Morgot Eldar

Зезва по прозвищу Ныряльщик

Книга первая: Тень на Солнце

Все, написанное здесь, создано не мной, а народом. Я лишь пересказываю.

Автор

Одни зовут меня Ныряльщик, другие - Знающий Тайну. Мне не нравится ни то, ни другое прозвище. Какой из меня Ныряльщик? Я никуда не ныряю и уже тем более я не 'знающий' ... Я - обычный человек. Меня зовут Зезва. Зезва по прозвищу Ныряльщик.

Слова, приписываемые Ныряльщику

1. Дева Али

- Ормаз всемогущий... - прошептал Аштарт, приседая. Юноша судорожно сжал рукой эфес меча, чувствуя, как холодная капелька пота медленно стекает по напряженной спине. Аштарт смотрел вниз, туда, где плескалась в речке длинноволосая девушка.

Купальщица не замечала ничего вокруг, прыгала, смеялась, разбрасывала брызги воды, сверкающей в лучах заходящего светила. Блики солнечного света веселыми зайчиками бегали по смуглой коже, россыпью ослепительных бриллиантов зажигали капли во влажных волосах, таких длинных, что золотые пряди падали намного ниже пояса. Аштарт судорожно вздохнул. Златовласка продолжала плескаться, радостно смеясь. Аштарт, наконец, решился. Прошептал заученные слова, нервным движением руки отвел от себя злых духов реки, и, крадучись, стал спускаться вниз.

Ноги бесшумно ступали по мягкой земле, покрытой ярко-зеленой травой, похожей на сказочный пушистый ковер. Словно решив помочь ему или, наоборот, помешать, в дубраве, в которой он прятался, запели птицы. Златовласка обернулась, но не заметила Аштарта, по-прежнему скрытого среди деревьев, спускавшихся почти к самой кромке зеленоватой, удивительно прозрачной воды. Взмахнув мокрыми волосами, дева опять принялась плескаться. Аштарт замедлил шаг. Еще немного, и он вплотную приблизится к купальщице. Рука медленно сползла вниз, к суме, привязанной к поясу. Открыла ее, достала большие серебряные ножницы.

Еще шаг. И еще... Аштарт не видел улыбку на лице Златовласки, не мог видеть, как жестокий огонек загорелся в прекрасных зеленых глазах. Аштарт не подозревал, что девушка знала о его приближении и теперь просто стояла, ожидая. Сколько раз она уже ждала, пока опрометчивый человек подойдет настолько близко, чтобы можно было... Златовласка провела рукой по зеленой поверхности воды. Чистая такая. Подходи, человек...

То, что произошло в следующее мгновение, поразило речную деву. Человек не стал хватать ее за руку или громко восхищаться красотой. Не предложил грязное совокупление, не полез в воду, стаскивая с себя одежду. Человек сделал другое. Ужасное! То, чем златовласку пугали с детства.

Крик солнцеволосой купальщицы пронесся над водой, промчался через лес, спугнув птиц, которые испуганными стайками полетели прочь из дубравы. Эхо страшного, полного бессильной злобы крика, еще долго повторялось среди вековых деревьев, пока, наконец, не замерло навсегда.

Торжествующий Аштарт отбросил ставшие ненужными ножницы. Сверкнув на солнце, они с плеском пошли на дно. Юноша высоко поднял над головой руку, сжимающую прядь золотых волос.

- Теперь ты моя, - прошептал он. - Моя!

Дева покорно склонила голову. Ей хотелось умереть.

- Я твоя... - златовласка пристально вглядывалась в незнакомого человека. - Пока прядь в руках твоих, буду покорной тебе, человече...

- Мне не нужна покорность, - мотнул головой Аштарт. - Я... я люблю тебя!

- Любишь? - воскликнула девушка. - Против воли моей ведешь в дом свой. Но берегись, человек: вернется мне прядь и тогда...

- Если не полюбишь меня, - тихо проговорил Аштарт, - обещаю, что верну тебе свободу.

Златовласка впилась глазами в юношу. Тот выдержал взгляд. Спокойно улыбнулся.

- Хорошо, человек, - прошептала дева. - Будь по-твоему.

Зезва по прозвищу Ныряльщик посильнее закутался в плащ, но это мало помогло ему: вокруг громыхало, сверкало и лило. Лило с такой силой, словно тысяча горных дэвов поливала мир из гигантских ведер, сопровождая это действие неистовым громыханьем в большие небесные бубны. Толстик громко фыркнул и помотал головой.

- Перестань крутить башкой, - пробурчал Зезва, стуча зубами, - от твоей гривы куча брызг.

Конь Толстик, в меру упитанный жеребец невнятно-рыжей масти, протестующе заржал, но вертеть гривастой «башкой» стал меньше.

- Знаю, - продолжал Зезва, - ты думаешь о том же, о чем и я: о теплой корчме, ночлеге и вкусном ужине! Курвова могила, дернули меня дэвы переться на ночь глядя... Но разве с этим упертым как баран тевадом поспоришь? Вперед, Толстик! Ну, чего же ты, устал, что ли? Вперед, а то пущу на колбасу, дубом клянусь! Не веришь? Рот наоборот и зад наизнанку, если вру!

То ли конь принял такую страшную угрозу к сведению, то ли еще по каким-то другим неведомым причинам решил послушаться приказа, но лошадка прибавила ходу и ленивой рысью поскакала по раздолбанному тракту.

Короткие яростные молнии скупо освещали пустынную дорогу. Дождь немного утих. Вокруг не было ни души, лишь изредка доносилось уханье филина из черневшего вдоль тракта леса, да пару раз завыл то ли волк, то ли гелкац-перевертыш. Гелкац, конечно, не станет выходить на дорогу, обычно они поджидают свою жертву в... Зезва плохо разбирался в оборотнях, поэтому не мог точно сказать, где любят сидеть в засаде оборотни. Но уж не на дороге, это точно. Постой, а дэвы? Да нет, те в горах да холмах обитают. Не трогаешь их, и тебя не тронут. Впрочем, есть еще лесные дэвы. Мхецы еще, великаны. Нет, в такую паршивую погоду ни один нормальный дэв на охоту не выйдет. Ну, разве только не проголодаются, как следует...

- Вот теперь я понимаю, что чувствует голодный дэв! - воскликнул Зезва.

Толстик согласно заржал в ответ. Они преодолели поворот, проскакав совсем близко от края леса, который в этом месте чуть ли не выходил на дорогу. На открывшемся просторе, прямо перед ними, приветственно, хоть и тускловато засверкали огни большого села.

- Ну, наконец-то, - приободрился Зезва, - выполню поручение тевада, чтоб у него на причандале прыщ вскочил, переночую, и назад, на заслуженный отдых! Ха-я, Толстик, ха-яяя!! Вперед, лентяй, помни про колбасу из конины!

Ленивым псевдогалопом Толстик въехал в село и безошибочно направился прямо к огромному фонарю, светившему на веранде большой, немного покосившейся корчмы. Зезва привязал Толстика под навесом, поставил ему ведро воды из колодца, такого же кособокого, как корчма, и, отряхиваясь, зашел в кабак.

- Огня и ужин мне, овса и стойло моей лошадке! - громко провозгласил он, оглядываясь по сторонам.

- Что ж вы кричите так, господин? - проворчал хозяин, здоровенный волосатый детина в довольно чистом переднике, выходя из полумрака . - Щас все будет, присаживайтесь вот тута.

Зезва позволил себя усадить за деревянный стол, такой ветхий, что, верно, за ним обедал сам царь Волчья Голова, не иначе. Хозяин смахнул крошки с древней поверхности, свистнул слуге-мальчишке, чтобы тот присмотрел за Толстиком, и повернулся к рассматривавшему убранство корчмы Зезве.

- Не обессудьте, судырь, - ухмыльнулся хозяин, украдкой присматриваясь к гостю. - Ремонт давно не делал. Но вот, поднакоплю деньжат и...

- Новую мебель не забудь, - буркнул Зезва.

- Э?

- Неважно. Принеси мне, пожалуйста, поесть. Да разожги огонь посильнее!

- Добрый камин и добрая еда - что может быть лучше, не правда ли?

Зезва медленно повернулся. Оказалось, он не единственный посетитель в столь поздний час. Рядом с ярко пылающим камином стоял сгорбленный человек в черном плаще и грел руки. Широкополая шляпа скрывала лицо. Виднелась длинная черная борода. Зезва заметил ножны меча, висевшего на кожаном поясе незнакомца. Его рука непроизвольно потянулась к собственному мечу.