В целом, таковой принцип основывается на следующих фундаментальных презумпциях:

1) отказе от идеи глубины при осмыслении таковых объектов как в топографическом, так и в ноуменальном измерениях;

2) признании возможной множественности не только состояний, но даже сущностных онтологий таковой предметности;

3) плюральности ветвления эволюционных траекторий развития объектов ризомного типа.

Согласно оценке Делёза и Гваттари, шизоанализ ориентирован в своих аналитиках именно на принцип картографии — в то время как психоаналитические процедуры, по преимуществу, оцениваются ими как калькирующие, “которые подгонят любое желание или высказывание к генетической оси или перекодирующей структуре, которые готовы до бесконечности притягивать к этой оси или к компонентам этой структуры монотонные стадиальные кальки” По их убеждению, “Фрейд заведомо принимал в расчет картографию” бессознательного того или иного пациента, но “всегда лишь для того, чтобы совместить ее с фотографией [его] родителей”, т. е. заблокировать “карту” посредством ее калькирования. Для шизоанализа же является несомненным, что “то, что калька воспроизводит из карты или ризомы, это, как правило, тупики, блокировки”

Делёз и Гваттари пишут: “Посмотрите на психоанализ и лингвистику: первый всегда извлекает кальки или фотографии бессознательного, другая — кальки или фотографии языка со всеми погрешностями и неточностями, которые она предполагает (неудивительно, что психоанализ не устает подчеркивать свое родство с лингвистикой)” Но то, что в научно организованной лингвистической формализации имеет чисто академическое значение, то в сфере психоанализа оборачивается фобиями пациента, порожденными, во многом, самими психоаналитическими процедурами: калькируя “карту” бессознательного у своего пациента, психоаналитик “блокирует все ее выходы до тех пор, пока не удалось внушить ему стыд и чувство вины, пока стыд и чувство вины не укоренились в нем”

По мнению Делёза и Гваттари, “ризому вытеснили сперва из дома, затем с улицы, ее перенесли в родительскую постель, и корешки ее были пущены на его собственном теле, а заблокировали ее на профессоре Фрейде” Таким образом, согласно шизоаналитической оценке, психоаналитики “безжалостно крушили” ризому бессознательного, “пачкали карту” пациента, вместо того, чтобы признать их спонтанную природу, обеспечить им пространство самоорганизации, освободив от гнета калькирования. Психоанализ же, согласно шизоанализу, ориентирован именно на прослеживание травмирующих воздействий на бессознательное со стороны тех или иных “порождающих структур” (главной из которых для классического психоанализа является структура семьи пациента).

Шизоанализ Делёза и Гваттари, в противоположность этому, фундирован трактовкой бессознательного в качестве способной свободно самоорганизовывать- ся среды, решительно отвергая при этом “любую мысль о декалькированной фатальности как бы она ни называлась: божественная, анагогическая, историческая, экономическая, структурная, наследственная или синтагматическая” Таким образом, если задачей психоаналитика было калькирование бессознательного, то задача шизоанализа формулируется принципиально иначе: “создать карту, а не кальку” (Делёз и Гваттари), тем самым освобождая бессознательное от гнета “псевдоструктур” и размыкая перед ним “горизонты” спонтанной и свободной самоорганизации.

Делёз и Гваттари в указанном контексте осмыслили “дерево” в статусе фундаментального культурного символа, репрезентирующего вертикальную модель мира, фундированную парадигмальной фигурой бинаризма. В традиционной культуре, по их мысли, “дерево” выступает основополагающим символом упорядоченности мироздания (“мировое дерево”) и метафорой генезиса как свершившегося и продуктивного. (См. Дерево.)

Согласно Лейбницу, отвергшему мнение Декарта о том, что “действительное различие между частями приводит к возможности их разделения”, “две действительно различные части могут быть неразделимы” У Делёза в данной работе (“Тысяча плато”) сформулирована следующая идея: “Какое именно отношение устанавливается между содержанием и его выражением и какой тип различия устанавливается между ними? Все это уже присутствует в голове. И, тем не менее, более реального различия никогда не существовало”

Согласно перспективнейшей идее Делёза и Гваттари, сформулированной во втором томе “Капитализма и шизофрении”, “идеи не умирают. Но и выживают они не только как анахронизмы. В какой-то момент они могут достигать научной стадии, а потом утрачивать [свою научность] или вновь возникать уже в других науках. Их применение и статус, даже их форма и содержание могут меняться; к тому же в ходе такого действия, в таком перемещении и распределении новой области они удерживают нечто существенное. Идеи всегда востребованы именно потому, что уже сослужили службу, но совершенно в иных актуальных исполнениях”

“КАРТА”

— понятие номадологии (см.), обозначающее организацию предметности, ориентированную на плюралистическую открытость версий своей потенциальной автономной самоорганизации. Радикально противоположна “кальке” (см.), ибо “целиком ориентирована на проведение опытов, связанных с реальностью” Согласно Ж. Делёзу (см.) и Ф. Гваттари (см.), являясь инструментом описания-интерпретации объектов ризомного типа, “К.” “сама является частью ризомы (см. — А. Г.)” В силу этого “карта открыта, она объединяет все свои измерения, она подвижна, переворачиваема, восприимчива к изменениям. Любой индивид, группа, социальная формация может разорвать ее, перевернуть, собрать любым образом, подготовить к работе. Можно нарисовать ее на стене, отнестись к ней как к произведению искусства, сделать из нее политическую акцию или материал для размышления” (Делёз и Гваттари). Важнейшим свойством “К.” выступает ее открытость или, по словам Делёза и Гваттари, способность “иметь всегда множество выходов” (т. е. “линий ускользания” и “коридоров для продвижения” наряду с “пространством обитания”).

“К.” не воспроизводит, а конструирует, обеспечивает порождение ризомати- ческого смысла (новых значений, их множащуюся флюктуацию, поперечное движение в параллельных измерениях без конца и начала).

См. “Калька”

КАРТОГРАФИИ ПРИНЦИП

— мыслительный регулятив номадологии (см.), постулирующий кардинальный отказ от допущения существования исходного, порождающего начала, способного обусловливать процесс автохтонного направленного развития объектов ризомного (см. Ризома) типа. Согласно позиции Ж. Делёза (см.) и Ф. Гваттари (см.), применительно к ризоморфным средам, находящимся в процессе автономной эволюции, сами идеи об их линейной (“генетической оси”) и порождающей (“глубинной структуре”) организации являются недопустимыми. Ризома как таковая “не подчиняется никакой структурной или порождающей модели”: “отдельные импульсы и предметы не являются ни стадиями развития на генетической оси, ни частью глубинной структуры” (Делёз, Гваттари).

В целом, К. П. основывается на следующих фундаментальных презумпциях:

1) отказе от идеи глубины при осмыслении таковых объектов — как в топографическом (см. Номадологии), так и в ноуменальном (см. Поверхность) измерениях;

2) признании возможной множественности не только состояний, но даже сущностных онтологий таковой предметности;

3) плюральное™ ветвления эволюционных траекторий развития объектов ризомного типа.

В основе К. П. лежит фундаментальное для номадологии различение (противопоставление) “карты” (см.) и “кальки” (см.). Так, именно посредством К. П. осуществляется в постмодернизме различение процесса письма/письменности (см.) от процедур производства (см. Конструкция) текста (см.). По оценке Делёза и Гваттари, “писать имеет отношение не к означивать, а к межевать, картографировать даже неизвестную местность” Речь, таким образом, идет не о придании тексту замкнуто финального в своей определенности смысла, но, напротив, об обеспечении его детерриториализации (см.), открывающей возможность любых плюральных территориализаций. В таком аспекте “бессмыслица” нонсенс (см.) трактуются постмодернизмом как перспективное состояние отсутствия смысла, бесконечно размыкающее горизонт смыс- лообразования (см. Нонсенс, Кэрролл, Деконструкция). Таким образом, “у карты много выходов в отличие от кальки, которая всегда возвращается к тому же самому” (Делёз, Гваттари).