Если, конечно, чужак казался человеком достойным.