Провозглашенная постмодернизмом переориентация философствования от характерной для классической интеллектуальной традиции “воли к истине” к “3. о. И.” означала радикальный отказ от презумпции “наличной истины” и акцентированную интенцию на усмотрение плюрализма “игры истин” в процессуальности того или иного познавательного феномена.

“ЗАБЫТЬ ФУКО”

(“Oblier Fou cault”, 1977) сочинение Ж. Бодрийяра (см.). По мысли автора, тексты М. Фуко (см.) предлагают идею “генеративной спирали власти” в ее “непрерывном разветвлении”, а также “текучесть власти, пропитывающую пористую ткань социального, ментального и телесного” Дискурс Фуко “зеркало” тех стратегий власти, которые он описывает.

По Бодрийяру, для Фуко существуют лишь “метаморфозы” политики: “превращение деспотического общества в дисциплинарное, а затем в микрокле- точное... Это огромный прогресс, касающийся того воображаемого власти, которое нами владеет, — но ничего не меняется в отношении аксиомы власти: ей не отделаться... от своего обязательного определения в терминах реального функционирования”

Бодрийяр формулирует проблему: может и сама сексуальность (о которой так много писал Фуко), как и власть, “близится к исчезновению”? Если, по Фуко, буржуазия использовала секс и сексуальность, чтобы наделить себя исключительным телом и авторитетной истиной, а затем под видом истины и стандартной судьбы навязать их остальному обществу, то не исключено, что этот симулякр (см.) плоть от плоти буржуазии, и что он исчезнет вместе с ней.

По Бодрийяру, главный тезис Фуко в этом тематизме таков: подавления секса никогда не было, существовало предписание о нем высказываться, существовало принуждение к производству секса. Всей западной культуре был предписан сексуальный императив.

“Спираль”, которую предлагает Фуко: “власть — знание — наслаждение” Подавление никогда не выступало как подавление секса во имя чего бы то ни было, оно оказывалось подавлением посредством секса.

В модели Бодрийяра, секс осциллирует между “производством” и “соблазном”, противостоящим производству. Для европейской культуры сексуальное стало исключительно актуализацией желания в удовольствии. По мысли Бодрийяра, “мы культура поспешной эякуляции” Наше тело не имеет иной реальности, кроме реальности сексуальной и производственной модели.

Сексуальный дискурс, согласно Бодрийяру, “создается в подавлении... В подавлении и только там секс обладает реальностью и интенсивностью... Его освобождение — это начало его конца” Мы сделали секс необратимой инстанцией (как и власть), а желание — силой (необратимой энергией). Власть и желание — процессы необратимые. Это обеспечивает сексуальности мифическую власть над телами и сердцами. Но это же делает ее хрупкой.

С точки зрения Бодрийяра, современные цивилизации строились под флагом глобализации рынка, экономических и интеллектуальных ценностей, универсальности закона и позитивности завоеваний. Существование за счет постепенного регулируемого высвобождения энергии было их золотым веком. Но когда процесс экспансии насытил поле возможного расширения, он тем самым пришел к своему завершению, и “схло- пывание” начало опустошать универсум реального. Эта катастрофа реального неизбежна, и тщетны все усилия по спасению систем экспансии, существующих в соответствии с принципами реальности, накопления и универсальности. Как отметил Бодрийяр в данном тексте: “Все вещи обретают завершение в своей удвоенной симуляции, и это знак того, что цикл завершен”

ЗНАК

— традиционно материальный, чувственно воспринимаемый предмет (событие, действие или явление), выступающий в познании в качестве указания, обозначения или представителя другого предмета, события, действия, субъективного образования. Предназначен для приобретения, хранения, преобразования и трансляции определенной информации (сообщения). 3. интер- субъективный посредник, структур-медиатор в социальных взаимодействиях и коммуникации. Научной дисциплиной, занимающейся изучением общих принципов, лежащих в основе структуры всех 3., с учетом их употребления в структурах сообщений, а также специфики различных систем 3. и сообщений, использующих различные типы

3., является семиотика.

Из определения 3. вытекает его важнейшее свойство: будучи некоторым материальным объектом, 3. служит для обозначения чего-либо другого. В силу этого понимание 3. невозможно без выяснения его значения — предметного (обозначаемый им объект); смыслового (образ обозначенного объекта); экспрессивного (выражаемые с помощью его чувства и т. д.). 3. обозначает данный предмет (предмет, обозначаемый

3., или его предметное значение денотат) и выражает сопряженные смысловое и экспрессивное значения. 3. может иметь определенный смысл вне наличия соответствующего предмета. Смысл 3. может минимизироваться при наличии предметного значения (имена собственные естественных языков) и т. д. Смысловое значение 3. это то, что понимает под ним пользователь данного 3. Экспрессивное значение 3. выражает эмоции человека, использующего 3. в определенном контексте. В семиотике различают отношения 3. друг к другу (синтаксис), отношение 3. к тому, что ими обозначается (семантика), и отношения использующего 3. к употребляемым им знаковым системам (прагматика).

Анализ понятия “3.” занимал важное место в философии, логике, лингвистике, психологии и т. д. Большое внимание рассмотрению гносеологических функций 3. уделяли античные философы (Платон, Аристотель, стоики), мыслители 17 — 18 вв. (Дж. Локк, Г Лейбниц, М. Ж. А. Кондильяк). В 19 в. новые моменты в исследование 3. внесли лингвистика и математическая логика. В 19 — 20 вв. сложилась особая наука о 3. — семиотика: Ч. С. Пирс, У Моррис, Ф. Соссюр (см.), представители современного структурализма (см.).

Для понимания природы 3. первостепенное значение имеет выделение особых социальных ситуаций (так называемых “знаковых”), в которых происходит использование 3. Подобные ситуации неразрывно связаны со становлением речи (языка) и мышления. Еще школа стоиков отмечала, что суть 3. заключается в их двусторонней структуре неразрывном единстве непосредственно воспринимаемого (“означающего”) и подразумеваемого (“означаемого”). Разнообразие мыслимых отношений между ними конституирует возможные их классификации. 3. возможно подразделять (Пирс, 1867) на индексные, ико- нические и символические. Данная классификация в реальности основывается (Р Якобсон) на двух дихотомиях: противопоставление смежности и сходства; противопоставление фактичности и условности.

Индексное (указательное) отношение предполагает наличие фактической, действительной смежности между означаемым и означающим. Иконическое отношение (по принципу подобия) “простая общность, по некоторому свойству”, ощущаемое теми, кто интерпретирует 3. В символическом 3. означаемое и означающее соотносятся “безотносительно к какой бы то ни было фактической связи” (или в отношении, по Пирсу, “приписанного свойства”).

3. входящие в состав языков как средств коммуникации в социуме, именуются 3. общения. Последние делятся на 3. искусственных знаковых систем и 3. естественных языков.

Большое значение для создания теории

3. имеет исследование формализованных знаковых систем, проводимое в рамках математической логики и метаматематики. Такие системы, используемые для разнообразных технических и научных целей, являют собой искусственные трансформы, как правило, письменных разновидностей естественных языков. В их структуре традиционно выделяют следующие: 3. кодовых систем для кодирования и перекодирования сообщений (азбука Морзе, 3. для компьютерных программ и др.), 3. для моделирования непрерывных процессов (кривые перманентных изменений в них) и 3. для выражения формул в языках наук.