Итак, ничто не должно отяжелять воздушность душистых вибраций, и ими же должна окрыляться приятная, влажная свежесть; волнующее, нежное тепло должно пронизывать аромат, и почти осязаемой благоуханностью должен развиваться и крепнуть в нем могучий и живительный дух земли.

Для успешного творчества парфюмеру недостаточно хорошо устроенной и богато оснащенной лаборатории, ему нужны и другие условия, главным из которых является место работы — город, страна. В настоящее время, мне думается, этим наиболее благоприятным местом является Париж — прекрасная столица Франции, а может быть, и всего цивилизованного мира, чудесный город, не сравнимый ни с каким другим.

Все в Париже способствует работе парфюмера и благоприятствует ей: климат, еда, женщины, развлечения и, главное, сам диапазон жизни. Париж с его легкостью, элегантностью, манерой жить полон чисто женского обаяния. Париж создан для женщины — прекрасной Незнакомки Блока, принцессы Грезы Ростана, — женщины, вдохновляющей поэтов, художников и... парфюмеров. Мягкость парижской атмосферы благоприятствует парфюмерному творчеству, подобно тому как качество лионской воды способствует выделке и тончайшей окраске бархатных и шелковых тканей, производимых в этом городе. Парижский воздух особенно воспринимается парфюмерами и в определенное время года способствует их творческому подъему. Так, ранней весной город затянут лиловатой дымкой, и вся она пронизана лаской и нежностью. Хочется бродить по улицам и ничего не делать; лаборатория кажется тюрьмой, пленом. На улицах же смена впечатлений, обонятельная память ярко впитывает все весенние веяния, которые впоследствии порой обретают форму в новых духах. Осенью же происходит обратное. В воздухе вновь разлит хмель, но этот осенний хмель вызывает желание работать, искать, творить, запечатлевать желаемое в душистых аккордах. Работа в Париже облегчается также тем, что этот город — центр мировой парфюмерии, поэтому все лучшее и новое демонстрируется сначала там и лишь потом отсылается в другие страны.

В Париже и его окрестностях находится несколько сот парфюмерных фабрик. Там постоянно кипит работа, исполняются заказы, присланные со всех концов света; в лабораториях идут непрерывные поиски нового. Специалисты работают над созданием новых духов, стараются найти нечто самое тонкое, трудноуловимое, то, что, заслужив успех, принесет славу парфюмерному Дому. Но интересных достижений бывает немного. Молодым начинающим химикам в начале работы кажется, что каждая их новая композиция замечательна; с восторгом и гордостью они представляют ее на суд опытных парфюмеров; но он неизбежно бывает строгим. Известный парфюмер от Дома "Либер" Пьер Арманжа сказал однажды об этих композициях:  "То, что в них хорошо, к сожалению, не ново, а то, что ново, нехорошо". Но такая же строгая критика касается нередко и известных парфюмеров; как часто возвращаются они в своих новых композициях к фону прежде созданных, отчего новый аромат становится как бы не совсем новым. К тому же, подобно художникам, каждый талантливый парфюмер имеет свою собственную манеру, свою особенность; оттого-то все лучшие их творения имеют единую основу.

Так, парфюмер, нашедший когда-то тонко вибрирующий амбровый аккорд, остается как бы зачарованным им, не может забыть его и передает его во всех последующих творениях. Другой творец, нашедший однажды полную эманаций мускусную базу, уже не смеет изменить ей. А тот, кто приобрел мировую славу и известность перечно-ванильным аккордом, остается ему верным навсегда.

Вероятно, найти подлинную основу аромата, вибрирующую на расстоянии, столь нелегко, что нашедший ее однажды старается извлечь из нее все возможное. Трудно парфюмерное искусство. Вряд ли есть другая область творчества, где бы процент первоклассных произведений был столь ничтожен. Какое богатство оставляют после себя великие композиторы, художники, скульпторы! А парфюмеры? После лучших из них, самых прославленных остаются лишь две-три композиции действительно хороших духов.

А чтобы создать новые духи, надо обладать еще неизвестными или мало употребляемыми душистыми веществами, которые могут стать центром благоуханного ядра. И выбранное вещество должно обладать ярким и сильным запахом, порой "на первый взгляд" не слишком приятным, но всегда крепким, оригинальным, вызывающим новую, неизвестную ноту в ароматическом аккорде; кроме того, полученное ядро должно быть устойчивым, то есть крепость сцепления между составляющими его должна быть очень велика, иначе дальнейшая работа над ним невозможна. Работа же эта заключается в расширении, увеличении емкости духов, их тонкости, богатства, достижении наибольшей фиксации и, наконец, очень медленного, постепенного угасания. В настоящее же время от духов требуют не только чрезвычайной крепости, но и очень большой сложности впечатлений. Возможно же это только при наличии длинных формул и больших концентраций. Зато развитие благоуханности тонких духов всегда красочно и многообразно, и лишь основной их аккорд остается верен своему "лейт-аромату". Но, какими бы продуктами ни располагал парфюмер, его творческая фантазия всегда остается связанной с его эпохой и топологией. Так, все прославленные французские духи глубоко пропитаны духом Парижа, и в этом состоит, вероятно, главная причина их феноменального успеха.

В то же время французских парфюмеров никогда не смущает очень высокая себестоимость духов, что женщины со вкусом вполне осознают. Сделать хорошие духи без большого количества дорогих эфирных масел совершенно невозможно, так как только тонкие эссенции способны подобающим образом окружить, одеть благоуханное ядро. Этим и объясняется тот факт, что большую часть лучших произведений Грасса — мирового центра натуральных эссенций — закупает Париж; и сколь бы велика ни была цена душистого продукта, это не остановит столичного парфюмера, если качество оправдывает цену. Кроме того, парижская парфюмерия, находясь в руках многоопытных специалистов, отлично знает грасский рынок, манеру работы каждого Дома, чистоту и тонкость натуральных эссенций, им продаваемых. Не менее важно и то, что Париж точно осведомлен о ценах на первоклассные душистые масла и покупает их только по этим ценам. Таким образом, если цена чистой майской розы составляет 4600 франков за килограмм, парижская парфюмерия не предложит за нее 3000, так же как она не потребует хорошую лаванду по 80 франков за килограмм, если ее цена 110 франков, что нередко допускают второстепенные парфюмерные фирмы или люди, недостаточно знающие дело. Грасские продавцы редко отказывают подобным покупателям, но в таких случаях чистота товара соответствует его цене.

Столь же необходимо знание возможностей грасского рынка. Не следует заказывать большее количество продукта, чем имеется на местном рынке. При получении заказа его следует немедленно и очень тщательно проверить, каким бы добросовестным ни был продавец. Ошибка всегда возможна, и первым лицом, ответственным за ошибку является парфюмер Дома!

Итак, создать новые хорошие духи удается крайне редко; вот почему, даже когда успех духов кажется обеспеченным, нельзя снижать их качество и себестоимость. Очень многие женщины обладают отличным обонянием, и ухудшение качества духов неминуемо скажется на их продаже...