- Нет. Это зачем же?

Она рассказала о распоряжении Каледина перевести Константина с его сотней в Новочеркасск.

- Привыкла я к Ростову, - вздохнула Вера. - Не хочется мне в Новочеркасск. Очень не хочется... хотя, - оживилась она, - Константин пишет, что я могу там найти хорошее общество, занять в нем выгодное положение. Ведь вы понимаете, Витя, Новочеркасск - это все же старый казачий аристократический город... Там много казачьих дворян, генералов, много умных, интеллигентных людей... А сейчас там в особенности весело. Из Москвы и Петрограда понаехало столько интересных людей. Все аристократы, капиталисты туда съехались... Они, говорят, просто бросаются деньгами. Много там сейчас столичных актеров, актрис... А я ведь, Витенька, интересная женщина. Правда?.. Буду нравиться мужчинам... Ха-ха-ха!.. Вы меня ревновать не будете? Шучу! Малыш, - нежно заглянула она в глаза юноше, - подождите немножко, я сейчас приведу себя в порядок, и мы будем пить чай, а хотите, так и вина выпьем. У меня есть... Противная Марфа отпросилась на весь день, тетка, что ли, у нее умирает, и я вот вожусь весь день одна... Устала ужасно... Ну, итак, посидите, я сейчас...

Что-то напевая, она выпорхнула из комнаты, долго возилась в спальне. Потом вышла оттуда помолодевшая, красивая.

- Ну, вот и я! - защебетала она. - Как, Витенька, я в таком виде вам нравлюсь?.. Нравлюсь, конечно, - не дождавшись ответа, засмеялась она. - Я давно знаю, что я вам нравлюсь и вы в меня влюблены. Сейчас, сейчас, Витенька, я накрою стол, и мы с вами посидим... Самовар я не буду ставить, бог с ним. Это слишком сложно. Мы вот с вами закусим и выпьем немного вина. Хорошо?.. Я так голодна.

Виктор поблагодарил Веру и собрался было уходить. Но ведь он еще ничего не узнал о Марине. А узнать о ней так хотелось. Его пугало ее молчание... И он остался.

Вера проворно накрыла стол, нарезала колбасы, хлеба, поставила коробку с сардинами, две бутылки вина.

- Садитесь, малыш, - пригласила она. - Хотите, - около меня, а хотите, - напротив, где вам угодно. Я так голодна, что, вероятно, и вас могу проглотить, - засмеялась она.

- Сапоги мои не прожуете, - усмехнулся Виктор, садясь за стол. - Они ведь очень жесткие, солдатские.

- А у меня зубы крепкие, смотрите какие, - показала она оскал своих мелких зубов, похожих на зубы хищного зверька. - Ам... Ам! - ляскнула она ими два раза. - Съем!..

Они оба рассмеялись.

- Ну, давайте, Витенька, выпьем за мой отъезд, - сказала Вера. Константин говорит, что у казаков существует обычай: обязательно перед выездом выпить, чтоб дорожка гладкая была.

- Ни пуха, ни пера, - сказал Виктор.

Они чокнулись.

- Надеюсь, вы будете приезжать к нам в Новочеркасск?

- Ну конечно, - промолвил Виктор. - Мы же родственники. Буду приезжать. Кстати у меня там сестра Катя живет, ее буду также проведывать... Вы ее ведь знаете, кажется? За ваше здоровье, Вера Сергеевна!

- Что это за "Сергеевна?" - поморщилась она. - Для вас я просто Вера. Я тоже за ваше здоровье пью.

Они выпили.

Вера от каждой рюмки становилась все веселее и непринужденнее. Она болтала, смеялась, но Виктор мало вслушивался в то, что она говорила, думая о своем. Ему не терпелось скорее спросить у ней о Марине, но казалось неудобным это сделать. Наконец, воспользовавшись тем, что Вера что-то заговорила о сестре, он спросил:

- А где же сейчас Марина?

- А вы разве не слышали? - вздохнула Вера. - Она, бедняжка, очень больна... Кажется, тиф.

- Что вы говорите?! - воскликнул Виктор.

Вера пристально посмотрела на него, криво усмехнулась:

- Не влюблены ли вы в нее?

Виктор покраснел, досадуя, что невольно выдал себя.

- К сожалению, нет, - с напускным равнодушием сказал он. - Но бедную девушку очень жаль.

- Да, очень жаль, - вздохнула Вера.

Виктору хотелось расспросить Веру о Марине как можно больше, подробнее, но сделать это не решался. Он сидел мрачный, молчаливый, не слушал, что говорила ему Вера...

Всем своим существом юноша был около любимой девушки... Порывисто схватив бутылку, он налил себе полный стакан вина.

Вера с восхищенным удивлением посмотрела на него и захлопала в ладоши.

- Браво!.. Браво!.. Я и не подозревала в вас такой способности. Но ведь я умею пить тоже не хуже вас. - Она налила себе такой же чайный стакан вина и, не переводя дыхания, выпила. - А теперь давайте выпьем вместе, - снова наполняя стаканы, сказала Вера.

Они пили много. Виктор смутно помнит, что вина не хватило и Вера посылала соседского мальчика за ним в магазин. Потом сознание померкло. Лишь после вспоминались отрывочные эпизоды этого вечера... Он лежал на диване, жалуясь на свою судьбу... Его утешала такая же пьяная, как и он, Вера... Он помнит ее жаркие поцелуи, ласки ее нежных рук...

От таких воспоминаний на душе становилось муторно. Вера так опротивела ему после того вечера, что он не мог ее видеть.

XI

Как-то в маршевую роту из отпуска по ранению одновременно прибыли два солдата - Семаков Иван Гаврилович, иваново-вознесенский ткач, и Афанасьев Василий Николаевич, житель какой-то слободы, лежащей на Азовском море.

Они пришли к Виктору для оформления своих документов. С этого времени и началась его дружба с ними.

Семаков был подвижный, энергичный человек лет двадцати восьми, высокий блондин, немного сутулый, с темными, щурящимися глазами. Он умел хорошо и убеждающе говорить. Виктор часто видел его, когда он выступал на солдатских митингах.

Приземистый, плотный Афанасьев был моложе Семакова года на два. В противоположность веселому, добродушному характеру Семакова Афанасьев был замкнутый человек, с хитрецой, "себе на уме". Но к дружбе с Семаковым и Виктором он тянулся.

Часто втроем они ходили в город, бывали в театре или кинематографе, посещали собрания и митинги.

Семаков очень привязался к Виктору.

- Молодой ты еще, Виктор, - говорил Семаков, - очень молодой. Жизни не знаешь. А ведь на вас, молодежь, сейчас и надежда вся. Гореть надо, а ты все книжечки читаешь да о чем-то все мечтаешь, наверно, о принцессе иноземной... Ох, и возьмусь же я за тебя!.. Ей-богу, возьмусь!.. Вышколю, человеком будешь.

Семаков, как об этом узнал Виктор, состоял членом большевистской партии. Он много интересного говорил о вожде большевиков - Ленине и о его соратниках, объяснял, чего добивается эта партия. Для юноши все, что говорил Семаков, было ново и интересно. Виктор много раздумывал, читал большевистскую литературу. У него немало возникало вопросов, которые он часто задавал Семакову. Тот охотно разъяснял ему.

- Иван Гаврилович, - смущенно обратился как-то Виктор к Семакову. - Я очень благодарен тебе за то, что ты помог мне многое понять... Я думаю, что большевистская партия стоит за народ.

- А ты в это сомневался? - взглянул Семаков на юношу.

- А что нужно для того, чтобы вступить в партию?

- Очень немногое, - ответил Семаков. - Служить народу... Ну, конечно, надо быть и подготовленным для вступления в нее...

- Да я подготовлен! - вырвалось у Виктора.

Семаков пристально посмотрел на юношу.

- Ты хочешь вступить в нашу партию?

- Очень хотел бы, Иван Гаврилович, - застенчиво проговорил Виктор. Но меня, наверно, не примут...

- Почему? - удивился Семаков.

- Да, может быть, скажут - молод.

Семаков засмеялся.

- Преданная молодежь нашей партии нужна. Если у тебя, действительно, есть желание вступить в нее, то я помогу... Поговорю о тебе. Вот Афанасьев тоже хочет вступить в партию...

На этом разговор закончился.

Однажды в воскресное утро Семаков с Афанасьевым зашли к Виктору.

- Пойдем с нами в городской сад, - сказал ему Семаков.

- Зачем? - спросил Виктор.

- А там увидишь, - загадочно буркнул Семаков.

Виктор не стал допрашивать и последовал за своими друзьями. Придя в сад, Семаков и Афанасьев повели его в Ротонду. Виктор знал, что в этом павильоне помещались руководящие организации разных партий: большевиков, меньшевиков, эсеров и других.

Семаков подвел Виктора к пожилому человеку с седой бородой, в очках, сидевшему за столом.

- Товарищ Андреев, - обратился он к нему, - так вот тот паренек, о котором я вам говорил.

- Здравствуйте, товарищ, - протянув руку Виктору, ласково сказал Андреев. - Слышал о вас от товарища Семакова. Похвально отзывается. Так что же, хотите с нами работать?

Виктор, конечно, понимал, о какой работе идет речь, а поэтому, не задумываясь, взволнованно ответил:

- Да, я хочу у вас работать.

- Нам активисты нужны, - произнес Андреев. - Каждый человек, сочувствующий нам, для нас дорог... Что же, товарищ Семаков о вас хорошего мнения. Подавайте заявление, обсудим ваш прием в партию... Вот и товарищ Афанасьев тоже вступает.

Виктор с головой окунулся в политическую работу. Они с Семаковым и Афанасьевым проводили с солдатами беседы, распространяли среди них большевистские прокламации, газету "Наше знамя", пользовавшуюся большой популярностью среди рабочих и солдат. Тираж этой газеты доходил до пятнадцати тысяч.

Семаков в большевистской организации был агитатором. Он часто выступал на митингах, горячо пропагандируя большевистские идеи, клеймя позором согласительную политику меньшевиков и эсеров.

Каждый раз, когда Семакову приходилось выступать на митинге, Виктор в это время с Афанасьевым стояли в толпе солдат и слушали своего друга, удивляясь его умению проникать в солдатские сердца.

Как-то Виктор сказал Семакову:

- Завидую тебе, Иван Гаврилович. Как ты увлекательно умеешь говорить. Тебя все с удовольствием слушают...

Семаков заулыбался.

- Чего ж тут мудреного? - сказал он. - Выкладывай народу все по-честному, все, что ты глубоко продумал, что прочувствовал, что тебя волнует. И получится все хорошо. Тебя поймут и будут слушать. А вот когда ты им начнешь говорить неправду, то народ тебя сразу раскусит и слушать не станет... Надо тебе, Виктор, тоже научиться выступать. Человек ты грамотный, в гимназии учился, знаешь побольше моего... Да и Афанасьеву тоже надо к этому привыкать.