Но, опять же, дальность полета без дозаправки у машины такого типа от силы километров четыреста. Нигде на юг или юго-запад населенных пунктов в таком радиусе не существовало. Хотя… Мало ли раскидано по Путоранским озерам и рекам получастных минибаз, подготовленных для снятия непомерной усталости былых хозяев жизни. Никто не знает точно, сколько их в этих краях — действующих, а большей частью позаброшенных и позабытых.

И все равно, странно…

А если вспомнить наиболее скандальные публикации последнего года и предположить, что это — «Незваные гости из неуспокоившейся воинственной Сибири», как звучало в названии одной статьи?

Сержант представил еще один заголовок в местной газете крупным шрифтом: «Группа туристов распознала шпионов, но погибла в муках на месте. Вся…» Бред какой-то…

Тревожно.

Если вертолет — к их соседям, то почему его не ждали? Если это силовики таймырские пожаловали за странным московским гостем — почему на гражданской машине, да еще с юга?

Их вчерашние знакомые уже проснулись, но как ужаленные по берегу не бегали и особой тревоги, похоже, не испытывали. Явно не выспавшийся и недовольный Аристарх Донатович сидел уже на своем любимом месте в удобном кресле и угрюмо смотрел на приближающийся вертолет, прикрываясь от солнца правой рукой. Левой он держал белый пластиковый стаканчик, скорее всего, с горячим кофе. Сержант, тщетно пытающийся смочить слюной свое пересохшее горло, по-плохому позавидовал «новому русскому туристу».

Отхлебнув несколько глотков, Аристарх Донатович махнул рукой в сторону совсем уже близкого вертолета и что-то крикнул «пехоте». Трое парней, стоявшие ближе всего к шефу, бросились разбирать аккуратно стоявшие под тентом из полиэтиленовой пленки автоматы. Сержант тихонько присвистнул и прошептал себе под нос:

— Они его не ждали, и он им не нужен…

Игорь лежал рядом и манипулировал кнопками рации-сканера, пытаясь поймать возможные переговоры участников этой не внушающей ничего хорошего мизансцены. Пока ничего не было слышно — одни лишь атмосферные помехи. Он включил подавитель шумов и запустил на сканирование оба канала.

— Чего-нибудь есть?

— Вертушка молчит. Как думаешь, Донцов — где?

— Сейчас придет, не выдержит. Ему всегда сначала поду мать надо… Он к Димке сначала пойдет, заберет с собой.

Игорь кивнул и продолжил рассматривать вертолет.

— Сейчас сядет…

Расцветка МИ-8 оказалась ностальгической «аэрофлотовской». На подходе к лагерю машина зависла в воздухе и чуть развернулась боком. Пилот как будто высматривал пригодное для посадки, безопасное, а значит — свободное от деревьев и кустов место. Такое место было и совсем недалеко от палаток. Здесь, на облизанной весенними лавинами каменистой площадке, идеально приспособленной для посадки, их странные соседи и разгружали машину днями раньше.

Но пилот этого вертолета решил, видимо, приземлиться чуть в стороне, в устье полувысохшего ручья с широким галечным пляжем. Он садился, развернувшись левым бортом к лагерю. Мощные лопасти взбили спокойную воду залива, сгоняя ее в озеро концентрическими кругами. Было видно, как молоденький пилот приветливо помахал «аборигенам» рукой в коричневой перчатке-краге.

Машина уже коснулась галечника несоразмерно маленькими колесами, немного присела, но пилот обороты двигателя сбрасывать не торопился. Ми-8 стоял на земле, неуверенно покачиваясь, словно человек на болоте — весь какой-то напружиненный, готовый к действию.

Аристарху Донатовичу все это не нравилось и он еще раз скомандовал своим, теперь уже вооруженным, бойцам. Двое из них бросились вправо — к катеру на берегу, еще двое остались стоять возле командира, а тот, что привез Донцова вчера вечером, черноволосый, похожий на корейца или китайца, чуть пригнувшись, торопливо побежал к штабелю желтых пластиковых контейнеров. Что он там собирался делать, Игорь не видел — одним глазом смотрел на вертолет, а другим — на кнопки под дисплеем «Иесу», но услышал, как Сержант присвистнул еще раз. Игорь поднял голову от рации и увидел, как ближний к кабине пилотов иллюминатор сдвинулся назад вместе с дверью, открыв темный провал пассажирского салона. В проеме стоял, широко расставив ноги в шнурованных сапогах, высокий и крепкий мужчина в почему-то зимнем камуфляже. В руках этот человек, пренебрегающий маскировочными свойствами местности, держал пулемет ПКМ, с пристегнутым снизу зеленым патронным коробом. На миг представилось, как он сейчас начнет сходу садить веером по лежащей перед ним поляне — с пояса, как и положено в нормальных кинобоевиках.

Но это было не кино.

Мужчина неожиданно легко вскинул тяжелый пулемет к плечу, словно винтовку, и абсолютно спокойно начал прицельную (а это весьма непросто делать, держа тяжелый ПКМ на весу) стрельбу очередями. Скупо стрелял. Очередями небольшими — патронов по шесть-восемь. Через равные промежутки времени, за которые успевал скорректировать огонь и высмотреть очередную цель.

Игорь, оглушенный грохотом, сполз с холмика, уткнул голову и уже не видел дальнейшего развития событий.

Сержант воспринял начало боевых действий как должное. Он прекрасно фиксировал все намерения и перемещения участников драмы. Самым плохим было то, что они с Лапиным оказались на основном направлении стрельбы. А пулеметчик стрелял как Голливудом проплаченный. Первыми же очередями он положил двух бойцов, стоявших ближе всего к шефу. Тех самых «бычков», с которыми ребята познакомились при первой встрече на берегу. Здоровый упал молча и сразу. Маленький громко кричал и катался, скорчившись от боли, по остывшим угольям перевернутого пулями мангала. Сержант полностью сохранял способность мыслить отвлеченно и успел подумать: «Вот такие шашлыки…»

Аристарх Донатович упал за лежащие лиственничные стволы, но был, судя по всему, пока невредим. В руке он держал блестящий пистолет, хотя высовываться и вступать в перестрелку совсем не торопился.

Еще два охранника прятались за так и не расконсервированными белыми корпусами катеров. Они были отрезаны пулеметным огнем от своих автоматов, оставленных по разгильдяйству в «ходовом» катере, и находились теперь в незавидном положении.

Пулеметчик тем временем опустошил короб и отодвинулся в сторону. Из двери на землю мгновенно соскочили три человека с «Калашниковыми» и рассыпались по сторонам. Эти трое были безо всяких спецназовских атрибутов, в обыкновенных выцветших брезентовых штормовках. Почти в то же время вертолет взревел двигателем и начал подъем.

Один из десантников короткими перебежками двинулся прямо к берегу. Двое других, не прекращая частых одиночных выстрелов, заняли позиции напротив штабелей со снаряжением, спрятавших корейца.

Вертолет уже поднялся, но улетать не спешил, а завис над озером, сбоку.

Аристарх Донатович вдруг поднялся и попытался отбежать за большую палатку. Он даже не попробовал открыть огонь из своего, такого красивого, пистолета. Наверное, просто не выдержали нервы, и двигаться он начал не из тактических соображений, а подстегиваемый дикой паникой.

Он хотел добежать до корейца, но это ему не удалось. Его голова резко дернулась от удара тяжелой пули. Шеф повернулся вокруг своей оси и упал.

В той стороне, где стояли белые катера, раздалась длинная автоматная очередь, и Сержант прикинул, что с двумя разгильдяями наверняка тоже покончено. В «деле» оставался лишь кореец и, как оказалось, это был самый неприятный для десанта противник из всей свиты Аристарха.

Когда Андрей Донцов подполз к Сержанту, в наглую наблюдавшему за полем боя в бинокль, и резко дернул его за штанину, тот обернулся лишь на мгновение, чтобы молча показать двумя сомкнутыми пальцами правой руки в сторону озера. Андрей все понял, схватил за рукав все еще хрипло дышащего Квеста, чуть не убитого одышкой, и они вместе передвинулись метров на пятьдесят — по мысу вправо. Только там, спрятавшись за густо поросшим ивами небольшим гребнем, Донцов смог оглядеться.

Линия берега была всего метрах в пятнадцати. Отсюда плоховато было видно палатки, лагерь, и вообще все, что там происходило. Неважная позиция.