Глава 2

КЭТИ.

Я поднялась с пола, мокрая и промерзшая до мозга костей. Я не имела понятия, сколько прошло времени после того, как распылилась первая доза оникса и последний вздох боли уложил меня на спину.

Сдаться и позволить им делать все, что они хотят, в начале не казалось вариантом. Сначала боль стоила этого, потому что, будь я проклята, если бы собралась облегчить для них задачу. После того, как оникс испарился с моей кожи, я смогла двигаться и снова устремилась к двери.

Я не достигла успеха, и после четвертого раза, когда меня нейтрализовали ониксом, а потом чуть не утопили им, я сдалась.

Я действительно по-настоящему сдалась. Когда я смогла стоять, не падая в обморок, я медленно подошла к холодному столу, каждый шаг причинял боль. Я была почти уверена, что поверхность стола состояла из очень тонкого слоя алмазов. Сумма денег, чтобы оборудовать комнату, не говоря уже о целом здании в алмазах, должна была быть астрономической, что объясняло проблему с национальной задолженностью. И в самом деле, из всех вещей, о которых я могла подумать, это о том, что я не должна была даже попасть в этот список, но, полагаю, из-за оникса в моем мозгу произошло короткое замыкание.

Сержант Дашер приходил и уходил на протяжении всего процесса, сменяемый мужчинами в армейской форме. Береты, которые они носили, скрывали большую часть их лиц, но из того, что я могла видеть, они не казались намного старше меня, возможно, им было чуть-чуть за двадцать.

Двое из них находились сейчас в комнате, оба с пистолетами, прикрепленными ремнем к бедрам. Часть меня удивлялась, что они были спокойны, но оникс служил своей цели. Один из них, одетый в темно-зеленый берет, стоял возле управления, глядя на меня, одна рука на пистолете, а другая на кнопке боли, второй, с лицом спрятанным под беретом цвета хаки, охранял дверь.

Я положила руки на стол. Сквозь влажные пряди моих промокших волос, они выглядели белыми и одутловатыми. Я замерзла и дрожала так сильно, что задалась вопросом, неужели я действительно пережила припадок. — Я... Я сдаюсь, — сказала я отрывисто.

Мышца выступила на лице того, который был в берете цвета хаки.

Я пыталась поднять себя на стол, потому знала, если я не сяду, то упаду, но сильная дрожь в мышцах заставила меня вильнуть в сторону. На секунду комната закружилась. Это могло быть какое-то необратимое изменение. Я почти рассмеялась, потому что, что хорошего было бы во мне для Дедал, если бы они сломали меня?

Доктор Рот все время сидел в углу комнаты с усталым видом, но сейчас он встал, с манжетой для измерения давления в руке. — Помогите ей забраться на стол.

Парень в берете цвета хаки подошел ко мне, его челюсти были решительно сжаты. Я отодвинулась в слабой попытке увеличить расстояние между нами. Мое сердце колотилось безумно быстро. Я не хотела, чтобы он дотрагивался до меня. Я не хотела, чтобы кто—либо из них дотрагивался до меня.

Ноги дрожали, я сделал еще один шаг назад, и мои мышцы просто перестали работать. Я тяжело ударилась задницей о пол, но я была в таком оцепенение, что действительно не заметила боли.

Парень в берете цвета хаки уставился на меня, и со своей точки обзора я смогла увидеть все его лицо. У него были поразительно голубые глаза, и хотя он выглядел как все, казалось, в его пристальном взгляде было некоторое сострадание.

Без слов он наклонился и сгреб меня в охапку. Он пах свежим мылом, тем же самым, которым пользовалась моя мама, слезы, навернулись мне на глаза. Прежде, чем я успела завязать борьбу, которая была бы бессмысленной, он положил меня на стол. Когда он отошел, я ухватилась за край стола, чувствуя, словно я была здесь раньше.

А я была.

Мне дали еще одну порцию воды, которую я выпила. Доктор вздохнул. — Так вы решили бороться с нами?

Я бросила стаканчик на стол и заставила свой язык двигаться, он был опухшим, и не подчинялся мне. — Я не хочу находиться здесь.

— Конечно, не хочешь, — он положил грудную часть тонометра на мою рубашку, как делал прежде. — Никто в этой комнате или даже в этом здании не ожидает этого от тебя, но борьба с нами, прежде чем ты хотя бы узнала, что мы такое, в конце концов, только причинит тебе боль.

Теперь глубоко вдохни.

Я вдохнула, но воздух застрял в горле. Линии белых шкафчиков на другой стороне комнаты расплывались. Я не буду плакать. Я не буду плакать.

Доктор выполнил действия, проверяя мое дыхание и кровяное давление, прежде чем заговорил снова. — Кэти, можно я буду звать вас Кэти?

Короткий, хриплый смешок вырвался из меня. Так вежливо. — Конечно.

Он улыбнулся, когда клал манжету для измерения давления на стол и потом сделал шаг назад, складывая руки. — Мне нужно провести полное обследование, Кэти. Я обещаю, что это будет не больно. Это будет как любой другой медицинский осмотр, который ты проходила прежде.

Страх свился клубком в моем сердце. Дрожа, я обняла себя руками за талию. — Я не хочу этого.

— Мы можем ненадолго отложить осмотр, но это должно быть сделано, — повернувшись, он подошел к одному из шкафов и достал темно-коричневое одеяло.

Он накрыл им мои согнутые плечи. — Когда ты восстановишь силы, мы переведем тебя в твою комнату. Там ты сможешь помыться и переодеться в свежую, чистую одежду. Там так же есть телевизор, если ты захочешь посмотреть его, или ты можешь отдохнуть. Уже довольно поздно, а на завтра много чего запланировано.

Дрожа, я держала одеяло запахнутым. Он говорил так, словно я находилась в отеле. — Много чего запланировано?

Он кивнул. — Мы многое должны показать вам. Будем надеяться, что тогда вы поймете, что такое Дедалус на самом деле.

Я поборола порыв рассмеяться. — Я знаю, что вы, парни, такое. Я знаю...

— Вы знаете только то, что вам рассказали, — перебил доктор. — И то, что вы знаете — только половина правды. — Он склонил голову на бок. — Я знаю, вы думаете о Доусоне и Бэтани. Вы не знаете всей правды.

Мои глаза сузились, и я ответила с напором гнева, обжегшего меня изнутри. Как он смеет, говорить о том, что Дедалус делал с Доусоном и Бэтани? — Я знаю достаточно.

Доктор Рот взглянул на парня в зеленом берете, после чего он кивнул. Зеленый Берет вышел из комнаты, оставляя доктора и парня в берете цвета хаки позади. — Кэти...

— Я знаю, что в основном вы пытали их, — отрезала я, злясь еще больше. — Я знаю, что вы приводили сюда людей и заставляли Доусона исцелять их, и когда не получалось, те люди умирали.

Я знаю, что вы держали их врозь друг от друга, используя Бет, чтобы принудить Доусона делать то, что вы хотели. Вы хуже, чем зло.

— Вы не знаете всей правды, — невозмутимо повторил он, совершенно не обращая внимания на мои обвинения. Он посмотрел на парня в берете цвета хаки. — Арчер, вы были здесь, когда привели Бэтани и Доусона?

Я обернулась к Арчеру, он кивнул. — Когда объекты нашего обсуждения были доставлены, с обоими, по понятным причинам, было трудно общаться, но после того, как девушка прошла изменение, она стала более жестокой. Им позволили оставаться вместе, пока не стало очевидно, что существует проблема безопасности. Вот почему их разделили и, в конечном счете, переместили в разные места.

Я встряхнула головой и подтянула одеяло ближе. Я хотела заорать на них во всю силу своих легких. — Я не дура.

— Я не считаю вас дурой, — ответил доктор. — Общеизвестно, что гибриды неуравновешенны, даже те, кто мутировал успешно. Бет была и остается нестабильной.

В моем животе образовался узел. Я с легкостью могла вспомнить, какой безумной была Бет дома у Вона. Казалось, она была в порядке, когда мы нашли ее на Mount Weather, но так было не всегда. Были ли Доусон и остальные в безопасности? Могла ли я верить хоть чему-то из того, что говорили эти люди?

— Вот почему я должен провести полное обследование, Кэти.

Я посмотрела на доктора. — Вы думаете, что я нестабильна?

Он не ответил немедленно, и, казалось, словно из-под меня выбили стол. — Возможно, — сказал он. — Даже при удачной мутации бывают проблемы с нестабильностью, которые возникают, когда гибрид использует Источник.

Стискивая одеяло, пока ощущения не вернулись к моим пальцам, я заставила свое сердце замедлиться. Это не сработало. — Я не верю вам. Я не верю ничему, что вы говорите. Доусон был...

— Доусон был печальным примером, — сказал он. — И ты придешь к пониманию этого. То, что случилось с Доусоном, было непреднамеренно. В конце концов, его бы отпустили, когда мы удостоверились бы, что он снова сможет ассимилировать. А Бет...

— Прекратите, — прорычала я, и мой собственный голос удивил меня. — Я больше не хочу слышать вашу ложь.

— Вы не представляете, мисс Швартц, как опасны, могут быть Лаксены, и угрозу, которую представляют те, кто мутировал.

— Лаксены не опасны! И гибриды тоже не будут, если вы оставите нас в покое. Мы ничего вам не сделали. И не сделаем. Мы не будем делать что-либо, пока вы...

— Вы знаете, почему Лаксены прибыли на Землю? — спросил он.

— Да, — мои суставы ныли. — Арумы уничтожили их планету.

— Вы знаете, почему их планета была уничтожена? Или происхождение Арумов?

— Они воевали. Арумы пытались забрать их способности и убить их.— Я была полностью в курсе на счет моих инопланетян 101. Арумы являлись противоположностью Лаксенам, больше тени, чем света, и они питались их энергией. — А вы работаете с этими монстрами.

Доктор Рот покачал головой. — Как и при любой большой войне, Арумы и Лаксены сражались так долго, что я сомневаюсь, что многие из них знают, что разожгло борьбу...

— И так, вы пытаетесь сказать, что Арумы и Лаксены как межгалактический Сектор Газа?

На это Арчер фыркнул.

— Я даже не знаю, почему мы говорим об этом, — сказала я, вдруг так устав, что не была уверена, что способна думать правильно. — Ничто из этого не имеет значения.

— Имеет, — сказал доктор. — Это показывает, как мало, на самом деле, вы знаете о любом из них.