Книга первая

Глава первая

До свиданья, Москва!

До самой последней минуты инженер Алексей Ковшов не верил, что уезжает на восток, в глубокий тыл. В главном управлении, где ему окончательно объявили о новом назначении, он не мог преодолеть угнетенное настроение и безучастно выслушивал в отделе кадров торопливые наставления, словно они его не касались.

— Разыщите начальника строительства Батманова и главного инженера Беридзе, — посоветовали ему, — они еще не уехали.

Алексей ходил по коридорам, заглядывая в кабинеты. Учреждение эвакуировалось из столицы. Многие работники уже выехали. В опустевших комнатах с канцелярским мусором на полу распоряжались военные — новые хозяева здания.

Наконец Ковшову удалось найти Беридзе, только вчера прилетевшего из Грузии. Там, под кавказским солнцем, он проводил свой отпуск по окончании южного строительства и с начала войны руководил стройкой какого-то оборонного объекта.

Инженеры дружески обнялись. От Беридзе как бы пахнуло южным ветром, солнцем, морской волной. Он улыбался и шутил, поблескивая глазами, ничем не обнаруживал ни беспокойства, ни тревоги. Алексей, неодобрительно опустив концы губ, оглядел щегольский наряд товарища: новый костюм, модные ботинки, фетровая шляпа — все шоколадного цвета.

— Удивляешься? — весело спросил Беридзе.

— Трудновато не удивиться. Я привык тебя видеть в распахнутой рубахе, в мятых брюках, вправленных в здоровенные сапоги-вездеходы. А к этому франтоватому костюму не идет борода. Ты бы ее снял.

— Нет, Алеша, не согласен. До самой могилы буду таскать. Сам знаешь, вся моя сила в бороде. — Беридзе погладил свою черную бороду, чуть прикрывавшую галстук.— А костюм придется сменить, это верно.

Он порывисто взял Ковшова под руку. Алексей, поморщившись, отстранился:

— Лучше иди с другой стороны, Георгий. Рука у меня зажила, да не совсем — все еще чувствительна.

— Извини, голубчик!

Внимательные глаза Беридзе окинули Алексея: сумрачное, озабоченное лицо, поблекшая гимнастерка, тяжелые солдатские башмаки и штатские брюки навыпуск.

— Тебя тоже не сразу узнаешь. Строгий стал какой-то. Значит, привелось глотнуть порохового дыма? Молодец.

— Чем же молодец? В первом же бою был ранен, — угрюмо сказал Алексей.

— Не горюй. Тебе предстоят бои другого рода, и в них ты наверстаешь упущенное. Опять мы вместе, это хорошо. Когда я узнал вчера, что ты в Москве — обрадовался бешено. Побежал к Батманову и говорю: «Нашелся нужный человек, лучшего во всей Москве нет». Что ты такой кислый? Уксуса отведал? Или не хочешь со мной работать на этой стройке?

— Воевать хочу! — со злостью ответил Алексей. — На фронт хочу. Бесит меня эта чертова рука. Лежал в госпитале — терпел, ничего не поделаешь, надо ждать. Выпустили с отсрочкой, на поправку. Что делать эти два месяца? Дома сидеть? Пришел попросить работу поближе к фронту — вот и напоролся! Говорят: один раз удрал от брони, второй раз не выйдет. Надо же было тебе подвернуться! Дали расписаться под приказом — и на тебе, поезжай за тридевять земель!

Беридзе терпеливо слушал.

— Понимаю тебя, голубчик. Сам этим переболел. Но ничего не поделаешь, придется ехать в сторону от войны. Стройка-то какая!

— Неужели там без нас не обойдутся, на этой стройке? — раздраженно спросил Алексей. — Какой смысл отрывать людей отсюда и посылать на Дальний Восток? Мы здесь, безусловно, нужнее.

Они стояли в коридоре. Беридзе ласково смотрел на товарища.

— Какой сердитый! Возьми вот, погрызи. Может, подобреешь.

Он вынул из кармана два апельсина и один сунул в руку Алексею. Тот с досадой хотел швырнуть апельсин, но залюбовался солнечной его красотой и начал обдирать золотистую кожуру.

— Кому нужно сейчас это строительство за десять тысяч километров от фронта? — не унимался Ковшов. — Туманное дело. Нефтепровод поспеет к следующей войне.

— Не будь умнее Совнаркома, — всё так же терпеливо говорил Беридзе, впиваясь зубами в мякоть апельсина. — Зря не будут выносить специальное решение о форсировании стройки. А смысл в нашем назначении есть. Туда посылают Батманова, меня и тебя. Троих. Батманов и я — не новые люди для края, слава богу, построили там кое- что. Ты же, хоть и новый человек для Дальнего Востока,— не новый для меня. Помощник верный, другого не хочу. Одним словом, не вижу тумана, милый. Может быть, он у тебя в голове?

Беридзе повел Ковшова знакомиться с начальником строительства. Батманов разочаровал Алексея. Уж очень был параден: высокий рост, складная подобранная фигура, голова с пепельными прямыми волосами, большой лоб, четкого рисунка губы. В чужом кабинете он сидел, как в собственном.

«Наверное, позер и барин», — невесело подумал Алексей. Его тянуло сейчас к военным людям, попроще и погрубее с виду, в сапогах, с ремнями и оружием.

Молоденькая девушка забежала в кабинет и улыбнулась Батманову:

— Везде вас разыскивала, Василий Максимович. Машина у подъезда.

Начальник строительства поблагодарил ее кивком головы. Инженерам он уделил не больше часу. Алексею не понравился его пристальный взгляд и то, что Батманов в разговоре больше обращался к нему, чем к Беридзе. Алексею казалось, что Батманов изучает его.

— Я возвращаюсь на несколько дней на юг — сдать объект, которым занимался последнее время. В Крым заеду попрощаться с семьей. Оттуда полечу прямо на Дальний Восток. Толковать с вами сейчас о строительстве не к чему. На месте все будет виднее. И вообще нам нечего тут делать. К начальнику главного управления не ходите: я провел у него целый день. Главк уже почти погрузился в вагоны. Все, что нужно строительству, — судя по ведомостям снабженцев, — находится на месте или в пути. — Батманов встал и собрал бумаги в кожаную папку. — Хочу от вас только одного: поторопитесь с выездом. Трудно с билетами, вокзалы забиты тысячами людей — придется проявить энергию и ловкость. Семью с собою берете? — спросил он Алексея.

— Старики не хотят выезжать. Отец всю жизнь провел в Москве. Младшего брата на днях проводили в военную школу. — О Зине, жене своей, Ковшов почему-то умолчал.

— Поговорите еще раз с родителями, может быть, поедут, — посоветовал Батманов. — Им будет лучше с вами.

— Не поедут, — отрезал Алексей.

Они пошли проводить начальника до машины. Батманов, пропустив вперед Ковшова и кивнув в его сторону, спросил Беридзе:

— Вы уверены, что выбрали дельного заместителя? Что-то слишком молод и, вижу, совсем не обрадован перспективой ехать на Дальний Восток. По вашим рассказам я представлял себе совсем другого человека. Лучше бы вам взять солидного инженера. Сейчас, правда, уже поздно...

— Не беспокойтесь, Василий Максимович. Уверен в нем не меньше, чем в самом себе. Он молод, этого никуда не денешь, и житейски неопытен; может быть, даже наивен кое в чем. Но хватка в работе настоящая. Очень способный, настойчивый. Я уж говорил вам: на южной стройке он отлично показал себя, лучше многих маститых. Теперь его опалило войной, он стал злее, повзрослел. Вот увидите, что я прав...

— Ничего против него не имею, беспокоюсь за вас же. Тяжелую задачу предстоит решать, и помощник у вас должен быть надежный.

Батманов вежливо, но суховато простился с инженерами, привычным движением захлопнул за собой лакированную дверцу машины и уехал — величавый и невозмутимый.

— Заслуженный деятель искусств, артист оперы и балета. Где ты разыскал такого начальника? — спросил Алексей.

— Так и знал! — захохотал Беридзе. — Не смотри на меня гусиными глазами и перестань шипеть. Он из того же балета, что и мы. Хоть бы поинтересовался его биографией, о нем столько писали: кочегар, машинист, партийный работник, окончил академию, руководил крупнейшей стройкой в Союзе. И это до сорока трех лет. Таких начальников немного в наркомате. Разве я пойду к плохому? Зря не дадут человеку два ордена Ленина. Его назначают туда, где многие другие не вытянут. Ну, убедил? Нет, конечно! Узнаю тебя, Алеша, насквозь вижу.