— Простите, — вежливо поклонился Грасс. — Вы мадам Фашон?

— Что? — возмущенно запротестовала пианистка. — Я Дюбуше, Клотильда Дюбуше! Мадам Фашон давным-давно отсюда выехала.

— Вот как! Не скажете, куда именно? — спросил Грасс. — Не знаете? Жаль. А ее дочь, известная певица Лиан Дени, здесь проживает?

Пианистка заискивающе усмехнулась.

— Вы смеетесь, господин унтер-офицер?

— Что тут смешного, мадам?

— Во-первых, так называемая певица Дени никогда не жила в этом доме. Во-вторых, — не переставая улыбаться, продолжала мадам Дюбуше, — эта, извините, дрянь, что сейчас с коммунистами связалась, вовсе не дочь Мари Фашон.

Немец покосился на Жаннетту. Она чуть заметно прикусила губу и покраснела.

— Соседи, может быть, знают, куда переехала мадам Фашон?

— Вряд ли, — ответила пианистка. — Вот разве Люсьен Пети?.. Нет, нет! Он порядочный парень. Он…

— А где можно увидеть этого порядочного парня? — перебил ее немец.

Женщина объяснила: Люсьен живет в этом же доме, но сейчас он находится у своей больной хозяйки, Жизель Ансар. Он только что привез к ней врача. Квартира певицы этажом ниже.

— Идемте, я знаю где, — объявила Жаннетта и первой стала спускаться с лестницы.

— Господин унтер-офицер, — окликнула Грасса Дюбуше, — имейте в виду: я вам ничего не говорила.

— Будьте спокойны!

Павлик догнал Жаннетту.

— Лгунья! Зачем ты болтала, что актриса Лиан твоя сестра? — накинулся он на нее.

Жаннетта остановилась и бросила через плечо:

— А ты, несчастный, никогда не лгал?

— Никогда, — отрезал Павлик. — Врагу — да, но больше никому.

— Так я тебе и поверила!

— Не возмущайся, Павлик, — подошел к Павлику Грасс. — Иногда самый скромный человек не прочь похвастать.

— Не все ли равно, сестра она мне или нет? Я ее люблю, и этого достаточно! — не поднимая глаз, отпарировала Жаннетта. — Она для меня больше чем сестра!

— Ладно, ладно, — примирительно сказал немец. — Здесь? — Он остановился у двери.

— Здесь, — ответила Жаннетта.

Она не войдет. Она не терпит Жизель Ансар. Та ее, наверное, хорошо запомнила и сразу может узнать.

«Как же быть? — задумался Грасс. — Войти и вызвать Пети? Можно ли ему довериться? А если пуститься ка хитрость: выдать себя за представителя гестапо и таким образом прощупать, чем он дышит?»

3. На лестничной площадке

На столике возле кровати больной зазвонил телефон.

— Люсьен, — слабым голосом позвала певица, — Сюзи ушла за покупками — подойди к телефону. Если звонят из театра, — предупредила она вошедшего шофера, — скажи, что у меня высокая температура. Скажи, что я заболела.

Люсьен снял трубку.

Звонила Клотильда Дюбуше.

— Сюзи? А, это вы, Люсьен?! — воскликнула она. К вам идет какой-то унтер-офицер, эсэсовец. На лестнице я слышала, как он спрашивал о вас. Ему сказали, что. вы у Жизель. С ним…

Шофер повесил трубку.

— Кто звонил? — заинтересовалась Ансар,

— Мадам Дюбуше просит извинения, что не может сейчас зайти.

— Очень она мне нужна! — буркнула певица.

Люсьен вышел в соседнюю комнату. Схватив с дивана подушку и быстро сунув в нее пачку листовок, отнес ее своей хозяйке.

— Разрешите, я вам подложу под голову, — сказал он.

Она ответила улыбкой:

— Спасибо, мой друг.

Вскоре в коридоре послышался звонок.

— Господин Пети? — осведомился Грасс.

— Он к вашим услугам, — ответил Люсьен. «Да, эсэсовец! Длинный. Эйфелева башня! Грубое, злое лицо, а вот глаза — глаза добрые». — Я Пети.

Немец насмешливо улыбнулся.

— «К вашим услугам»? — язвительно повторил он, оскалив зубы. — Плохо вы что-то последнее время служите. Вы совсем забыли о своем долге, о своих обязанностях.

Люсьен пожал плечами:

— Господин унтер-офицер, я вас не понимаю.

— Не понимаете? — возмутился Грасс, окинув шофера долгим осуждающим взглядом. — Что ж, придется объяснить. — И, понизив голос, спросил: — Почему вы перестали доставлять в «Лютецию»[11] нужные сведения? С нами, месье Пети, играть в кошку-мышку опасно.

«Он меня принял за Клода, — мелькнула у Люсьена мысль. Мой брат провокатор».

— Господин унтер-офицер, простите, вы приняли меня за кого-то другого. Я обыкновенный шофер. Работаю у певицы Жизель Ансар. Пожалуйста, входите, вы можете удостовериться.

Грасс хихикнул:

— Мы не ошибаемся. Вас зовут Люсьен, не так ли? Прежде вы возили певицу Лиан Дени, ту самую Дени, которая недавно стала коммунисткой. Так или не так?

«Он пришел меня арестовать. Остальное — болтовня. Маскировка, — заключил Люсьен. — Он, очевидно, не один… Во всяком случае, живым в руки не дамся».

Грасс украдкой взглянул на руку шофера. Медленно, едва заметно, она опускалась в карман. «Этому парню можно верить», — решил он и грозно крикнул:

— Руки вверх, вперед!

— Разрешите предупредить мою госпожу..

— Зачем? Пошли!

Шофер вышел на лестничную площадку с поднятыми руками. В тот момент, когда он хотел кинуться вниз, ему перерезала дорогу Жаннетта.

— Люсьен! — порывисто бросилась она к нему.

— Опустите руки, — тихо засмеялся Грасс.

Шофер совсем растерялся: унтер-офицер смеется, какой-то мальчик называет его по имени.

— Люсьен, неужели ты меня не узнал? — удивилась Жаннетта. — Присмотрись-ка получше, ну? Ну! — торопила она его.

— Кто ты? — нетерпеливо передернул плечами молодой француз.

— Жаннетта! Жаннетта Фашон, забыл?

— Жаннетта?! — не поверил Люсьен. — Ты?

— Ну да! Конечно, я.

Когда Павлик, Жаннетта, Грасс и Люсьен спускались вниз по лестнице, за ними, из-за полуоткрытых дверей уже наблюдали десятки глаз. Это Клотильда Дюбуше, страстная любительница необычайных происшествий, успела раззвонить по всему дому о появлении эсэсовца с какими-то двумя ребятами, которые расспрашивали о Фашон и Лиан Дени.

4. «Немца не обижайте!»

Продолжительный звонок. За ним тотчас последовало два сильных удара.

Мари Фашон с тревогой посмотрела на дядюшку Жака.

— Не наш, — произнесла она. — Спрячьтесь за ширмой. В случае опасности уходите через черный ход.

Звонок и два удара.

— Кто там?

— Откройте, мадам. Электромонтер. Вы жаловались, что у вас перегорел счетчик.

Хозяйка облегченно вздохнула.

— Фу, как ты меня напугал, Люсьен! — сказала она, открывая дверь. — Зачем так громко стучал?

Шофер вошел в комнату и стал как вкопанный.

— Что случилось? — подошел к нему дядюшка Жак.

Люсьен, как-то странно взглянув на Мари Фашон, усмехнулся.

— Ничего плохого, — ответил он загадочно.

Он не знал, как приступить к делу. Но дядюшка Жак ждал ответа, и медлить было нельзя.

Люсьен начал с того, как Дюбуше позвонила ему по телефону. Затем рассказал, что детей и немца он отвез на квартиру к своему старому другу — шоферу такси Бельрозу. Антуан хороший малый. Он страстный деголлевец, не очень-то уверен в силе внутреннего движения Сопротивления. Надеется только на помощь англичан и армии де Голля, но без дела не сидит — помогает коммунистам. Например, на днях он доставил в отряд Моно несколько ящиков гранат, а сегодня развозил «Юма». Детям у него будет неплохо.

Взглянув на побледневшую Мари, дядюшка Жак укоризненно покачал головой:

— Напрасно вы не привезли детей сюда.

Люсьен развел руками:

— Не мог. Тем более что ребята без немца шагу не сделают.

— Что это за немец? — встревоженно спросила Мари Фашон.

Немец, по-видимому, порядочный человек. Он дезертировал из армии, едва не утонул ради спасения русского мальчика, скрывался с ребятами в пещере и, наконец, приехал с ними сюда. Такой не может быть негодяем. И все-таки он, Люсьен, не мог решиться привезти его сюда.

Дядюшка Жак сочувственно посмотрел на Мари: Товарищ Фашон, немедленно поезжайте туда. Побудьте с ними денька два, а там посмотрим.