Джиллиан!

«Это какой-то зверь, папа? Можно я возьму его себе? Ну, пожалуйста! Он такой славный, замечательный зверек! ».

В мыслях ему снова было шестнадцать, и он смотрел на крошечную златовласую девчушку. Воспоминания захлестнули его, заставляя чувство стыда сочиться из души тяжелыми каплями, более густыми, чем застывший на сотах мед. Она наткнулась на него в зарослях, когда он, словно дикий зверь в поисках пропитания, рылся в отбросах.

«Он будет позлей, чем мой Саванна-Чайная Лужайка, папа!».

У нее был щенок — Саванна-Чайная Лужайка, ирландский волкодав, малыш весом добрых сто сорок фунтов (140 фунтов — около 63 кг).

«Он будет хорошо меня защищать, папа, — я точно знаю, что будет!».

Стоило ей произнести эти слова, и он про себя поклялся именно так и поступать, не ведая, что тем самым ему придется защищать ее и от него самого.

Гримм потер гладко выбритый подбородок и, подчиняясь ветру, откинул назад голову. На какое-то мгновение он снова ощутил грязь, пот, спутанные волосы и боевые косицы, дикий взгляд горящих ненавистью глаз. И с первого взгляда прекрасное невинное дитя поверило ему!

О-ох, но как скоро он разрушил ее иллюзии!

Глава 2

Верховое путешествие Джибролтара и Элизабет Сент-Клэр в отдаленный уголок шотландских гор, где жил их сын, длилось уже больше недели, и лишь теперь Джибролтар, наконец, раскрыл жене свои планы. Он и вовсе не стал бы говорить об этом, но видеть супругу расстроенной для него было невыносимо.

— Ты это слышал? — развернув кобылу и подъехав к приотставшему мужу, обвиняющим тоном обратилась к нему Элизабет. — Нет, ты слышал?!

— Что слышал? Я не слышал ни звука, — ты была слишком далеко, — он попытался ее поддразнить.

— Ну все, Джибролтар. С меня довольно!

Джибролтар недоуменно поднял бровь.

— Да в чем же дело, дорогая моя?

Раскрасневшаяся от негодования, его жена выглядела еще более привлекательной, чем в спокойном состоянии духа. И чтобы сполна насладится этим зрелищем, он был совсем не прочь слегка ее позлить.

Элизабет энергичным движением вскинула голову.

— Меня просто тошнит, когда мужчины говорят о нашей идеальной, святой, незамужней — уже метящей в старые девы — дочери, Джибролтар.

— Ты опять подслушивала, а, Элизабет? — добродушно поинтересовался Джибролтар.

— Подслушивала — не подслушивала… Если говорят о моей дочери, пусть это даже всего лишь стражники, — ее рука раздраженно метнулась в их сторону, — у меня есть все основания послушать. Наши бесстрашные защитники, являющиеся — подчеркну — взрослыми и совершенно здоровыми мужиками, поют дифирамбы ее достоинствам. И под этими достоинствами они имеют в виду не ее грудь или изящные формы, а кроткий нрав, терпение, стремление удалиться от мирской суеты, Господи ты Боже мой! Ты слышал от нее хоть полслова об этом внезапном желании уйти в монастырь?

Не дожидаясь ответа, Элизабет натянула поводья, бросая на мужа испытующий взгляд.

— Они только и говорят, какая она умница, но никто даже словом не обмолвится о том, чтобы с ней переспать.

Джибролтар не удержался от смеха, останавливая своего жеребца рядом с кобылой жены.

— Да как ты смеешь над этим смеяться?!

Джибролтар покачал головой, — в его глазах сверкали огоньки. Только Элизабет могла оскорбиться тем, что мужчины не мечтают соблазнить ее единственную дочь.

— Джибролтар, попрошу тебя минутку побыть серьезным. Джиллиан уже двадцать один год, и ни один мужчина еще не пытался за ней по-настоящему ухаживать. Я готова поклясться, что она самая утонченная девушка во всей Шотландии, и мужчины, трепеща, ходят вокруг нее на почтительном расстоянии. Сделай же что-нибудь, Джибролтар! Я начинаю беспокоиться.

Его улыбка угасла. Элизабет была права. Им уже давно было не до смеха, Джибролтар и сам пришел к такому выводу. Заставлять Элизабет переживать, тогда как он уже принял меры, способные в скором времени рассеять их тревоги, по отношению к ней было бы нечестно.

— Я уже позаботился об этом, Элизабет.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты затеял на этот раз?

Джибролтар пристально взглянул на жену. На какое-то мгновение он заколебался, не будучи уверенным, что больше расстроит Элизабет: тревоги по поводу до сих пор незамужней дочери или подробный рассказ о тех мерах, на которые он пошел, не спросясь ее совета. Но его потрясающее чутье убедило его, что она будет просто поражена хитроумностью его замысла.

— Элизабет, я устроил так, что, пока нас не будет, в Кейтнесс прибудут трое мужчин. И к тому времени, когда мы вернемся, либо Джиллиан выберет себе одного из них, либо один из них выберет ее. Они не из тех, кто сдается, встретив на своем пути какие-либо преграды. И все эти россказни про монастырь на этих людей не подействуют.

Выражение ужаса, появившееся на лице Элизабет, несколько поколебало его уверенность.

— Один из них выберет ее? Ты хочешь сказать, что, если она не сделает выбора, один из выбранных тобой людей ее обесчестит?

— Не обесчестит, Элизабет, — соблазнит, — возразил Джибролтар. — Они не сделают ей ничего дурного — все они благородные и достойные лэрды.

Для пущей убедительности он понизил голос:

— Я выбрал этих троих еще и потому, что, помимо всего прочего, все они очень… э-э, — он запнулся, стараясь подобрать наиболее безобидный эпитет, который не вызвал бы у его супруги опасений, поскольку опасаться его избранников теоретически было очень даже возможно, — …мужественные во всех отношениях люди.

Его небрежный кивок должен был рассеять все ее тревоги.

— Как раз такие и нужны Джиллиан, — заверил он Элизабет.

— Мужественные?! То есть — грязные похотливые мерзавцы! И, наверное, деспотичные и безжалостные, только повод дай. Не нужны мне твои сладкие сказки, Джибролтар!

Джибролтар громко вздохнул: последние надежды убедить жену, не прибегая к окончательному аргументу, рухнули.

— А у тебя, Элизабет, есть идея получше? А если честно, то, по-моему, все дело в том, что человек, которому Джиллиан не смогла бы внушить страх, ей еще не повстречался. Я гарантирую, что ни один из тех, кого я пригласил, и не подумает ее пугаться. Заинтересоваться? Да. Увлечься? Да. Проявить жесткость в своей настойчивости? Пожалуйста. Именно это и нужно женщинам Сачерон — мужчина, в котором есть достаточно мужества, чтобы на что-то решиться.

Элизабет Сент-Клэр, урожденная Сачерон, молча покусывала нижнюю губу.

— Ты же сама знаешь, как тебе хочется поскорее увидеть нашего нового внука, — напомнил ей Джибролтар. — Так что давай-ка просто-напросто продолжим наше путешествие и посмотрим, что из всего этого выйдет. Я тебе обещаю, что по вине этих мужчин и волоса не упадет с головы нашей бесценной дочери. Разве что прическу помнут, но это нормально, и пойдет ей только на пользу. Нашей непогрешимой Джиллиан давно не хватает маленького беспорядка.

— И ты хочешь, чтобы я как ни в чем не бывало вот так ехала, а она там осталась в обществе трех мужчин? Да еще и таких, как эти?

— Элизабет, только такие, как эти, не будут падать перед ней ниц. К тому же, если помнишь, когда-то я тоже был одним из таких. В мужья нашей незаурядной дочери я приму только незаурядного мужчину, Элизабет. — Смягчившись, он добавил: — Я намерен отыскать для нее подобного мужа.

Элизабет вздохнула и поправила выбившуюся из прически завитую прядь волос, упавшую ей на лоб.

— Я думаю, у тебя есть на это право, — пробормотала она. — Ведь и правда, мужчины, которые не стали бы перед нею преклоняться, ей до сих пор не встречались. Интересно, как, по-твоему, она себя поведет, столкнувшись с такими?

— Я думаю, поначалу она может растеряться. Возможно, это здорово выведет ее из себя. Но я готов биться об заклад, что один из тех, кого я выбрал, поможет ей разобраться, что к чему, — бесстрастно ответил Джибролтар.

И без того расстроенной Элизабет мгновенно овладела тревога.