Вернувшись в Новгород победителем, Александр вскоре узнал горькую истину: люди не прощают чужой славы. Невская победа привела к обострению его отношений с новгородским боярством. «Отцы города» опасались усиления князя, роста его популярности в народе. Источники умалчивают о подробностях конфликта. Однако результат его известен: через несколько месяцев после своей победы над шведами Александр покинул берега Волхова. Вместе с ним уехала его мать, старая княгиня Ростислава Мстиславна, и жена — княгиня Александра.
О жене Невского известно очень мало. В 1239 г. князь Ярослав женил сына на княжне Александре — дочери полоцкого князя Брячислава. Свадьба была сыграна как бы в «два действия» — вначале в Торопце, затем в Новгороде. Здесь, в Торопце, у истоков Западной Двины, княжил некогда дед Александра — Мстислав Удалой. Вероятно, Ярослав не случайно избрал именно Торопец местом бракосочетания сына: со временем Александр но примеру деда мог стать правителем этого беспокойного, но стратегически важного края.
Замысел Ярослава оказался верным. Вскоре Торопец стал для Александра своего рода «точкой опоры» в борьбе с грабительскими набегами на русские земли литовских князей.
Брак Александра с дочерью полоцкого князя, как и большинство других княжеских браков в ту эпоху, был заключен «по расчету», с политическими целями. Дальновидный Ярослав явно готовил сына к деятельности в Северо-Западной Руси. Родство с полоцкими князьями позволяло ему стать своим в этих краях. Вместе с тем этот брак создавал и определенную личную заинтересованность Александра в борьбе с немецкой агрессией в Прибалтике. Именно полоцкие князья в XII в. собирали дань и строили крепости в низовьях Западной Двины — там, где теперь хозяйничали рыцари-меченосцы и католические епископы. Основание города-крепости Риги в 1201 г. закрыло для полоцких, да и вообще русских купцов свободный выход на Балтику через устье Западной Двины.
Отъезд Александра из Новгорода совпал с усилением немецкого наступления на Псков. Обосновавшись на территории современной Эстонии, крестоносцы попытались захватить и псковскую землю. В этом была своя логика: поддержка русских способствовала борьбе коренного населения Ливонии против немецкого и датского владычества. Внезапное появление русских войск в Эстонии — как, например, поход князя Ярослава Всеволодовича в 1234 г. — было постоянной угрозой для «Божьих дворян», как называли крестоносцев русские летописцы. Вторжение монголо-татар в Северо-Восточную Русь в 1237–1238 гг., разорение ими Южной Руси в 1239–1240 гг. подорвали военное могущество страны. Положение усложнялось извечной враждой между Новгородом и его «младшим братом» Псковом. Объединить их силы для борьбы с немцами было весьма трудным делом.
Уже в 1240 г. крестоносцы штурмом овладели Изборском — одним из древнейших русских городов. По преданию, именно здесь княжил брат знаменитого Рюрика — Трувор. Изборская крепость — одна из немногих каменных крепостей тогдашней Руси — была расположена всего лишь в 40 км к западу от Пскова. Возникла реальная угроза безопасности самого Пскова. Попытка отбить Изборск потерпела неудачу: 16 сентября 1240 г. подоспевшее из Пскова войско было разбито крестоносцами. Потеряв около 600 воинов, псковичи в беспорядке отступили (62, 333).
Вскоре немцы и помогавшие им в этом походе датчане подошли к стенам Пскова. Расположенный на высоком, хорошо укрепленном мысу между реками Великой и Псковой, город был для рыцарей «крепким орешком». Однако изменники из числа местной знати открыли ворота чужеземцам, пошли на сговор с ними. Оставив во Пскове двух своих наместников и небольшой гарнизон, крестоносцы вернулись в Эстонию. Их наступление на русские земли на этом не закончилось. Следующий удар был нанесен из района реки Нарвы. Крестоносцы овладели многими селениями Вотской пятины — одной из пяти областей, на которые делилась вся территория Новгородской феодальной республики. Земли Вотской пятины лежали к северо-западу от Новгорода, доходя до Финского залива.
В погосте Копорье, расположенном в 11 верстах от берега моря, на холме, защищенном глубоким оврагом, немцы выстроили деревянную крепость. Закрепившись на побережье, рыцари вдоль реки Луги двинулись на юго-восток, к Новгороду. По пути они разоряли села и деревни, угоняли скот, захватывали пленных. Вскоре они приблизились к Новгороду на расстояние в 30–40 верст (14, 37).
Оказавшись перед лицом грозной опасности, новгородские бояре, забыв свою спесь, обратились к великому князю Владимирскому за помощью. Ярослав Всеволодович не хотел в столь тревожное время отпускать далеко от себя самого надежного из своих сыновей — Александра. Поэтому он поначалу послал в Новгород его брата — Андрея. Но задача оказалась ему явно не по плечу. Вскоре сам новгородский архиепископ Спиридон явился к Ярославу, требуя послать против немцев другого сына — Александра.
И вот вновь вступил Александр под гулкие своды новгородской Софии, где сверху, из купола, грозно взирал на людей Вседержитель; вновь поднялся князь на помост посреди вечевой площади, услышал с детства знакомый беспокойный гомон собравшейся толпы. Вероятно, Александр по-своему любил этих своенравных, мужественных людей, среди которых он вырос и возмужал, среди которых прожил он страшную зиму 1237–1238 гг., когда полчища Батыя стояли в какой-нибудь сотне верст от Новгорода…
Свой план войны с крестоносцами Александр построил на внезапности, стремительности ударов. Трудно удержаться от исторической параллели: в его искусстве побеждать было много такого, что пять веков спустя возродил в своих походах Суворов. Глубоко символично, что прах великого Суворова покоится в стенах обители, посвященной святому Александру Невскому.
Яростной и неожиданной атакой Александр овладел Копорьем. Построенная немцами крепость была разрушена по его приказу. Попавших в плен врагов князь отослал в Новгород: за них можно было получить выкуп или же обменять их на попавших в плен к немцам знатных новгородцев.
В результате похода на Копорье земли Вотской пятины были очищены от крестоносцев. Но это было далеко не все, что предстояло совершить Александру. Следующей, куда более сложной задачей было освобождение Пскова.
Опытный и прозорливый политик, князь Ярослав Всеволодович понимал, что захват немцами Пскова таит в себе опасность не только для Новгорода, но и для всей Руси. С огромным трудом он собрал в суздальской земле «множество воинов» и отправил их под началом другого сына, Андрея, на помощь Александру.
Получив подкрепление, Александр выступил из Новгорода на Псков. Его воины перекрыли все дороги, ведущие к городу. Своим любимым приемом — внезапной атакой, «изгоном», — Александр овладел городом. После этого, не теряя времени, он пошел на Изборск и дальше — «в землю Немецкую», т. е. на территорию современной Эстонии. Тем же путем (Новгород — Псков — Изборск — Юрьев) хаживали прежде и отец Александра Ярослав, и его дед Мстислав Удалой. Оба они возвращались из походов в эти края со славой и богатой добычей. Теперь настал час Александра…
Узнав о вторжении русских, епископ Дерпта спешно призвал на помощь рыцарское войско. Вскоре на холмистых берегах реки Эмбах раскинули свои походные шатры сотни «Божьих дворян». Каждый из них был облачен в длинный белый плащ с черным крестом на спине. Такова была одежда, предписанная самим римским папой рыцарям Тевтонского ордена. Впрочем, иные предпочитали донашивать привычное облачение упраздненного в 1237 г. Ордена меченосцев: тот же белый плащ, но с изображением красного меча и креста. Потерпев сокрушительное поражение от литовских князей в битве при Сауле, оставшиеся в живых меченосцы вынуждены были вступить в ряды рыцарей Тевтонского ордена, обосновавшегося в Пруссии (62, 327).
Вступив на земли, находившиеся под властью немцев, Александр по обычаю того времени распустил свои полки «в зажитья», т. е. предоставил им самостоятельно добывать себе пищу и трофеи. Один из таких русских отрядов наткнулся на рыцарское войско и был почти полностью уничтожен. Узнав об этом, князь собрал свои силы воедино и отвел их на три-четыре десятка верст к востоку — на самый берег Чудского озера. Рыцарское войско шло следом за ним. Вероятно, этот отход Александр совершил умышленно: в его сознании уже появилась дерзкая мысль — дать немцам сражение на льду. Именно так — на льду реки Эмбах — дал бой немцам и победил их в 1234 г. отец Александра. Несомненно, Ярослав рассказывал сыну об этом сражении и о том, как неуклюже держатся на льду закованные в броню с головы до ног немецкие рыцари.