Ликвидаторы маскировали, особенно первое время, свои взгляды псевдореволюционными фразами, и не так-то легко было их разоблачить. Но по мере роста и выявления ликвидаторских настроений среди меньшевиков Плеханов все более отдалялся от меньшевиков-ликвидаторов и вскоре, в 1908 году вступил в идейную борьбу с ними. С чего эта борьба началась?
Литераторы-меньшевики задумали написать пятитомное издание «Общественное движение в России в начале XX в.». Редакторами и авторами этого издания должны были быть Ю. О. Мартов, А. Н. Потресов, П. П. Маслов и Г. В. Плеханов.
Георгий Валентинович вначале с готовностью вошел в редакционную коллегию и собирался написать несколько разделов. Его очень интересовала сама тема, отношения с соредакторами были в то время достаточно хорошими, тем более что они всячески подчеркивали, что все издание будет готовиться под непосредственным руководством Плеханова, что без него они не приступили бы к такой работе. Плеханов начал уже писать статью для I тома этого издания и ожидал статей других участников, которые он должен был получать для редактирования.
Одновременно с этим Плеханов согласился войти в редакционную коллегию нелегальной меньшевистской газеты «Голос социал-демократа», которая состояла из П. Б. Аксельрода, Ю. О. Мартова, Ф. И. Дана и А. С. Мартынова. Меньшевики могли торжествовать — Плеханов был с ними.
Сведения о поведении меньшевиков-ликвидаторов в России, об их стремлении свернуть нелегальную работу партии, наверно, доходили до Плеханова, хотя его практические связи в то время шли как раз через тех же меньшевиков, которые не делились с ними своими планами. Лидеры меньшевиков пытались убедить Плеханова, что речь идет не о ликвидации социал-демократической нелегальной партии, а о возрождении ее под другим названием.
П. Б. Аксельрод писал Плеханову 20 января 1908 года: «…не выходя из нее (партии. — Авт.) пока и не провозглашая ее обреченной на гибель, мы должны, однако, считаться с такой перспективой и не солидаризовать нашего дальнейшего движения с ее судьбой». С Аксельродом до осени 1908 года у Плеханова опять были самые дружеские отношения и, казалось, достигнуто взаимопонимание по всем вопросам. Поэтому сведения о состоянии социал-демократических организаций в России поступали к Плеханову главным образом через Аксельрода. Это вело к тому, что он имел неверное, искаженное представление по этому вопросу.
Но что касается вопросов теории, то тут Плеханов был во всеоружии. Его статьи, даже помещаемые в органе меньшевиков «Голосе социал-демократа», были направлены в защиту воинствующего материализма, против врагов и фальсификаторов марксистской теории.
Первые две части работы Плеханова «Materialismus militans» («Воинствующий материализм») были напечатаны в «Голосе социал-демократа». Плеханов увлекся этой темой, и работа разрослась, особенно вторая часть. Ведавший организацией номера А. С. Мартынов (тот самый Мартынов, который был «экономистом» и с которым Плеханов в то время сломал, особенно на II съезде партии, не одно копье в борьбе за марксизм), а затем и П. Б. Аксельрод предлагали Плеханову сократить статью.
В ответ Плеханов написал им 5 октября 1908 года: «Дорогие товарищи Павел и Александр Самойлович! Я не знаю, сколько именно букв в моей статье, но я знаю, что сокращать ее нельзя, т. е. собственно можно, но только на несколько букв. Но больше не могу сокращать. Войдите же в мое положение: меня просили, — прямо настаивали, — начать полемику с Богдановым. Я долго отнекивался: Дан свидетель. Наконец я берусь за перо, уничтожаю эту бестию, и теперь мне говорят: «надо сократить или отложить». Видали ли Вы кота с мышью во рту? Попробуйте посоветовать ему «сократить» или «отложить» его добычу: он только зарычит. Так и я. Ни сокращать, ни откладывать не могу, теперь во мне говорит чувство охотника, от которого может уйти дичь. Я могу предложить только совсем не печатать мою статью фельетоном, а выпустить ее отдельным приложением. Она окупится, а если не окупится, то я заплачу расходы. Но Богданов должен умереть сейчас и «sans phrases» (без разговоров. — Авт.) (3—V, 312).
А. А. Богданов, который уже в 1902–1903 годах был деятелем социал-демократической партии, вначале подпал под влияние взглядов немецкого естествоиспытателя Оствальда, в которых естественнонаучный материализм переплетался с позитивистским идеализмом, а затем стал махистом в философии и «ликвидатором наизнанку» в политике. Историю философско-политического грехопадения Богданова и отношение к нему большевиков и Плеханова вспоминает Владимир Ильич Ленин в письме к М. Горькому в феврале 1908 года. Он пишет, что во время совместной работы с Плехановым в «Искре» они не раз беседовали о Богданове. Плеханов показывал Владимиру Ильичу ошибочность взглядов Богданова, но не считал его ошибки в то время очень большими. Ленин и Плеханов даже согласились сотрудничать в одном сборнике с ним, но при условии, что Плеханов выступит в нем против философии Маха. Во время первой русской революции Богданов входил в большевистскую партию, он был делегатом большевиков на III, IV, V съездах партии. Но его заблуждения в философии привели к тому, что уже в 1904 году и особенно с 1906 года он становится одним из главных представителей философского ревизионизма, пытаясь заменить диалектический материализм идеалистическими воззрениями Маха и Авенариуса. Появление в начале 1908 года сборника «Очерки по философии марксизма» со статьями Богданова, Базарова, Луначарского, Юшкевича и других представителей махизма в России представляло уже серьезную опасность. Ленин назвал этот сборник «Очерками против философии марксизма». Он решительно выступил в печати с критикой антинаучных, идеалистических взглядов этих авторов, хотя некоторые из них в то время еще принадлежали к большевикам.
В письме к Горькому, рассказывая о своих отношениях и переписке с Богдановым, Ленин неоднократно пишет, что в спорах Богданова с Плехановым он все время стоял на стороне Плеханова. Так, прочитав в 1906 году «Эмпириомонизм» Богданова, Ленин написал ему «тогда «объяснение в любви», письмецо по философии в размере трех тетрадок. Выяснял я там ему, что я, конечно, рядовой марксист в философии, но что именно его ясные, популярные, превосходно написанные работы убеждают меня окончательно в его неправоте по существу и в правоте Плеханова»[77].
К сожалению, эти ленинские «тетрадки» не разысканы и, возможно, не сохранились для истории.
В следующем письме от 24 марта 1908 года (до опубликования писем Плеханова «Materialismus militans») Ленин писал Горькому, пытавшемуся примирить его с Богдановым, Базаровым и Луначарским: «Плеханов всецело прав против них по существу, только не умеет или не хочет или ленится сказать это конкретно, обстоятельно, просто, без излишнего запуги-вания публики философскими тонкостями. И я во что бы то ни стало скажу это по-своему»[78].
Меньшевистские лидеры вообще были равнодушны к философии и отличались терпимостью в отношении идеалистических учений и извращений марксистской философии. Они шли вслед за Каутским, который писал Плеханову в марте 1908 года: «Что касается Маха, я отношусь к нему без всякой предвзятости; должен сознаться, что еще не собрался ничего прочесть из его произведений. Ввиду значительности его выступления я считаю необходимым давать выска-зываться в «Neue Zeit» его сторонникам, так как «Neue Zeit» является органом для дискуссий и всех серьезных социалистических воззрений…»
Меньшевики с готовностью приняли работу Плеханова в журнал «Голос социал-демократа». Это объясняется не только желанием «заполучить» Плеханова в свой орган, но и тем, что «Materialismus militans» были направлены против Богданова и Луначарского, которые были в тот момент членами большевистской партии. И меньшевики, используя эту работу Плеханова в фракционных целях, обвиняли большевиков в махизме. Вот почему Ленин писал, что Плеханов «в своих замечаниях против махизма не столько заботился об опровержении Маха, сколько о нанесении фракционного ущерба большевизму»[79].