В тот период, когда юноша в полном одиночестве работал дома, лишенный какой-либо — поддержки, судьба столкнула его со Столетовым.
Ученый принял в нем живое участие. Он добился того, что Колли, несмотря на то, что тот был кандидатом естественно-исторического отделения, было разрешено держать испытания на магистра физики.
В 1870 году ученики Столетова стали приходить к нему домой не порознь, а вместе.
На квартире Столетова еженедельно стал собираться физический кружок.
Так было положено начало физической школе Столетова. Так осуществился первый призыв его учеников.
Заседания физического кружка посещали и товарищи Столетова по университету — Цингер, Бредихин, Слудский.
Заседания кружка проходили в дружеской, задушевной обстановке. Собирались люди, которые любили науку, умели работать и желали работать.
Всем было что рассказать, чем поделиться с товарищами — и маститым ученым Цингеру и Бредихину и еще только пробующим свои силы на научном поприще Умову, Жуковскому.
Выслушав рассказ знаменитого Бредихина о его новом открытии, касающемся комет, участники кружка с интересом слушают и магистранта Колли, задумавшего интереснейшее исследование работы, производимой электрическим током.
На собрании кружка участники обмениваются мыслями о животрепещущих проблемах науки, читают рефераты о последних достижениях физики. Время летит незаметно. Сколько впечатлений остается у каждого после заседаний кружка, сколько возникает новых мыслей!
И в центре кружка, конечно, сам хозяин дома — умный и обаятельный Александр Григорьевич.
Позднее Николай Егорович Жуковский писал об этом времени: «Я живо вспоминаю квартиру покойного на Тверской улице, в которую в первый раз я пришел на заседание физического кружка, устроенного Столетовым. Докладчиками были Умов и я. Александр Григорьевич вместе с Преображенским и Фишером, составившими компанию, сидел около маленькой доски. Александр Григорьевич принимал живое участие в беседе и посмеивался со свойственным ему живым юмором над необычайно длинным маятником, о котором говорил я».
Нужно было обладать громадной разносторонностью знаний, чтобы направлять деятельность такого кружка, где сегодня на одном из заседаний дискутируется какая-нибудь сложная проблема теории вероятностей, а на следующем разбирается вопрос о течении вязкой жидкости. Александру Григорьевичу это давалось легко. Человек изумительной эрудиции, он каждому участнику кружка мог быть полезен. Каждый мог черпать нужные ему сведения из громадной сокровищницы знаний Столетова.
Собрания кружка проходили не только в разговорах о науке. Часто, окончив деловую часть, собравшиеся усаживают за рояль руководителя кружка. И Столетов охотно играет. Нередко на этих импровизированных концертах выступает Бредихин. Он неплохой скрипач.
А сколько завязывается шутливых споров за чаепитием, сколько рассказывается интересного! Как веселит своих товарищей остроумный Федор Александрович Бредихин, глаза которого постоянно светятся живым, озорным блеском!
Кружок Столетова положил основание школе русских физиков.
Занятия наукой отнимают у Столетова все силы, все время. У него нет личной жизни. Его личная жизнь отдана безраздельно науке. Оставшемуся до конца своих дней холостяком Столетову среда ученых, студентов и учеников заменяла семью.
Деятельность его многообразна: университет, занятия в кружке и в математическом обществе, хлопоты по устройству физической лаборатории. Как и Ломоносов, Столетов мог сказать о себе: «Голова много зачинает, да руки одни».
В это время, в 1871 году, в голове Столетова уже зреет план новой научной работы. Она, как и первая, будет посвящена исследованию электричества.
VI. ТАЙНА ЖЕЛЕЗА
Еще в середине XVIII века отец русской науки Михаил Васильевич Ломоносов, прозорливо указывая на электрические опыты как на «великую надежду к человеческому благополучию показующие», пророчески предсказал наступление времени, когда электричество станет слугой человека.
Смелые слова Ломоносова, сказанные «в далекие годы свечи и лучины, в годы трепета перед божественной силой молнии» (А. Ферсман), не могли не сбыться. Их произнес не фантазер, а великий ученый, поднявшийся в познании тайны электричества выше всех своих современников, видевший на столетия вперед.
Этот человек, дерзкими опытами доказавший родство грозной молнии с крохотными искрами, выскакивающими из натертого стекла, знал, какие силы скрываются в электричестве. Вот что совершает дикое, неприрученное электричество. Все вокруг ослепительным светом озаряет молния. Плавит камни и железо, падая на них. Раскалывает в щепу вековые дубы. А полярные сияния, стоцветным холодным заревом встающие над северными землями! Ведь это тоже проявление сил электричества — в этом твердо был убежден Ломоносов.
Сам Ломоносов многим помог тому, чтобы приблизить время, предсказанное им, — крупнейшими вкладами обогатил русский ученый науку об электричестве.
Плечо к плечу с Ломоносовым над познанием тайн электричества трудился его друг, петербургский академик Рихман, создатель первого электроизмерительного прибора.
Во время одного из дерзких опытов по исследованию атмосферного электричества Рихман был убит молнией, вылетевшей из металлического прута, которым ученый низводил в свою лабораторию «небесный огонь».
Потрясенный гибелью друга, Ломоносов писал: «Умер господин Рихман прекрасною смертию, исполняя по своей профессии должность. Память его никогда не умолкнет». Трагическая смерть Рихмана не остановила Ломоносова. Он продолжил смелые опыты по исследованию молнии, начатые им вместе с другом.
Намного опережая свое время, Ломоносов создал первую научную теорию происхождения атмосферного электричества. Эта теория в XX веке была полностью подтверждена. Разрабатывал Ломоносов и электрическую теорию происхождения полярных сияний. Он говорил, что эти сияния есть не что иное, как электрические разряды в разреженном газе. Свою гипотезу Ломоносов подкрепил выдающимся опытом. Выкачав из стеклянного шара воздух и наэлектризовав шар, Ломоносов вызвал внутри его свечение. Шар Ломоносова был, по сути дела, прибором для изучения электрического разряда в разреженных газах; своим опытом Ломоносов проложил дорогу в ту область электрических явлений, которая потом так глубоко была изучена Столетовым.
Ломоносов первым начал создавать математическую теорию электричества. Опровергая идеалистические взгляды на электричество как на некую невесомую жидкость, он утверждал, что свет и электричество — сходные явления. Оба они есть особые формы движения материи, говорил он. Прозрение Ломоносова об общности природы электричества и света — одна из основ современной физики. Гипотеза Ломоносова получила впоследствии блестящее подтверждение в трудах Александра Григорьевича Столетова.
Много крупнейших открытий в науке об электричестве совершил младший современник Ломоносова, петербургский академик Т. Эпинус (1724–1802).
Эпинус глубоко исследовал явление электростатической индукции, заключающееся в том, что наэлектризованное тело своим влиянием заставляет электризоваться окружающие его тела.
Первая научная работа Столетова была блестящим продолжением трудов Эпинуса.
Выдающейся победой науки было открытие Эпинусом пироэлектричества. Ученый показал, что электричество может рождаться при нагревании некоторых кристаллов.
Труды Ломоносова, Эпинуса, Рихмана осветили дорогу грядущим исследователям. Русские ученые запомнили слова Ломоносова о благе, которое может принести человечеству сила электричества.
В создании электротехники, этой замечательной науки о практическом использовании электричества, первостепенную роль сыграли труды многих и многих отечественных ученых-изобретателей. Их руками были выкованы важнейшие звенья этой науки, сделавшей электричество слугой человека.
В один из хмурых ноябрьских дней 1802 года стены физического кабинета Петербургской медико-хирургической академии озарились невиданно ярким светом. Этот свет изливало ослепительно белое пламя, сверкающим мостиком перекинувшееся между концами двух угольков, от которых тянулись провода к мощной электрической батарее.