Весной Твен начал писать роман «Гамлет» («Burlesque Hamlet») — о книготорговце, который волшебным образом попал в замок Эльсинор, но затею бросил: не до писулек, есть дела посерьезнее, вот-вот деньги посыплются мешками, вагонами. Пока что, правда, деньги только исчезали, одна «Каолатайп компани» съедала по три тысячи ежемесячно. Бизнес-проектов накопилось столько, что нужен был управляющий. С родственниками в таких делах лучше не связываться — но Твен совершал все возможные ошибки. В апреле у него гостил Чарлз Уэбстер, 29-летний муж племянницы Энни, инженер; предложил сделать инвестиции в фирму «Фредония индепендент уотч компани», торговавшую часами вразнос, Твен согласился, в свою очередь показал Уэбстеру свой бизнес и 29 апреля назначил его бизнес-управляющим.

Уэбстер стал вице-президентом «Каолатайп компани» и в первую же неделю объявил, что Слоут и Шнайдер обманывают компаньона и живут за его счет. Бешенство Твена не поддавалось описанию. Он сообщал Уэбстеру, что мечтает увидеть Шнайдера в тюрьме и немедленно начнет судебный процесс, «а потом займемся Дэном». Так и не выяснено, воровал ли Слоут, но Шнайдер 18 мая свою вину признал; Уэбстер писал дяде, что тот раскаивается и хочет покончить с собой. Твен обрушился на Слоута, грозил судом, требовал вернуть деньги, в том числе те, которые, по его мнению, Слоут ему недоплатил за альбом для вырезок. Тут Слоут взял да и умер, но Твен не успокоился и, точь-в-точь как говорил Хоуэлс, продолжал поносить врага и в могиле. Но в каолатайпирование он верил, стал искать новых партнеров, Уэбстеру поручил оценку активов, внес дополнительно 10 тысяч долларов — всего он уже инвестировал в этот проект около 30 тысяч. Добавил еще пять тысяч в часовую компанию (там пообещали выпустить марку часов «Марк Твен»). Уэбстера называл ангелом-хранителем, превозносил его деловые качества, платил громадный оклад, а 18 июля свалил на него и издательские дела; племянник был зачислен в фирму Осгуда, где возглавил отдел подписки.

Пейдж в апреле сказал, что закончил машину, но тотчас заявил, что ее надо еще немножко усовершенствовать. Станок и так уже состоял из 18 тысяч деталей и был очень сложен в обслуживании, но Пейдж был перфекционистом. Уэбстер предупредил об опасности, Твен не внял. Уэбстер предупреждал и о другом: над аналогичными станками работают многие, как бы не опоздать. Твен не слушал ничего. Сорил деньгами: в марте за 12 тысяч купил земельный участок, чтобы расширить свой сад. В том же месяце отправил за свой счет учиться в Европу молодого скульптора Карла Герхардта — то была одна из наиболее удачных инвестиций: Герхардт преуспел и, вернувшись на родину в 1884 году, лепил бюст Твена.

4 июня Клеменсы поехали отдохнуть в Брэнфорд, штат Коннектикут, пробыли там два месяца, Твен познакомился с писателем Джорджем Кейблом (за это время был ранен выстрелом президент Гарфилд), август — сентябрь провели в Эльмире (Гарфилд 19 сентября умер, и президентом стал Честер Артур). Работалось плохо, истории начинались и бросались, как, например, «Второе пришествие» («The Second Advent», фрагмент опубликован в 1972 году): Спаситель, рожденный на сей раз крестьянкой Нэнси Хопкинс из местечка Блэк Джек в Арканзасе, расхаживает в джинсах и ковбойских сапогах, творит чудеса, собирает апостолов, но все они погибают, затравленные толпой, недовольной их экспериментами с климатом. Предположительно к этому периоду относится набросок «Библейские цитаты» («Bible citations in proof of real Devil»): комментируя строки из Матфея о попытке Сатаны искушать Христа, предлагая ему «все царства мира», Твен замечает, что в таком случае Америку открыл именно Сатана и что с его стороны было «и непорядочно и глупо» предлагать собственность, которая ему не принадлежала.

Хоуэлс ушел из «Атлантик», и Твен больше там не печатался: отрывок из «Принца и нищего» опубликовал в хартфордском журнале «Базар баджет», «Занимательное приключение» («А Curious Experience»), рассказ о приключениях мальчика на Гражданской — в «Сенчюри». В октябре навестил мать и Памелу — жену с собой не взял. Был издерган — хартфордский дом ремонтировался, все раздражало, на декабрь назначен выход «Принца», проклятые канадцы опять ограбят, издатели и пальцем не шевельнут, чтобы защитить автора (претензии были абсолютно справедливы — теперь в каждом издательстве есть отдел авторских прав, а тогда это никому и в голову не приходило). Он изобретал схемы защиты, ездил в Вашингтон, пытаясь через знакомых лоббистов протолкнуть законопроекты в конгресс, — все без толку, коллеги-белоручки его не поддерживали. Единственный способ обмануть канадцев — приехать в их страну, там пожить столько, чтобы считаться резидентом, и зарегистрировать авторское право. 26 ноября Твен поехал в Канаду с Осгудом, провел там несколько недель, был обласкан, подружился с поэтом Луи Фрешеттом, но вернулся такой же взвинченный и злой, и не зря: канадцы выпустили два пиратских издания «Принца» одновременно с легальными изданиями Осгуда в США и «Чатто и Уиндус» в Англии в декабре 1881 года. Утешало лишь то, что роман получил великолепную прессу и переиздавался каждый год: это одна из самых издаваемых книг Твена. Автор хотел делать инсценировку, но не собрался (пьесу для домашнего театра написала Оливия, Твен играл Гендона, девочки — Тома и принца) — бизнес отвлекал.

Дела обстояли так: с «Каолатайп компани» Твен уже терял терпение и был недоволен Уэбстером, с часовой компанией начал что-то подозревать, в Пейджа верил безоговорочно; и все платил, платил и платил. Кроме основных проектов были и другие: никогда еще он не выбрасывал на ветер столько денег, сколько в 1881–1882 годах. В Хартфорде знакомый, Фрэнк Фуллер, основал отделение фирмы «Нью-Йорк Вейпорайзер компани» по производству паровых генераторов, Твен попросил инженера Ричардса с кольтовского завода осмотреть изобретение, тот сказал, что это не изобретение, а туфта, после чего Твен отдал Фуллеру пять тысяч долларов: он верил только тем, кто обещал миллионы. 32 тысячи он потерял на акциях «Хартфорд инжиниринг компани», которая производила паровые шкивы, 25 тысяч безвозвратно ушли на новую модель телеграфа, 20 тысяч были вложены на убыточные железнодорожные акции, по пять тысяч — в нью-йоркские часовые и страховые фирмы; единственное предложение, которое реально могло его озолотить — телефоны Белла, — он в свое время счел чепухой… Жена его энтузиазма не разделяла, за единственным исключением: увы, она верила в Пейджа.

Он решил, что делу Пейджа не хватает размаха: нужно привлечь инвесторов и клиентов. С Уильямом Хэмерсли, президентом «Фарнхем Тайпсеттинг», решили создать новую фирму с капиталом в 300–500 тысяч, прибылей ожидали до двух миллионов в год. Поиск инвесторов Твен поручил Уэбстеру, тот сказал, что привлечь их можно только после того, как машина будет испытана независимыми экспертами. 2 декабря 1881 года прибыли эксперты, среди которых представители «Нью-Йорк таймс», «Харперс» и других видных изданий. По воспоминаниям Уэбстера, они были очарованы, сказали, что машина «такая умная, что вот-вот заговорит», но требовали дополнительных испытаний — надежна ли она. Твен, к тому времени начавший подозревать, что Уэбстер и Пейдж — как и все кругом — его обманывают, нанял для проверки юридическую фирму «Александер энд Грин», получил ответ: компаньон и управляющий честны, а вот машина не готова к рыночному использованию. Твен проигнорировал второй вывод, восприняв лишь первый, и инвестиции пошли уже на десятки тысяч. Сохранился его бизнес-портфель за май 1882 года: акции и доли в 23 предприятиях на общую сумму 100 тысяч долларов (более двух миллионов по-нынешнему), в среднем по пять тысяч ежемесячно; самые крупные взносы — в «Каолатайп компани», «Хартфорд инжиниринг компани» и «Фарнхем Тайпсеттинг», были и крошечные, как 25-долларовый взнос в швейный кооператив. Летом 1882 года он, слава богу, развязался с одним из предприятий: учредители часовой фирмы из Фредонии, хоть и выпустили часы «Марк Твен», оказались жуликами, был судебный процесс, и деньги Клеменсам после долгих дрязг вернули.