Наиболее трагическая ситуация, как всегда, сложилась в Соединенных Штатах. Бездонные американки уже давно мутировали в обыкновенные счетчики с вторичными половыми признаками. Только по форме сохраняя человеческое подобие, эти игральные автоматы заняты исключительно выдумыванием новых поводов для сдирания штрафов с заокеанских мужиков, отупевших от пожирания дешевой гамбургятины. Громадные бройлерные культуристы и директора крупнейших корпораций безропотно платят отступное своим бывшим супругам, вместо того, чтобы, купив систему федерального правосудия на корню, скопом отправить их вместе с отпрысками в воспитательный дом.

Женское взяточничество еще кое-как объяснимо, если речь идет о заслуженных патриархах мужского мира, наполненных жизненным опытом до краев — генералах в отставке, подержанных киногероях и миллиардерах на покое. Чтобы высечь из этих пресыщенных самцов хоть искру прежнего воодушевления, действительно необходим изощренный профессионализм. А профессионализм всегда чего-нибудь стоит.

Но бандиты в юбках пытаются запустить руку даже в карман прыщавого юнца, подсчитывающего свою первую зарплату, и начинающего менеджера, из последних сил разорившего своего первого конкурента.

Втайне женщины всегда будут обожествлять наши финансовые просчеты. Судьба Клеопатры, которую Цезарь взял на содержание вместе с ее обанкротившимся царством, вместо того, чтобы отдать на растерзание озверевшей солдатне, служит для них вечным примером. Они мечтают ничего не делать и иметь все. Но, к счастью, есть и другие исторические прецеденты. Великий Петр в ответ на счет, присланный одной из английских актрис, только хладнокровно заметил, что в своем отечестве привык покупать женские поцелуи по копейке за дюжину.

И поэтому, когда женщина задает мне вопрос, почему я не трачу на нее деньги, я отвечаю не менее парадоксальным вопросом: «А разве ты лошадь?» И так как еще ни одна из них не сообразила сразу, причем тут лошадь, расшифровываю с ехидной полуусмешкой: «Если бы ты была лошадью, то я бы лично шел на Сенной рынок и приобретал тебе два гарнца овса, оплачивал бы твои визиты к ветеринару и платил бы кузнецу за новые подковы. Но раз ты не лошадь…»

Букет для женщины всегда слишком мал. Любой подарок — всегда слишком дешев. Она всегда заслуживает чего-то лучшего.

А поэтому лучшее, что можно придумать, не дарить ей ничего.

Тем более себя.

Если в пример для подражания пробивается полоумный субъект в съехавшей на ухо шапке, сотрясающий ресторан ночным криком: «Гуляй, бояре!» и требующий шампанского себе (ящик), своей лошади (ведро), своей даме (ванну) и своим цыганам (каждому по бутылке), то такое общество можно сразу тащить в ларек для стеклотары. Ему конец.

Не спорю, парня в шапке можно назвать великомучеником щедрости. Но страшно даже представить, если все мы, прочие мужики, станем ему подражать. Финансовый кризис обеспечен.

Всем хорош Сергей Паратов из «Жестокого романса». Только пришлось потом расстаться со всем — и с пароходом «Ласточка», и с любимой Ларисой. Прощай кутеж, привет похмелье! Так почему же о Паратове тоскуют женские души? Лучше бы он был рыцарем скупости. Тогда бы драма на Волге обернулась легкой комедией.

Откровенно говоря, я просто не понимаю, зачем нашим дамам цветы. Вещь — бесполезнее огурца. Что — ими закусывать можно? Поддерживая эту выгодную только цветочным фирмам традицию, мы оказываемся глупее обезьян. Самец шимпанзе подарит своей избраннице банан. Но коллекционную орхидею — никогда! Зато никто не слышал, чтобы джунгли сотрясала великая депрессия. У них там все разумно устроено. Потому что никто никому не дарит цветы.

Стоит ли печалиться, если вместо одного жалкого пакетика импортных макарон ваш кормилец (за ту же цену!) притащил две роскошные, неподъемные пачки отечественных? К тому же серых — значит, экологически чистых, без красителей и вредных добавок! Ваш друг — умный. Он о вас заботится. Кроме того, он поддерживает национального производителя.

Вы не довольны, что пригласивший вас мужчина предложил в баре только стакан апельсинового сока? А, по-моему, он просто кутила! За ту же цену на оптовом рынке можно купить полтора литра точно такого же. И распить их на лавочке, дыша свежим осенним воздухом.

А как вам понравится, если я скажу, что в Европе каждый, независимо от пола, расплачивается за себя сам — если он, конечно, не проститутка и не проститут. А мы движемся в Европу! Пора привыкнуть, что даже на оптовом рынке сок на двоих придется покупать вскладчину! Чтобы чувствовать себя независимой личностью, а не девушкой на содержании.

Предложение кавалера выпить в баре рюмочку дорогого ликера должно привести благоразумную барышню в содрогание. Первое, что подумала бы на ее месте любая волчица: «Этот волк хочет, чтобы я умерла от цирроза печени — только поэтому он собирается купить мне такой дорогой яд!»

Почему кого-то должно удивлять, что в моей квартире отличный ремонт, а в полупустом холодильнике лишь самые необходимые здоровые продукты? Только умеренностью можно достичь благосостояния. Финансовые махинации и игра на бирже — не для всех. Остальным придется потуже затянуть пояса, если они хотят отремонтировать в евростиле хотя бы будку для любимой собачки.

Кроме того, неужели толстый, одышливый, «ни в чем себе не отказывающий» жених, рискующий схватить инфаркт прямо в разгар любовных игр и вогнать вас в безумные траты на врачей, лучше тощего скупердяя? Пусть он ничего не ест и вам не дает! Не нужно будет платить за препараты для похудения.

Богатые нации имеют плохую репутацию. За пфенниг удавится — говорят о немце. А ему хоть бы что. У него все нормально с самооценкой. Он знает, что обязательно найдет свою милую умную Гретхен, которая, если он расщедрится, одернет ефрейторским тоном: «Ты, что, Ганс, хочешь нас разорить? Это платье мы купим мне только, когда оно появится на распродаже!»

Апофеоз женщины будущего

Богатства женской души — ничто в сравнении с сокровищами ее сундуков. Первые — улетучиваются, как хорошее настроение. Вторые — можно щупать вечно. Это понимали даже варвары. В старые времена счастливую невесту со свекольными щеками везли в дом жениха верхом на горе перин в сопровождении обоза с домашним скарбом и ревущего стада крупного рогатого скота — зрелище не менее сильное, чем завоз товара в супермаркет. В качестве обязательной юридической формальности новобрачной полагалось иметь при себе грамоту, торжественно удостоверявшую, сколько десятин пахотной земли отныне переходит в цепкие лапы ее любящего супруга.

Возвышенную красоту этой сцены отрицали только воинствующие большевики, пытавшиеся ради мирового счастья скрестить двух полуголодных разнополых строителей коммунизма в предоставленной государством конуре заводского общежития. Но эксперимент не удался. Будущее принадлежит усовершенствованным идеалам прошлого.

В третьем тысячелетии первобытный размер женской груди и естественный цвет волос не будут представлять ни малейшей рыночной ценности. Новые технологии этого не позволят. Женское тело станет всего лишь инструментом в руках диетологов и косметических хирургов. Моду на тряпки заменит помешательство на метаморфозах красоты.

Уже в 200… году «в струе» будут «ноги-ходули» и «бюсты-невидимки», а толпы девушек бросятся в распахнутые настежь ворота ремонтных заводов, требуя немедленно удлинить первое и уничтожить второе. Но уже через пару сезонов диктаторы эстетических норм убедят всех в том, что высшая ценность состоит в обладании хорошо откормленной плотью рубенсовской красавицы. И, несмотря на то, что женщины, как известно, ненавидят сладости и больше всего на свете обожают изнурительные занятия спортом, модницы примутся поглощать вагоны пирожных, а особо нетерпеливые — обзаводиться пикантными силиконовыми животиками и искусственной кожей, имитирующей целлюлит, по цене дороже крокодиловой. И никто даже не догадается, что новое поветрие будет вызвано переизбытком производства текстиля в Юго-Восточной Азии и продуктов питания в Украине, вступившей вдруг ни с того, ни с сего на тропу бурного экономического развития.