— Совершенно ничего не понимаю. О каких запросах и условиях идет речь? Ведь мы же еще ни разу все вместе не встретились и ничего не обсудили! — возмутился я.
— Это вы не знаете, а нам известен перечень их предложений, выдвинутых как условие для объединения, и он не может быть принят, — сказал Купцов.
— Так вы против объединения? — прямо спросил я.
— Я так вопрос не ставлю, но им надо поумерить свои аппетиты, — ответствовал Купцов.
— Но ведь для того мы и намерены были собраться, чтобы обсудить проблему и прийти к единому решению.
— Давайте соберемся на следующей неделе, — в конце концов предложил Купцов.
Что ж, договорились еще раз. Назначили число и время, а место уже нами «зафрахтовано». Но этот разговор породил у меня большие сомнения относительно желания лидеров КПРФ создать единый народно-патриотический блок.
В условленное время собрались все, кроме В. Тюлькина (от РКРП был В. Анпилов) и представителей КПРФ. Я позвонил Г. Зюганову. Из приемной сообщили: «У него совещание. И Купцов тоже на совещании». Вернувшись, проинформировал участников встречи об обстановке. Несколько человек высказались с резкими замечаниями в адрес руководства КПРФ. Замечания были справедливыми. Но я попросил товарищей (все-таки попросил), чтобы они пришли еще раз. Уже четвертый! Определили дату и время, имея в виду, что теперь, мол, мы будем «диктовать» условия. Однако в назначенный день явилось только два человека, я был третьим. Товарищи сказали, что этого и следовало ожидать.
До сего времени я не могу понять, что все-таки двигало руководством КПРФ, когда оно отказалось от реальной возможности и объективной необходимости объединить вокруг КПРФ все компартии и другие прокоммунистические организации России в единую силу. Позиция и поступки вождей КПРФ выглядели довольно странно. Неудивительно, что после этого случая в выступлениях лидеров различных левых организаций все больше и больше просматривались вначале только «тени», а затем зазвучали слова осуждения и критика в адрес руководителей КПРФ. Приятного в этом мало, но факт остается фактом — они сами порождали оппозицию КПРФ в левом движении. Кому это выгодно? Ясно, что не народу, не членам партии.
Так закончилась первая попытка объединить левые патриотические силы. Все эти просчеты, разумеется, сказались в ходе избирательной кампании в Государственную Думу второго созыва. Хотя в целом результаты КПРФ были очень высокими — она получила 181 мандат («Наш Дом — Россия» — 55, ЛДПР — 51, «Яблоко» — 45, т. е. больше, чем все три правых партии вместе взятые).
Но если бы не был допущен ряд грубых ошибок и если бы объединились все компартии России, независимо от их численности, то, безусловно, КПРФ с союзниками вполне могла завоевать конституционное большинство в Госдуме.
А просчетов было немало, и прежде всего при формировании центрального партийного списка КПРФ. Первая половина его состояла из ярких, известных всей стране достойных личностей, а вторая половина — из совершенно никому не известных людей. Я читаю и поражаюсь — кто это, что это, зачем это? Допустим, такое решение было продиктовано какими-то целями, говорить о которых вслух нецелесообразно. Но зачем же этих лиц включать в центральный список? Ведь было еще более 20 региональных списков — можно было бы направить их туда, да и не первыми. Кстати, все вторые, а во многих случаях третьи, четвертые и даже пятые — проходили. Ведь для этих претендентов главным было только стать депутатом, и все! И ожидаемого вклада в дело партии они все-таки не сделали (если не считать, что «Духовное наследие» печатало книги Г. А. Зюганова). Кстати, многие из них никогда членами КПРФ не являлись, хотя на выборах это и не главное, так как некоторые беспартийные, как, например, Юрий Павлович Иванов, внесли в дело этой партии значительно больше, чем десятки членов КПРФ.
В общем, подбор кандидатов выглядел странно. Но еще более странным было другое. В период подготовки к выборам руководители КПРФ сообщили лидеру СКП — КПСС О. С. Шенину, что его вносят в центральный список КПРФ (напомню, что Олег Семенович является не только лидером СКП — КПСС, но и членом ЦК КПРФ). Бесспорно, это было правильное и справедливое решение. Однако накануне публикации списков О. Шенину объявляют, что его вносят в региональный список Северного Урала (Свердловская область и другие), добавив при этом: «Варенникова мы вносим в список Южного Урала, а вас в Северный».
Я не хочу затрагивать вопросы этики, честности, добропорядочности, товарищества. Но даже с чисто формальных позиций — неужели О. Шенин не достоин был быть в центральном списке КПРФ? Или менее достоин, чем те, кто в первой половине этого списка? Или его фамилия в центральном списке не принесла бы партии дополнительных голосов? Здесь ни у кого нет никаких сомнений — он достоин и высоко авторитетен, и его фамилия в центральном списке, несомненно, принесла бы дополнительно много голосов избирателей. А что касается второй половины этого списка, то Шенина вообще не с кем сравнивать.
Олег Семенович отказался идти по списку Северного Урала. И правильно сделал. Однако несомненно и другое: руководство КПРФ этим не огорчилось. Мне кажется, даже наоборот — обрадовалось, а может, и рассчитывало на этот отказ. Зачем дополнительная головная боль? Еще чье-то мнение, твердая позиция… Лучше без этого.
Прошли выборы. Заработала Госдума второго созыва. Главной своей задачей мы считали внесение поправок в Конституцию. И, конечно, именно этого ожидал от нас народ. И многие из нас, членов фракции КПРФ, не один раз поднимали этот вопрос на наших заседаниях, тем более что в этот период были благоприятные для этого условия. Особенно в первый год после избрания Госдумы и после выдвижения обвинения против президента. В эти периоды президент РФ в соответствии со статьей 109 Конституции не имел права распускать Государственную Думу. Правда, Ельцину со своим беспределом и непредсказуемостью ничего не стоило распустить Думу в любое время, тем более что с ней он совершенно не считался. Тем не менее правовые зацепки существовали, однако они эффективно использованы не были.
Таким образом, за все четыре года работы Дума второго созыва не добилась принятия решений, радикально изменяющих положение народа к лучшему.
Выступая осенью 1999 года на Пленуме ЦК КПРФ, я внес ряд предложений по избирательной кампании, после чего сделал заявление о том, что на выборы в Думу третьего созыва не буду выставлять свою кандидатуру — надо дать возможность идти в этот высший орган нашим молодым кадрам. Зал молчал, молчал и президиум пленума. В перерыве многие члены ЦК подходили, спрашивали — в чем истинная причина моего решения, и говорили, что мне надо пересмотреть его. Но руководство КПРФ в связи с этим никаких вопросов мне не задавало. Значит, я сделал правильно. Однако мои друзья и товарищи продолжали «давить» на меня, чтобы я свое решение пересмотрел. Это вынудило меня обратиться к Валентину Александровичу Купцову с вопросом — правильно ли я поступил? Он охотно меня успокоил: «Какой может быть разговор? Конечно, правильно!» Было ясно, что мое решение легло бальзамом на душу руководителей КПРФ. Зачем я им со своими резкими заявлениями и сложными предложениями?
Прошли выборы. Дума на 2/3 обновилась. Обновилась и фракция КПРФ. Например, пришел Егор Кузьмич Лигачев. Из военных новыми фигурами в Думе стали: во фракции КПРФ — генерал армии Игорь Николаевич Родионов, а во фракции «Отечество — вся Россия» — маршал Виктор Георгиевич Куликов. Поначалу я полагал, что представителем Комитета по делам ветеранов станет И. Н. Родионов, так как комитет был в ведении фракции КПРФ, и, кроме того, Игорь Николаевич руководил к этому времени профсоюзным движением военнослужащих. Что касается Егора Кузьмича Лигачева, то он мог бы стать отличным председателем подкомитета по ветеранам труда. Однако обстоятельства сложились иначе.
Каково же было мое изумление, когда мне сообщили, что Комитет по делам ветеранов решено вообще ликвидировать, а его функции передать в Комитет по труду и социальной политике (председателем Комитета назначался представитель от КПРФ В. Сайкин — опытный администратор и промышленник). Конечно, это был удар по ветеранам, хотя почему-то некоторые руководители КПРФ так не считали. Они полагали, что коль функции передали в комитет Сайкина, то и вся работа, и связи с ветеранами останутся прежними, хотя весь аппарат комитета был выведен за штат и подлежал в основном увольнению. Я обратился к Зюганову — он пообещал сохранить хотя бы специалистов Комитета по делам ветеранов. Но время шло, а практических шагов никто не предпринимал. Даже в Комитете по труду и социальной политике не был создан подкомитет по делам ветеранов.