29 окт. Москва, Новая Басманная,

Басманное училище, кв. г. Учителя.

Неблагодарный и недостойный брат!

Прилагаемый при сем вид мой немедленно, надевши калоши, снеси в департамент и обменяй его на что-нибудь более подходящее^*. Если дадут отпуск теперь, а отставку после, через, как ты пишешь, 2½ месяца, то хорошо сделают, ибо вид мне нужен именно теперь, а через 2½ месяца он мне будет не нужен, так как я буду жить в Петербурге. Поручение это исполняй с благоговением и с покорностью; хотя я и младший сверхштатный чиновник, но насолить тебе могу: буду просить правительство, чтобы оно наложило опеку на твое имущество, а тебя, как расточителя, отдало бы под надзор. Спроси у доброго г. Рагозина или у г. секретаря: какие бумаги нужны для отставки?^* Раньше нигде не служил, в сражениях, под судом и под венцом не был^*, орденов и пряжки XL не имею. Имею две благодарности^* от земских собраний за организацию холеры и доблестную службу, а также в 1888 г. был награжден Пушкинской премией^* за послушание родителей. Имею недвижимое^*: 213 дес. Происхождения необыкновенного, весьма знатного. Отец^* мой служил ратманом полиции, а дядя и по сию пору состоит церковным старостой и воюет с о. Павлом.

Поблагодари Лейкина за сочувствие^*. Когда его хватит кондрашка, я пришлю ему телеграмму.

Все наши здравствуют. Я тоже. Маленько покашливаю, но до чахотки еще далеко. Геморрой. Катар кишок. Бывает мигрень, иногда дня по два. Замирания сердца. Леность и нерадение.

В Мелихове теперь очень хорошо, особенно в лесу, но проезд до станции — ах!

Кобели успокоились.

Если дадут тебе паспорт, то пришли его заказным письмом в Москву^* Ивану для передачи мне. Так как у тебя ум не врожденный, а приобретенный, и так как наука без веры есть заблуждение, и так как мухи воздух очищают, то смиряйся и не возвышайся над прочими. В Москве я проживу еще 1½ недели^*.

Громадный дворняга Шарик <…> неестественно вытянув задние и передние ноги, но ничего поделать не мог и только насмешил кухню.

Когда приедет Суворин, скажи ему, что я в Москве.

Неблагодарный брат, будь здоров. Твоему семейству посылаю поклон и пожелание, чтобы от тебя пореже пахло водочкой.

А. Чехов.

Горбунову-Посадову И. И., 30 октября 1893^*

1351. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ

30 октября 1893 г. Москва.

30 окт.

Многоуважаемый Иван Иванович, я в Москве. Хочется повидаться с Вами, но, во-1-х, Вы ужасно далеко живете и, во-2-х, я не знаю, когда Вас можно застать дома. Что же касается меня, то я тоже живу не близко — у брата на Новой Басманной; сегодня и завтра в воскресенье я буду отсутствовать, в понедельник же от 10 утра до 12-1 часа дня я буду сидеть у брата. Если будете свободны и пожелаете, то милости просим.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Здесь, Зубово, Долгий пер., д. Нюнина Ивану Ивановичу Горбунову.

Щепкиной-Куперник Т. Л., начало ноября 1893^*

1352. Т. Л. ЩЕПКИНОЙ-КУПЕРНИК

Начало ноября 1893 г. Москва.

Рукой П. А. Сергеенко:

Рукой И. Н. Потапенко:

Авелан ждет тоже. Хозяйка сказала, что не пишет она Вам по безграмотству. Итак: ждем Татьяну Львовну и Варвару Аполлоновну.

Рукой Л. А. Яворской:

Фантазия.

Горбунову-Посадову И. И., 8 или 9 ноября 1893^*

1353. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ

8 или 9 ноября 1893 г. Мелихово.

В пьесе Шекспира «Как вам будет угодно»^*, в действии II, сцене I, один из вельмож говорит герцогу:

Желаю всего хорошего.

А. Чехов.

Мелихово.

На обороте:

Москва, Зубово, Долгий пер., д. Нюнина Ивану Ивановичу Горбунову.

Гольцеву В. А., 11 ноября 1893^*

1354. В. А. ГОЛЬЦЕВУ

11 ноября 1893 г. Мелихово.

Дорогой Виктор Александрович, поздравляю и шлю тысячу пожеланий, исходящих прямо из сердца. Жалею, что обстоятельства мешают мне приплыть сегодня к Вам и поздравить Вас лично.

Весь Ваш

А. Чехов.

Мелихово.

11 ноябрь.

Суворину А. С., 11 ноября 1893^*

1355. А. С. СУВОРИНУ

11 ноября 1893 г. Мелихово.

Мелихово — 11/XI

Если мое последнее письмо помечено 24 авг<уста>, то, очевидно, Вы не получили тех, которые я послал Вам за границу^*. А может, получили и забыли? Впрочем, всё равно.

Насчет сонаследницы Плещеева припоминаю разговор свой с адвокатом, помощником Плевако. Этот адвокат сказал мне^*, что существует-де еще одна наследница, но от той откупились деньгами. Мне почему-то тогда показалось, что адвокаты сами постарались отыскать эту сонаследницу, чтобы напугать Плещеева и побольше содрать с него.

Я жив и здрав. Кашель против прежнего стал сильнее, но думаю, что до чахотки еще очень далеко. Курение свел до одной сигары в сутки. Летом безвыездно сидел на одном месте, лечил, ездил к больным, ожидал холеры… Принял 1000 больных, потерял много времени, но холеры не было. Ничего не писал, а всё гулял в свободное от медицины время, читал или приводил в порядок свой громоздкий «Сахалин». Третьего дня я вернулся из Москвы, где прожил две недели^* в каком-то чаду. Оттого, что жизнь моя в Москве состояла из сплошного ряда пиршеств и новых знакомств, меня продразнили Авеланом^*. Никогда раньше я не чувствовал себя таким свободным. Во-первых, квартиры нет — могу жить, где угодно, во-вторых, паспорта всё еще нет и… девицы, девицы, девицы… Всё лето меня томило безденежье, я изнывал, теперь же, когда расходы стали меньше, я успокоился. Чувствую свободу от денег, т. е. мне начинает казаться, что больше 2 тысяч в год мне уже не нужно и я могу писать и не писать.