Изменить стиль страницы

СТИХИ И РАССКАЗЫ

ИЗДАТЕЛЬСТВО «МАЛЫШ»
МОСКВА 1989
Бережок. Стихи и рассказы i_001.jpg

ДРУЗЬЯ

Морской дорогой взад-вперёд
С дымком
Над синей бездной
Спешит
Внушительный народ,
Железный, но любезный.
Он драк и ссор
Не признаёт,
Глупцам не потакает.
Друг друга
Походя не бьёт,
Друг друга
Не толкает.
Вот, уступив дружку проход,
С улыбкою любезной
Ему сигналит пароход:
— Пройдите, друг железный!
Но сам оттуда слышит вдруг
Ответ родной, железный:
— И вы пройдите, милый друг.
— Ну, будьте так любезны!
И так-то радостно идти
И к северу, и к югу,
Когда
«Счастливого пути!»
Вокруг трубят друг другу!

ПАУЧОК

Как-то в конце лета взяли мы в таёжном порту на теплоход лес для Японии, спустились вечером по реке вдоль желтеющих шумных берегов и побежали по морю.

А утром стали мыть судно. Грязь долой, щепу долой! Кто внизу палубу из шлангов окатывает — брызги радугой во все стороны, кто возле шлюпок. А мне с дружком досталось мыть мостик и палубу возле рулевой рубки.

Щёткой драили, шваброй мыли.

Вымыли, вычистили — всё бело! Солнце светит, словно и ему приятно на такую чистоту смотреть. И море, и небо чистое. Только где-то далеко-далеко у горизонта тучки похаживают.

Капитан вышел из рубки, сощурился, прошёл из угла в угол, окинул взглядом палубу, стены, ничего не сказал, лишь кивнул. Значит, хорошо. А потом вдруг поднял голову и весь потянулся вверх.

— А это что? — спрашивает.

Я тоже посмотрел вверх и оторопел. В углу, под навесом, золотится паутинка, а на ней лесной паучок качается. И откуда только взялся! И мылом ведь мыли, и щёткой драили.

Капитан махнул пальцем:

— Убрать паука!

Сбегал я за тряпкой, возвратился, а паучка-то нету. Ни паучка, ни паутинки. Может, ветром сдуло, а может быть, каплями сбило. Солнце вон припряталось, мы к тучам подобрались, дождь накрапывает.

Бережок. Стихи и рассказы i_002.jpg

Бережок. Стихи и рассказы i_003.jpg

Тут выглянул капитан, посмотрел вверх — нет паутины— и кивнул: «Порядок».

Следующим утром поднялся я к рубке. Опять паутинка горит, тоненькая-тоненькая. Опять паучок на ней качается. Ни волн, ни ветра не боится.

А рядом опять стоит капитан и его разглядывает. Я снова бросился за тряпкой. Капитан махнул рукой, говорит:

— Отставить! Сейчас, кажется, дождь пойдёт.

И в самом деле — стало вдруг прохладно, мрачно. Паучок стал сматывать паутину и только в щёлочку под крышу спрятался, из туч полетело по всему морю: пах! пах!

— Не трогать паука! — рассмеялся капитан. — Он нам погоду будет предсказывать.

Не трогать так не трогать. Да и веселей с ним: свой, таёжный!

Так он и прижился. Как только начнёт паутинку сматывать, все шумят:

— Задраить иллюминаторы: паук сматывается!

А если будет тихо и ясно, то развесит свою сеть и бегает по ней из стороны в сторону, словно драит, чистоту наводит, чтоб не ругали. Пароход-то у нас чистый.

И команде это понравилось. Один ему муравьиное яичко из коры выковырнет. Другой мошку выловит.

Пришли в Японию — исчез паучок. И все про него забыли. Да и где тут помнить! Шумят над головой громадные краны, поднимают брёвна, бегают по трапам в жёлтых касках японские грузчики, кричит на причале паровоз, лязгают вагоны…

Но вот повернули мы обратно — и сразу его вспомнили. Кто-то пожалел:

— Наверное, подцепили нашего морячка бревном, унесли.

Капитан вслух подумал:

— А может, спрятался? Боялся, чтоб в Японии не оставили? Так зачем нам его оставлять!

Паучишка словно этого только и ждал. Хоть забился далеко, а всё, наверное, слышал. Выбрался тут же наверх, подвесил свою пряжу в знакомом углу и давай бегать из стороны в сторону.

Мы работаем, порядок наводим, и он у себя чистит, как матрос, старается. А как же? Домой идём.

Бережок. Стихи и рассказы i_004.jpg

ЗВЕЗДОПАД

Звездопад, звездопад!
Звёзды падают,
Шипят.
На трубу,
На рубку,
На воду
И в шлюпку.
Август нам
Под крик «ура!»
Звёзды сыплет из ведра.
А в воде дельфины
Подставляют спины,
Бьют хвостами
И сопят.
Ночь ликует:
Звездопад!

Бережок. Стихи и рассказы i_005.jpg

ПУСТЬ СВЕТИТ ЯРЧЕ!

После долгого шторма в океане мы подходили к американскому побережью.

Утром я пришёл к боцману. Он спрашивает:

— Америку видел?

— Видел.

Посмотрел он на нашу трубу и мне показывает:

— Серп и Молот видишь?

— Вижу.

— Хватай суконку, чистоль и полезай. Надраить так, чтобы на всю Америку светило!

Понял я. Добро! Забрался на трубу, сел на доску-подвеску. Океан вокруг раскинулся, синий-синий. А я у него — на самой макушке. Стал суконкой изо всех сил герб натирать. Что ни минута — всё ярче он горит. Словно огонь изнутри пробивается. И солнце навстречу идёт. Мне всеми лучами помогает. Разгораются мои Серп и Молот. Америка хоть и вдалеке голубеет, а видит наверняка!

Вдруг от берега какое-то белое пятнышко к нам покатилось. Лёгкое, весёлое. Чуть-чуть приблизилось— шхунка. Идёт на волне, как бабочка вспархивает. Летит прямо на нас. Мачты все белые. Когда совсем подошла к нам, люди к борту набежали. Смуглые. А один мальчик чёрный. Негритёнок. Все скинули с головы шляпы — сомбреро — махать нам стали. На палубе у них сети, на руках чешуя поблёскивает. Рыбаки. А негритёнок, тоненький, забрался на бак, кричит:

— Салют! Совьетико!

Приплясывает и рубашкой над головой, как флагом, размахивает. И шхунка на волне приплясывает, в голубой воде отражается.

Только вдруг вся она словно вздрогнула. Распахнулась со стуком дверь рубки, и на порог вышел человек. Заросший весь, злой. Даже мне видно — борода колючками. Подошёл он к рыбакам. Одного за плечо волосатой рукой тряхнул. На другого посмотрел исподлобья. А на негритёнка как рявкнет и ладонью о поручень шлёпнул. Хозяин!

Разбежались рыбаки. Шхунка развернулась. Стала уходить. Грустно, тихо. На волну приподнимается, словно оглядывается.

Долго сверху она мне виделась. И уже вдали рассмотрел я над кормой несколько поднятых вверх сомбреро.

Обрадовался. Значит, видят меня. Стал ещё крепче герб драить. Пусть ярче горит! Пусть на все океаны наши Серп и Молот светят!