ПРОСТИ. ЛЮБЛЮ.

Время три часа ночи, еще полчаса и она сможет закрыть глаза и отдохнуть.  А сейчас, надо собрать последние силы и поставить машину  в гараж. Но сначала до него  доехать, а сил больше нет. За последние трое суток она поспала от силы восемь часов. И если сегодня ей удастся поспать, хотя бы три часа это будет удача. Мокрый асфальт блестел в свете фар от подтаивающего снега. На обочине голосующая парочка и у нее срабатывает рефлекс. «Голосуют. Деньги.» Включая аварийки,  затормозила напротив. Парень тут же кинулся открывать дверь

- Шеф, подбрось до Строгино

- Сколько?

- Пятьсот

- Садитесь, деньги вперед – парень открыл перед своей девушкой двери и проскользнул за ней в салон, на заднее сиденье.

- А куда деньги совать - с удивлением спросил он, глядя на сетку отделяющую передние и задние сиденья

- Посмотрите вниз, там вырезано окошко

- Прям как в Америке, сетка – с удивлением произнесла пассажирка

- Меры безопасности – буркнула Тая и тронулась с места. «Значит, три часа поспать не удастся, но и пятьсот рублей на дороге не валяются. Тем более, почти по дороге. Подумаешь, на полчаса попозже лягу». Парочка, на заднем сидении, была занята исключительно друг другом. Так что когда машина подъехала к названному адресу, пришлось нажать на клаксон, чтобы они пришли в себя и привели одежду в порядок. На какое то мгновение она им даже позавидовала, но отупляющая усталость вытеснила все чувства и только одна мысль набатом била в голове «я хочу спать».

Когда она попала в квартиру, сил хватило только на то, чтобы раздеться до нижнего белья и рухнуть в кровать. Где то на задворках в голове мелькнула мысль «душ», но тут же уснула вместе с хозяйкой.

Будильник, в телефоне прозвенел вовремя, в шесть часов. А потом еще раз через десять минут. Тело встало, и действовало на автомате. Мозги еще спали. Они проснулись только под обжигающе холодными струями воды, чтобы возмущенно заорать « с ума сошла!», руки тут же исправили положение и из душа, наконец-то, пошла теплая вода. Она проснулась полностью, только выпив вторую чашку кофе. Высушила волосы, натянула кожаные штаны джемпер, косуху, и захватив шлем, выскочила из дома.

Как же все навалилось! Она после развода жила счастливо вместе с мамой. Мама всегда была такая веселая, и у нее была любимая присказка, если что-то надо было сделать, она говорила «шесть секунд» и быстро делала. А потом, Тая стала замечать, что присказка осталась, а вот на то чтобы что-то сделать, сил у мамы не было. Она стала часто отдыхать,  сильно похудела, ее  виноватая улыбка заставляла девушку внутренне ёжиться и Тая настояла, чтобы мама обратилась к врачам. У мамы оказалась неоперабельная опухоль. Деньги на книжке быстро закончились, и Тае пришлось их занимать, потом она взяла кредит, и сделала все, что было в ее силах, таская ее от одного специалиста, к другому. Обследования, анализы, сиделка, но ни ее сил, ни сил врачей, не хватило, чтобы вылечить маму. Тая тряхнула головой, отгоняя от себя образ мамы. Она никак не могла вспомнить любимое лицо не тронутое страшной болезнью. Перед ней все время всплывали огромные глаза на исхудавшем, заострившемся, пожелтевшем лице, которые смотрели  на что-то недоступное окружающим, улыбка, которая  напоминала оскал, из-за натянувшейся сухой кожи зубы не прикрывались губами, острый нос, на Таю глазами мамы смотрела смерть. Полгода уже прошло, как она живет одна, но от чувства усталости Тая  толком не могла осознать, что она осталась без самого близкого человека. Сейчас ей приходилось  делать все, чтобы поскорее избавиться от долгов. Она бы могла продать машину, мотоцикл, больше у нее ничего не было, но мама, всегда говорила, что последнее дело продавать вещи. И она до сих пор старалась поступать так, как будто мама ее видит. Да еще, без машины она не сможет ездить в Развилки. Может и сможет, но времени это будет занимать в четыре раза больше, да и денег тоже. А ее Дрю, такое имя она дала своему мотоциклу Ямаха Эндуро, уже пять лет. Она даже не узнавала, сколько он сейчас стоит. Она его любила, как живого, да и время он ей экономил порядочно. На работу она доезжала на нем за полчаса. А вот на городском транспорте, времени у нее  уходило бы в три раза больше. Да и с ее фобией в отношении к поручням, эти поездки, превратились бы в пытку. Развилки, Развилки. Еще одно горе свалилось на нее. Старший брат Егор с женой сгорели через три месяца после смерти мамы. Они были художниками. Решили быть поближе к природе, продали квартиру и уехали к бабушке в деревню. Купили дом, и прежде чем, начать рисовать, начали пить. В пьяном угаре провели два года. Слава Богу, что когда сгорел дом, их сынишка, трехлетний Степан, был у бабушки. Бабушка старенькая, семьдесят семь лет, со стороны Алины родственников не было, поэтому  надо срочно забирать к себе Степку, но возникла, куча бюрократических препонов.  Все документы сгорели и чтобы восстановить их, требовалась уйма времени. Тая с Егором были от разных отцов, и соответственно носили разные фамилии, и это тоже создавало дополнительные трудности.

Тая  любила Егора, но близка с ним не была, он был старше ее на десять лет, у него были свои интересы, друзья и младшая сестра не вписывалась в его окружение. Еще девушка не могла простить ему безволия, его образа жизни. Он был подающим надежды художником, как и его жена. Но как то постепенно, от того, чтобы творить, они стали все больше искать способы вдохновения. В Москве это был гашиш, а может что и покрепче. Лечились, мама уговорила. Вроде все наладилось, но  в один из моментов, у Егора с Алиной что-то щелкнуло – поедем в деревню, поближе к природе, к вдохновению, да и сынку на свежем молочке будет лучше. А в итоге они сменили наркотики на самогон. И вот, прежде чем оформлять опеку, требовалось восстановить все документы. Тая разрывалась между зарабатыванием денег, (которые требовались, для того чтобы отдать долги и кредит, деньги нужны были на одежду, игрушки и продукты для Степана), и восстановлением Степкиных документов.

 Вот так за мыслями о своих заботах, Тая добралась до работы. Она работала в фирме «Евростройпроект», занимаясь разработкой проектов малоэтажных зданий, как типовых, так и по желанию заказчиков. Отдел был небольшим. Ее начальник Сомин Николай Никитович пятидесяти пятилетний, обремененный многочисленной семьей, грузный мужчина. Это благодаря тому, что мама и Ник Ник, когда то учились в одном классе и пронесли дружбу через всю жизнь, Тая после института попала в «Евростройпроект». В отделе кроме начальника было три проектировщика очень голубой Исаев Максим  27 лет отроду, Буренков Антон- местный лысеющий ловелас 34лет и Тая, которая носила фамилию Логинова, и возрасту в ней было 25лет.

Поставив Дрю на стоянку  и миновав охрану, Тая поднялась в свою рабочую комнату. Проектный отдел находился на третьем этаже, и представлял собой большой зал, с отгороженным стеклянным кабинетом. В кабинете располагалось начальство в лице Ник Ника, остальное помещение было отдано на откуп подчиненным. Девушка убрала куртку и шлем  в шкаф и прошла в закуток, огороженный этим шкафом, который работники проектного отдела, гордо именовали кухней. В отделе еще никого не было, и Тая спокойно сделала себе чай. Почему спокойно? А потому что росту в ней было слишком мало, и любой представитель отдела, появившись на кухне, мог бы просто её затоптать. В общем, она старалась в тесном пространстве, ни с кем не пересекаться. Она уже расположилась за своим рабочим столом, когда в отдел ввалилась мужская часть в полном составе. Тая подняла в приветственном жесте кружку

- Всем привет, вода только что вскипела – произнесла она, поднося кружку к губам

-Доброе утро Таисия – это поздоровался Ник Ник

- Привет, рыжая – поприветствовал Антон

- Здравствуй Тая. У тебя опять черные круги под глазами – попенял Максим

- Зато на тени тратиться не надо - парировала девушка, разворачиваясь на стуле к уже светящемуся монитору.