— Почему они от нас прячутся?

— Думают, что мы из водной полиции, — терпеливо разъяснял Майер, уже уступивший место за рулем Игорю. — Гидравлик-полицай!

— Неужели все эти люди нарушители? — непритворно ахнула Рита.

Сержант замялся с ответом и пропустил момент, когда вредный тихушник-финн спокойно заявил, наступив ногами на национальный престиж:

— Конечно, Рита! Это знаменитые русские браконьеры, такие же годами хулиганят у Шпицбергена. Обрати внимание, они все в специализированной рабочей одежде. Туристов тут, как я вижу, нет…

— Ерунда! Ну откуда у «инспекции» возьмется такая техника»… — не нашел лучшей реплики Сергей, смущенный такой проницательностью зловредного иностранца. От ить как быстро смекает, собака!

— Такая техника должна быть только частной, иначе ее угробят на раз, — продолжил он медленно и хмуро, думая уже о финской правоте…

— Как материковские МЧС используют почти аналогичные «трахомы», я не знаю. Судно на воздушной подушке любит постоянный экипаж, уже знающий, как садиться на борт, как запрыгивать на ходу, как толкать ее из кустов и как на этих «поплавках» рыбу ловить. Это тебе не катер с бортами из специальной стали спокойной плавки!

На острове Ближний, где все норильские лодочники и катерники отмечаются перед рывком на озера, мизансцены пошли косяком — смесь зависти со скептицизмом.

«Все у вас лопнет, мотор скоро сдохнет, винт сломается». Прогнозы, прогнозы…

Доброхоты пытались отводить женщин в сторону и отговаривать их от продолжения опасного путешествия. «На речке Муксунке вы заблудитесь и «сядете» на мелях, «на озерах Глубоком и Собачьем влипнете в аццкий шторм, и он будет вам не по зубам». «Речку Нахту вам ни за что не пройти!» «До Накомякена вам не хватит топлива». Завидующий таймырско-российский люд всячески помогал экспедиции отказаться от любой Авантюры, в которой не мог участвовать сам.

Но они все равно двинулись дальше.

Речку Муксун, которую в это время года никакие винтовые и большинство из водометных лодок уже не посещают, настолько она мелеет, имея исключительно сложный фарватер и множество рукавов, он прошли относительно легко. Здесь любые водные и береговые встречи сразу закончились — на красивейшей реке просто никого не было. Шли в вечерних сумерках. И радостно, и жутко…

Несколько раз перепрыгнув через огромные, до пары сотен, мели из мелкой гальки буквально по воздуху, они вышли на озеро Собачье, практически пустое от плавающего или живущего оседло люда. Лишь пара постоянных поселенцев жили на этом колоссальном водоеме. Искатели накоротко остановились у старенькой избы — уточнить у морщинистого дедка обстановку на озере. Рядом с избой причалило необычное судно с еще одними авантюристами — широкий открытый скутер, белый, яркий, словно китайская игрушка, расписной, как из фильмов про спасателей Малибу. Особенно впечатляли ниши в пластиковых бортах под бутылки с пивом. Но мощность этого БМВ — «Бешеного Маленького Водомета» чувствовалась сразу, этот тоже далеко заплыть сможет. Наши люди.

«Марс» ревел толкающим винтом и несся вперед, а устье реки Нахты было прямо по курсу, вот оно — стоит только пересечь огромное озеро.

Наскоком взять намеченный барьер не вышло. Во-первых, оба пилота честно устали. Во-вторых, неумолимо наступала знакомая тундровикам «странная ночь позднего лета». Прилично стемнело, небо нахмурилось, а потом за восьмисотметровые горы Акырма зацепилась серыми космами занудная тучка и озером зачастил мелкий докучливый тёплый дождик, аккуратно взбивающий гладь озера в серебристую рябь. Экипаж надолго встал в устье этой реки, ожидая света и погоды.

В устье Нахты они расположились легким промежуточным лагерем на небольшом острове, куда попали, на полном ходу выкатив «Марс» прямо на травянистую отмель левого берега. Встали возле лиственничной рощицы и, как оказалось, нескольких гнезд крачек. Там катер смиренно замер, когда его воздушная подушка опала.

Члены экспедиции принялись неспешно создавать комфорт на зелёной полянке среди красивых групп невысоких лиственниц и непривычно густых елей, вытаскивая наружу необходимое снаряжение и снасти.

Работали нарочито громко, ибо места там были совершенно медвежьи. Первые звериные следы самые нетерпеливые экпедиционеры обнаружили, заскочив в кустарник по малой нужде. Пришлось расчехлить стволы. Но мишки, если они тут и были, давно уже скрылись при приближении пугающего грохота винта и двигателя, а отбиваться пришельцам пришлось от беспокойных крачек — отважные птицы пикировали прямо на головы пришельцев. Пришлось передвинуть лагерь чуть в сторону.

Остров почти соединялся с левым берегом неглубокой отмелью, позволяющей человеку в сапогах легко уйти в маршрут длительной и увлекательной береговой рыбалки. Но оставшихся после скоростного и напряженного путешествия сил не хватило на вечерние эксперименты со спиннингом.

В этом месте достаточно широкая Нахта текла легко и спокойно, ничем не показывая, что всего через пару сотен метров выше по течению она превращается в один сплошной порог. На островке было много следов старых кострищ и прошлых стоянок категорийных туристов, облюбовавших именно это место для старта по Нахте с разобранными катамаранами на закорках. Бывали тут и наиболее упрямые рыбаки, с большим трудом добиравшиеся до озера Собачьего, а потом топавшие по бережку с «резинкой» в рюкзаке до заповедных местечек Накомякена. Здесь им предстояло собраться с мыслями и силами, отдохнуть и еще раз проверить уже прилично замусоленную карту перед решающим и самым сложным броском. Женщины споро разложили возле больше ритуального, чем жизненно необходимого костерка холодные закуски, а на «колмановской» газовой печке поспел чайник.

И тут выяснилось, что у Сержанта куда-то пропал один из сигаретных блоков.

Зная всю глубину и тяжесть возможных последствий произошедшего для всех окружающих, Игорь Лапин благоразумно отошел подальше, а вот женщины попали под раздачу. Не понимая, что страшного тут случилось, они предлагали опустошенному Майеру помощь в поисках и тем самым только усиливали его раздражение.

И тут же получили за то, что без спросу и без его ведома перекладывали вещи в салоне, навалом лежащие позади сидений, пока Сержант геройски прокладывал курс и ничего не видел! Лишь после того, как он выкинул на мокрую от росы траву абсолютно все, злосчастный блок нашелся, он застрял между стенкой кабины и большим пластиковым ящиком с инструментами.

Лишь немец, как нерегулярный потребитель дорогих сигар и трубок, отчасти понимал возможные муки злостного курильщика со стажем. Но у пожившего и повидавшего Юргена хватило мудрости и опыта не предлагать Сергею альтернативой свою запасную трубку из бриара и легкий ароматизированный «табак»… А остальные не поняли. Воспитанные в здоровом западном духе Рита Энквист и Софи Пайе оказались совершенно шокированы таким всплеском эмоций и столь скоростным агрессивным поиском, искренне возмущаясь пагубной зависимостью человеческого организма и психики сталкера от банальной табачной палочки, укутанной в вонючую бумагу с селитрой! Они смотрели на все происходящее, хлопая глазами и с трудом удерживая собственную бурю чувств и слов.

Наконец, дождавшись момента, когда Сергей Майер почти успокоился и перестал звенеть взглядом, Рита не выдержала и ехидно подколола его, все же стараясь поначалу не выказывать прямой насмешки:

— Это просто ужасно! Ведь вы же доктор!

— А у нас так и говорят: «Пьет, как медик, курит, как педагог», — ни мало не смутясь, дразняще бросил ей Майер через плечо. — Или наоборот? Неважно. К тому же, я аварийный доктор. Это особые условия.

— Лучше бы занялись спортом, мистер.

— Если бы спорт был полезен, то у каждого еврея в квартире вместо пианино стояла бы перекладина, — брякнул Майер неполиткорректно. Лапин посмотрел на него укоризненно, как бы говоря: «Да не связывайся ты с этой бабой».

— Но вы методично убиваете дымом себя и других, — не отставала от курильщика обличительница. — Неужели вас мало предупреждают о вреде табака!