Робин Мур

Французский связной

Глава 1

Поздним вечером в субботу 7 октября 1961 года, после двадцати семи часов непрерывного дежурства, детектив первого класса полиции Нью-Йорка Эдвард Игэн, тридцати одного года, и его напарник, в то время детектив второго класса Сальваторе Гроссо, тридцати лет, решили, что пора развлечься. Вопрос, куда пойти, не обсуждался. В ночном клубе "Копакабана" выступал комик Джо Льюис, а Кэрол Гэлвин, последнее увлечение Игэна, подрабатывала там гардеробщицей.

Эдди Игэн был симпатичным, крепко сложенным рыжеволосым ирландцем. Друзья-полицейские одно время называли его "Патронташ", поскольку, работая патрульным, он одевал дополнительный пояс с патронами сверх положенного. Более свежее прозвище, данное ему в Бюро по борьбе с наркотиками, было "Телескоп". Так его прозвали из-за его любимого развлечения – таращить глаза, высматривая хорошеньких девушек, на которых он без тени смущения испытывал свое гэльское обаяние.

Игэн, вне службы преображавшийся в светского повесу, внешностью и манерами резко отличался от своего напарника и лучшего друга Сонни Гроссо, итальянца по происхождению, с бледным, серьезным лицом и большими карими глазами. Сонни был воином правопорядка; даже в обычных ситуациях он искал и зачастую находил темные стороны, в то время, как Игэн позволял себе полностью отдаваться радостям жизни. Оба они были шести с лишним футов ростом, но Гроссо более сухопар и, на первый взгляд, казался слишком легковесным, даже хрупким для полицейского. Однако Сонни имел черный пояс по карате и, как имели случай убедиться хулиганы, его определенно не стоило недооценивать. В Бюро по борьбе с наркотиками его прозвали "Туча".

Предыдущим вечером они закончили дело о наркотиках в Гарлеме, которое вели с 1959 года. Они арестовали троих наркосбытчиков, несколько месяцев находившихся под наблюдением, и провели всю ночь в участке, допрашивая их, снимая отпечатки пальцев и регистрируя, а потом составляя всевозможные официальные отчеты согласно принятой процедуре. В конце концов арестованных отвезли в старую городскую тюрьму, известную как "Могильник", расположенную в центре Манхэттена, и уже ранним утром появились в суде, чтобы предъявить формальные обвинения. Субботний день близился к полудню, когда они управились с делами, но оба чувствовали себя слишком уставшими, чтобы заснуть. Такое состояние, характерное для этой профессии, испытывают большинство специальных агентов, которым долгие рабочие часы приходится пребывать в нервном напряжении.

Оба они были заядлыми бейсбольными болельщиками, а поскольку в тот день "Янкиз" проводили третью игру Мировой серии против "Цинцинатти Редз", о сне никто и не вспомнил. Они колесили по городу, слушая по автомобильному приемнику репортаж о матче. Позже, после того, как "Янкиз" победили, причем проигрывая по ходу матча, лишь на последней, девятой подаче вышли вперед благодаря своему бэттеру Роджеру Марису, парочка вознамерилась продлить переживаемое чувство воодушевления от победы, вместо того, чтобы обуздать его. Они поужинали в ресторане, посетили несколько баров, рекомендованных Игэном в качестве мест для возможных "приключений", и, наконец, утомившиеся, но все ещё неугомонные, направились через весь город в "Копа".

Было одиннадцать сорок вечера, когда Игэн припарковал свой бордовый "конвейр" 1961 года выпуска на Восточной Шестидесятой улице, и они с Сонни ступили на порог ночного клуба – не ведая, что для них начинается полная тайн и заговоров одиссея, которая поглотит их целиком, денно и нощно, на ближайшие четыре с половиной месяца, и которая не завершится до конца даже спустя полтора года. До начала полночного шоу оставалось двадцать минут, и "Копа" быстро заполнялась. Игэн едва смог выбрать момент, чтобы улыбнуться и шепнуть "привет" Кэрол, которая то и дело исчезала среди вешалок с пальто и шляпами.

Кэрол не исполнилось ещё и двадцати. Это была красивая, статная девушка с короткими светлыми волосами; Игэну она казалась копией Ким Новак. Он торопливо сообщил, что встретится с ней позже, и они с Сонни спустились вниз, в главный зал, где старший официант узнал Игэна и направил их к небольшому столику на одной из невысоких террас в самой глубине зала. Они заказали ржаное виски с содовой для Эдди, итальянский вермут со льдом для Сонни и устроились поуютней, чтобы понаблюдать за ночным весельем и, может быть, наконец-то расслабиться.

Как раз когда им принесли напитки, Сонни тронул руку напарника и кивком указал на шумную компанию, восседавшую за столом пониже и чуть в стороне от них. Эта компания из двенадцати человек словно перенеслась сюда из гангстерских фильмов тридцатых годов: смуглые напомаженные мужчины в темных костюмах рядом с ослепительными, ярко накрашенными спутницами. А личность в центре внимания компании за столиком просто копировала голливудский типаж гангстерского босса – черные, густые, коротко стриженные волосы и смуглое, покрытое оспинами, привлекательное суровостью черт лицо. Ему было около тридцати; одет он был чрезмерно щегольски – черный пиджак с отливом с широкими плечами, бриллиантовая заколка на шелковом белом галстуке, повязанном на белую рубашку с запонками в манжетах. Рядом сидела эффектная молодая блондинка с начесом.

Этот человек был хозяином сегодняшней вечеринки и чем-то вроде местной знаменитости. Пристально наблюдавшие за ним Игэн и Гроссо обратили внимание, как хорошо одетые типы с топорными физиономиями гуськом тянулись к столику засвидетельствовать свое уважение. Периодически хозяин банкета посылал официантов поднести напитки другим столикам по всему залу. Во время очередного шумного приветствия Сонни услышал, как кто-то назвал мужчину Пэтси.

– Сорит деньгами так, будто завтра конец света, – заметил Сонни.

– Это интересно, – отозвался Эдди. – Я вижу в этой компании по крайней мере двоих, "засветившихся" с наркотиками. И знаю кучу ребят, похожих на тех, кто подходит к их столу.

– Я никогда раньше не видел Пэтси, а ты?

– Нет. Удивляюсь, как мы могли его пропустить? – голос Эдди прозвучал холодно.

В течение всего шоу, которое длилось полтора часа, Эдди и Сонни делили внимание между Джо Льюисом и столиком хлебосольного гуляки. Когда включили свет, и оркестр заиграл танцевальную мелодию, Пэтси со свитой поднялись и пошли наверх. Детективы посмотрели друг на друга, оплатили счет и последовали за ними. Вся компания собралась в баре в холле "Копы", где джаз-рок ансамбль глушил любые попытки завязать беседу. Пэтси заказал "на посошок" вкруговую.

Стоя возле раздевалки и решая, что делать дальше, Эдди и Сонни увидели, как Пэтси вынул из кармана брюк неимоверной толщины пачку банкнот, чтобы расплатиться за выпивку.

Сонни шепнул:

– Взгляни на деньги!

Игэн кивнул.

– Что скажешь, если мы подождем и сядем ему на хвост, просто так, для разнообразия?

Сонни без особого энтузиазма пожал плечами в знак согласия, и они направились к выходу. По пути Эдди с виноватым видом подмигнул Кэрол Гэлвин и послал ей воздушный поцелуй.

Минут двадцать они сидели в машине Игэна на углу Мэдисон Авеню, когда в два часа ночи Пэтси с яркой блондинкой спустился по ступеням "Копа". Швейцар в униформе подогнал голубой "олдсмобиль-компакт" последней модели, и они отъехали в сторону Пятой Авеню. Медленно ведя машину следом, Эдди предположил:

– Готов спорить, он везет нас на Мотт Стрит.

Пэтси проехал по всей Пятой Авеню до пересечения с Бродвеем и повернул в сторону ставшего в Америке печально знаменитым Нижнего Ист Сайда, района Манхэттена, застроенного многоквартирными домами. Узкая Мотт Стрит, куда и в самом деле приехал Пэтси, в длину занимает всего одиннадцать кварталов: на севере она начинается от Бликер Стрит, на краю Гринвич Виллидж, и далее идет вниз мимо Бауэри до Чэтэм Сквер. Но для полиции эта улица издавна представлялась аортой, ведущей к сердцу всего преступного мира Нью-Йорка. Хотя Мотт Стрит частично касается Чайнатауна, в основном она пролегает по району, известному, как "Маленькая Италия", который в течение многих десятилетий являлся инкубатором все новых поколений преступников для семейств мафии.